Трансформации журналистики в оптике человекоразмерности

 

Ссылка для цитирования: Крамер А.Ю. Трансформации журналистики в оптике человекоразмерности // Медиаскоп. 2024 Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2854

 

© Крамер Александр Юрьевич

кандидат культурологии, доцент кафедры журналистики и медиатехнологий СМИ ВШПМ СПбГУПТД, (г. Санкт-Петербург, Россия), aykramer@gmail.com

 

Аннотация

Статья рассматривает трансформации журналистики как социотехнической системы (СТС) через оптику человекоразмерности (ЧР). В СТС журналистики неЧР накапливалась в ключевых технологиях в течение двух столетий; результаты трансформации технологий привели в первые десятилетия XXI века к сильнейшим трансформациям не только медиабизнеса и журналистских практик, но и способов осмысления ключевых концептов журналистики, таких как «информирование», «аудитория» и «журналистский продукт».

 

Ключевые слова: журналистика, медиа, человекоразмерность, социотехническая система, журналистский продукт.

 

 «… Ибо «сообщением» любого средства коммуникации, или технологии,
является то изменение масштаба, скорости или формы, которое привносится им в человеческие дела».

(М. Маклюэн, Понимание медиа)

 

Человекоразмерность в (человеческой) культуре

В рабочем порядке и в целях данной работы:

1.1. Мы определяем медиа в целом (и прессу в частности) как сборки относительно устойчиво воспроизводимых артефактов и практик в данном месте и времени, которые существуют, сохраняются и воспроизводятся в человеческой культуре в форме «культурных объектов». В культурном объекте имеет место «распредмечивание» артефактов в «человеческое содержание» практик и «опредмечивание» практик в артефакты (Каган, 1996). Артефакт распредмечивается в одну или несколько практик, практика опредмечивается в один или несколько артефактов; для воспроизводства культурного объекта необходим хотя бы один артефакт.

1.2. Практику мы определяем как комплекс культурно обусловленных: (а) явно или неявно выраженных знаний и умений в решении практических задач, и (б) правил и коллективных норм, стоящих за объяснительными парадигмами (Волков, Хархордин, 2008). Артефакт (АФ) мы понимаем в целях данной работы как результат опредмечивания практики (или обусловленный практикой, или вовлеченный в практику) как результат «социально конструирующего действия» (Харре, 2006). Человек – не артефакт, он есть условие и носитель воплощенной в нем практики.

1.3. Человекоразмерность, следуя за М.Петровым (2010: 108), мы понимаем как сумму неустранимых ограничений, которую человек (и только человек) как существо естественное накладывает на все мыслимое, чувствуемое, сделанное, измененное, сохраненное и используемое им. Эти ограничения порождают и определяют характер всякого взаимодействия человека со средой обитания в широком смысле.

1.4. Всякая практика в человеческой культуре человекоразмерна.

1.5. Артефакт может быть как человекоразмерным (ЧР), так и не-человекоразмерным (неЧР). «ЧР артефакта» обеспечивает в практиках непосредственный доступ к АФ, возможность прямого наблюдения и воздействия человека на АФ. «НеЧР артефакта» означает, что доступ в практиках к таким АФ, наблюдение и воздействие возможны только через промежуточные ЧР АФ-посредники («конвертеры размерности»), обеспечивающие опосредованное ЧР управление, наблюдение и воздействие на неЧР АФ.

Инструментальное (т.е. в какой-либо функции) использование артефактов, в т.ч. в составе технологии, служит также для преодоления ЧР.

 

Журналистика в социотехническом смысле

Журналистику мы в рабочем порядке определяем как социотехническую систему (СТС), функции которой¹ – создавать, тиражировать и периодически распространять (журналистом / редакцией) актуальные, достоверные общественно значимые сообщения для смешанной аудитории, «большинство членов которой не известны отправителю» (Hanson, 2019: 58).

История медиа, с первых дискуссий о печатном станке как средстве воспроизведения информации, всегда включала в себя технологическое измерение (Conboy, 2023: 2). Мы намерены далее рассмотреть некоторые важнейшие на наш взгляд трансформации СТС журналистики из «оптики человекоразмерности», делая акцент как на неЧР артефактах, вовлеченных в СТС, так и на воздействие самих трансформаций как на технологии, так и на некоторые ключевые практики журналистики.

В XVII–XVIII веках складывается и институциализируется базовая «операционная цепь» СТС журналистики: доставка сообщений в редакцию – обработка сообщений издателем/редакцией (редактура, корректура, верстка) – тиражирование (печать) – доставка копий издания читателям. НеЧР на этот момент: технология печати и тираж², а также доставка ЧР-сообщений с неЧР скоростью (голубиная почта, лошадь, корабль, световой телеграф). Далее, в конце XVIII – первой трети XIX века, появляются:

(а) паровой двигатель, пароход и железная дорога (неЧР – скорость и объемы доставки);

(б) паровой печатный станок (неЧР – скорость печати и объем тиража: рост от 300 экз/час вручную сразу до 3000 экз/час (Plomer, 1900: 284)).

В середине XIX века к ним добавляются:

(а) электрический телеграф и система кодов С.Морзе и буквопечатающий телеграф;

(б) дагерротипия (неЧР – фотохимическая фиксация).

Отметим первый качественный сдвиг: для создания, обработки, передачи и приема телеграфного или фото-сообщения нужны специальные устройства («конвертеры неЧР»), без которых невозможно ЧР-взаимодействие с сообщением.

В последней трети XIX века появляются:

(а) пишущая машинка (НеЧР –моноширинный шрифт снимает ЧР почерка как такового);

(б) телефон – «конвертирует» ЧР-речь для передачи неЧР электрическими сигналами, далее звукозапись;

(в) электрические печатные машины (в т.ч. рулонные) и технология офсета (неЧР масштабируется, до 12–40 тыс экз/час);

(г) киноаппарат масштабирует фото-неЧР: воспроизведение изображений с неЧР скоростью;

(д) беспроводная связь: неЧР электромагнитные волны; далее радиоприемники и радиотелефоны.

В последней трети 19 века телеграф входит в технологию почты; телефон, диктофон и пишущая машинка – в редакционный процесс.

Фактически, в начале XX века уже есть электронные медиа, продукт которых – неЧР сообщение, для создания и получения которого нужны дополнительные промежуточные (medium – посредник, лат.) устройства, они же «конвертеры» ЧР-формы сообщения в неЧР-форму и обратно. Появляются производства (фабрики) устройств и «расходников» к ним (фото- и кинопленки, лент печатных машинок, бумаги для машинописи и т.п). Основы медиа-индустрии заложены; с этого момента СТС журналистики включает в себя пользовательские устройства создания и получения сообщений.

В 1960 гг. происходит еще один качественный сдвиг: полупроводниковые микросхемы и микроконтроллеры превратили электромеханическое ЧР-управление устройствами в неЧР – электронное, на основе дискретных сигналов. Появляется компьютер – «medium, который может быть любым medium» (Burnett, 2003: 2). Сохраняемый результат (продукт) любой работы на компьютере, после создания файловой системы, неЧР. Компьютерный файл – это микромагнитные области на физическом носителе; они репрезентируют код на «машинном языке», который работает только в программах и устройствах доступа (с их собственными микропрограммами и интерфейсами ввода-вывода). Пользователь имеет дело не с файлом (продуктом) как таковым, а только с «образом» (представлением) продукта в ЧР-интерфейсе ввода-вывода, причем в той мере, в какой ему это дозволено создателями программ и устройств.

Начиная с 1970 гг. для использования «высокотехнологичных» устройств пользователю больше не нужно понимать принципы их работы, «достаточно нажать несколько кнопок – и запускается независимый, самообучающийся и по возможности самостоятельный технологический процесс» (Хобсбаум, 2004: 555), Важно, что при этом пользователи устройств «практически не имеют контроля над их конструкцией или работой» (Winner, 1978: 326) ³. Такой расклад неизбежно порождает обязательную для «века высоких технологий» фигуру «хакера» – знатока, который противостоит такой user-friendly-технологии, в которой все технологические процессы спрятаны от пользователя (Thomas, 2002: 50). Как отмечает М. Кастельс (2002:50), уже на ранних этапах становления «сетевого общества» хакер становится одним из ключевых элементов в культуре и построении Сети⁴.

Начиная с 1980 гг. компьютер становится подсистемой других устройств (в т.ч. телефонов), компьютеры объединяют в сети, на базе сетей появляется Сеть (интернет). Журналистика информатизируется (компьютерная верстка с 1982) и далее автоматизируется и роботизируется в общем тренде развития технических систем.

Легко заметить, что трансформации СТС журналистики легко вписываются в логику трех «промышленных революций»⁵ :

1-я революция (1770–1880 гг.) – машинная механическая энергия направлена на механизацию самых тяжелых и примитивных видов физического труда.

2-я революция (1880–1950 гг.) – электрическая и химическая энергия направлена на устранение из производства любого ЧР физического труда (конвейер, основы робототехники; фабричную систему сменила индустриальная с ее массовым производством).

3-я революция (1950 – наши дни) – кибернетическая: индустриальное производство масштабируется, в том числе вследствие освобождения людей от рутинных операций умственного труда (компьютерные алгоритмы и «умные» роботы). Напомним, что главная цель «кибернетической» парадигмы – «добиться решения проблем управления и связи вообще» (Винер, 1958: 30), поэтому «третья промышленная» – революция управленческая⁶, вплоть до передачи решений искусственному интеллекту (AI), вытесняя уже не физический, но (ЧР) умственный труд (Балацкий, 2019: 10)⁷.

Ожидается «четвертая промышленная» (Шваб, 2018), когда после «цифровой трансформации» экономика будет«полностью управляться с помощью данных»⁸. Всемирные расходы на IT в 2024 годудостигнут $5 трлн (Gartner 2024), производство данных к 2025 году – 181 зетабайт (Taylor, 2023), широкополосный интернет-трафик увеличится до 780 эксабайт⁹, а промышленных подключений «интернета вещей» (IoT) к 2030 г. будет почти вдвое больше, чем пользовательских (Vailshery, 2024). Аналитики McKinsey оценивают общий экономический потенциал AI в $17.1–$25.6 трлн в год, из которых $4,4 трлн. – за счет нейросетей генеративного искусственного интеллекта (GenAI) (Chui, Hazan, Roberts et al., 2023).

Место СТС (а сейчас уже «кибер-СТС») журналистики в этих раскладах, степень зависимости ее участников от неЧР технологий и цифровых устройств еще предстоит осмыслить. Однако, рассматривая журналистику как кибер-СТС, мы уже сейчас можем сделать некоторые промежуточные выводы о последствиях вторжения неЧР-сти в журналистику. Ниже мы покажем, пользуясь идеями о резонансах, возникающих при взаимодействии функций в кибер-СТС (Hollnagel, 2012; Patriarca, Falegnami, Costantino et al, 2021), картину некоторых системных эффектов, которые привнесла неЧР-трансформация журналистики.

 

Журналистика и не-человекоразмерность: некоторые системные эффекты

 

«Информация», «данные» и информационная перегрузка

Концепт «информирования» – по крайней мере после условного наступления «цифровой эпохи», – признается «естественным, присущим журналистике и потому не подлежит обсуждению и детализации» (Загидуллина, 2017: 610). Однако «информирование» до 1960 и после 1980 – это два разных информирования.

До середины XX века все было просто и понятно: случаются ЧР-события, у событий есть какие-то свойства – «что-где-когда», имена, цифры, цитаты и т.п. (Shuman 1894). Эти свойства – сведения, «извлеченные» из события или сообщения, – называются «информацией» (Oldcastle, 1880; Philips, 1895). Подтвержденная информация – «факты»; факты, на основании которых делаются расчеты и выводы (т.е можно что-то доказать) – «данные» (Энциклопедический, 1893: 112).

Это вполне ЧР картина мира, в которой человек о чем-то или знает (точно), или точно не знает (но догадывается), или вовсе не знает. Сообщение «информативно», когда человек получает факты о том, что он хочет знать. Однако, начиная с примерно середины XX века под воздействием «кибернетической парадигмы», оказавшей влияние на когнитивную науку, «экономику знаний» (а далее на «информационный подход», «науку о данных» и концепцию «сетевого общества») представления об «информации» и «данных» изменяются¹⁰. Схематически трансформацию (результат изменений) можно представить так: реальность (мир) самоорганизована и упорядочена¹¹, поток сигналов из мира несет в себе «данные» (Тоффлер, 2004: 381) – т.е. коды явлений (Дубровский, 2013). Из «данных» извлекается и интерпретируется информация (Porat, 1977).

В условиях «сетевого общества», обусловленного компьютерными сетями (Castells, 2004: 3) ценность извлеченной из данных информации определяется их пользой для принятия решений (Nilsson, 1990: 450), при этом меняется и подход к анализу данных, который теперь «ориентирован на получение выводов, “проистекающих из данных”, а не на проверку теории на основе анализа подходящих для этого данных» (Китчин, 2017: 116). Именно такой «новый» подход к аналитике данных лег в основу «автоматизированной» журналистики, основанной на фактах, «для которых доступны чистые, структурированные и надежные данные» (Graefe, 2016: 14).

Заметим: из «данных» извлекается «информация» (а не наоборот). С накоплением данных и расширением сферы их распространения и потребления неизбежно возникают эффекты «информационной перегрузки» далее «аналитического паралича в принятии решений», о которых предупреждали еще Э. Тоффлер (2004: 382) и Ж. Эллюль (Ellul, 1990: 278). Пост-эффекты «проблемного потребления новостей» или замыкания в «эхо-камерах» и «информационных пузырях» – это реальность и для журналиста, и для его аудитории¹². В ситуации, осложненной конкуренцией журналиста с AI, становится реальным риск превращения журналиста в сенсор в прямом техническом смысле – устройство, чувствительное к «данным», соответствующим повестке дня. В этом случае не будет разницы между фактом и мемом, между мнением и цифрами статистики – любые «данные» потенциально информативны¹³.

 

Компьютерный файл и ценность журналистской работы

Результат журналистской работы сохраняется, как правило, на компьютере или мобильном устройстве в виде файла. Компьютерный файл неЧР; журналист, любой из редакции или аудитории имеет доступ (через ЧР-устройства-«конвертеры») не к самому файлу-исходнику или его копии – а к некоторому представлению («образу») контента¹⁴. Изменить этот «образ» можно ровно в той мере, в какой это возможно в программе просмотра/редактирования на цифровом устройстве, – в тех пределах, которые установлены изготовителем программы и/или устройства.

Для журналиста, впрочем, как для любого участника «интеллектуального производства», ценность продукта двойная. Первая – ценность продукта как авторского (учитывая, что в разгар Второй промышленной революции новости дня и «простая пресс-информация» были выведены из-под защиты копирайта¹⁵). Вторая – ценность продукта опубликованного (обнародованного). В потребительском смысле контент – это «experience goods», особый вид товаров и услуг, полная ценность которых: (а) раскрывается только после их полного потребления, (б) зависит от контекста потребления, (в) заранее полностью неизвестна и ограниченно предсказуема, (г) в значительной мере раскрывается в коммуникации потребителей, и (д) формирует индивидуальный ментальный опыт (Andersson, Andersson, 2013). Продукт потребляется в ЧР практиках, должен формировать ЧР опыт, при этом сам продукт неЧР и неотделим от ЧР-устройств, с которых потребляется. Потребление журналистского продукта – это одновременное потребление и контента¹⁶, и устройств человеком, приученным к технологиям с малых лет¹⁷, и в условиях «цифровой трансформации», когда использование устройств становится почти общеобязательным.

Фактически, сейчас мы говорим о политике (если не парадигме) «вовлечения», очевидной в журналистике с начала XXI века: поставщик контента должен «влиять (influence) на мнение и, возможно, на поведение своей публики»(Pavlik, 2000: 235). Благодаря воздействию «инфлюенсерства» ценности «информирования» в журналистике сливается с ценностями «коммуницирования» – так, в новостях теперь значимо не только «осведоми меня», но и «направь, отвлеки, научи, направь, соедини меня» (Marshall, 2024). Как следствие, фигура «эксперта» (и/или «экспертное мнение») становится самостоятельным медийным продуктом, «вовлекающим» и формирующим доверие; журналист же оказывается зависимым от эксперта куда больше, чем просто от источника точного знания – сам факт наличия эксперта в материале становится маркером того, что материал заслуживает внимания и доверия.

Суммируем: совокупный результат журналистского труда неотделим от файлов, записанных на жестких дисках персональных устройств и сетевых серверов, при этом потребительская ценность этого совокупного контента должна быть много больше ценности жестких дисков, оборудования и программ в совокупности. Только в этом случае контент будет сохранен для будущего и не исчезнет в ходе очередного редизайна сайта или платформы (эффект Digital Frailty), только в этом случае экономически оправданным будет предоставление контенту специальной защиты от взломов, цензуры или «атак посредника» со стороны самих платформ¹⁸.

 

Повестка дня, трафик и «воображаемая аудитория»

То, что журналист потребляет и перерабатывает информацию других журналистов, а редакционная политика как gatekeeping – это во многом политика «рерайта и репоста», – известно как минимум с середины XIX века. То, что пресса формирует определенную картину мира (актуальную «повестку дня») стало очевидным примерно тогда же. Однако «массовость» распространения при  индустриальном способе производства породила новую проблему. Суть ее в том, что массовая circulation газеты (или traffic онлайн-издания) превращает «повестку дня» из принципа структурного понимания мира в принцип «индексирования» – управления вниманием воображаемой (Litt, 2012), а в лучшем случае смоделированной аудитории, которая «не использует газеты для того, чтобы превратить себя в добропорядочных граждан» (Barnhurst, Nerone, 2003). «Массовость» средств информации означает, что редакции нужно «знать» аудиторию лишь в той мере, в какой оптовая торговля вниманием аудитории будет экономически эффективной.

Медиабизнес «эпохи Web 2.0» с его увеличением в разы и на порядки трафика данных за счет генерации контента¹⁹ пользователями медиаплатформ, в том числе соцсетей и «облачных» сервисов, – это все та же торговля вниманием, только теперь с помощью платформ, цель которых – «монополизировать, извлекать, анализировать и использовать растущие объемы регистрируемых данных» (Срничек, 2021: 41).

Это беспощадная логика все еще индустриальной экономики. Чтобы трафика было больше, нужно гонять по сети не файлы, а потоки данных²⁰, нужны пользователи, которые генерируют на своих (желательно, мобильных) устройствах эти потоки в режиме always on²¹ и потребляют еще больше данных, будучи одержимы страхом упустить что-то важное²². Если в таких условиях журналиста интересует не сама аудитория, а ее «потребительские свойства» или «рекламный потенциал», то он обречен работать для своей «массовой аудитории», почти ничего не зная о ней в точности (Coddington, Lewis, Belair-Gagnon, 2021: 1031). Для медиабизнеса же, обнаружившего, что AI генерирует трафик с неЧР скоростью и в неЧР объемах, журналисты будут ценны разве что тем, что имеют глаза, уши и ноги, которых нет у машин, а «собираемый ими исходный материал затем будет частично или полностью, в зависимости от того, сколько человеческого участия считается нужным, трансформироваться ботами в контент»(Diab, 2023).

***

Почти десять лет назад 77% опрошенных Reuters Institute главных редакторов и журналистов соглашались с утверждением, что «журналистика – это совокупность фундаментальных практик и техник, не зависящих от медиа»(Picard, 2015). Спустя четыре года М. Дез утверждал: «не в том вопрос что есть журналистика, а в том, почему она сохранилась»(Deuze,2019). Сейчас нарастающая из-за вторжения AI дефрагментация публичной сферы уже привела к неспособности «договориться о простой фактической информации»(Fukuyama, Fasting, 2023), и в этой ситуации журналистика перестает быть стабилизирующим публичную сферу «инструментом социального самоанализа» (Fisher, Jarren, 2024: 211).

Интересно, однако, что в журналистской среде все еще существуют практики прямого человекоразмерного, «лицом к лицу» общения с аудиторией, не как с объектами журналистского или издательского интереса, а именно как с людьми, которым интересны журналисты, делающие свою работу, живые и человекоразмерные люди, – это те же события и не только как «творческие встречи», но и как обсуждения редакционных планов (Sharman 2022) – примерно как в лондонских кофейнях XVII–XVIII веков, о которых проникновенно писал Ю. Хабермас (2016: 84–86). Как предсказывает Digital News Project, в 2024 году 77% опрошенных Reuters Institute главных редакторов намерены вкладываться в прямые контакты с аудиторией (Newman 2024: 11), что до некоторой степени обнадеживает.

 

---

Примечания

1. Функциональность «социотехнического дизайна» определяется культурными, экономическими, социо-политическими обстоятельствами, а также мотивациями и целеполаганиями участников, вовлеченных в структуры, процессы и процедуры (Davis, Challenger, Jayewarden et al., 2014).
2. Экземпляр тиража ЧР как физический объект, и неЧР в смысле идентичности копий;  тираж в совокупности неЧР в коммуникативном смысле – количество экземпляров превышает  сумму «чисел Данбара» авторов и членов редакции.
3. Как следствие, стирается различие – между устройством и компьютерным управлением, между смартфоном и приложениями на нем (Хестанов, Сувалко, 2022: 188).
4. Фигура хакера приобрела отрицательные коннотации только в 1990 после появления криминализованных «черных шляп», «крякеров», «ломщиков» и «социальных инженеров». Заметим, что в условиях «цифровизации всего» data-журналист становится в некотором смысле подобен хакеру (эта тема выходит за рамки статьи и достойна отдельного обсуждения).
5. Мы используем периодизацию (Steams, 2021), учитывая, что «революцию» обеспечивает изменение способа производства, а не технические средства сами по себе (Emery, 1982: 1099).
6. Третья революция преодолела «информационный барьер» – «порог сложности управления экономической системой, превосходящей возможности одного человека»(Глушков, 1987: 11).
7. В этом же тренде автоматизация повседневных потребительских решений: покупки будут совершать machine customers, они же custobots (Gartner, 2023) .
8. Вектор инновационной деятельности: Доклад о положении в области интеллектуальной собственности в мире за 2022 г. Женева: ВОИС, 2022. С. 87.
9. На пути к установлению нового международного экономического порядка. Доклад Генерального секретаря ООН // ООН: Генеральная Ассамблея. 22.07.2022 (док. A/77/214) Режим доступа: https://digitallibrary.un.org/record/3985392?ln=en  (дата обращения: 12.12.23)
10. Что хорошо видно, например, по словарным определениям «информации», см.: (Воскресенский, 2021).
11. Вплоть до утверждения: «Где есть эволюция, там есть и информация» (Информационный, 2010: 91)
12. См.: обзоры (McLaughlin, Gotlieb, Mills, 2022; Serafini, 2023). Пример прямой политической реакции на информационную перегрузку – резолюция ЕС о «праве на дисконнект» – праве человека «отключаться от работы и, прежде всего, не участвовать в связанных с работой электронных коммуникациях, таких как электронная почта или сообщения, в нерабочее время»(The right, 2021).
13. Журналист в такой ситуации, с поправкой на эффект Даннинга-Крюгера – «эксперт практически ни в чем, кроме усвоения новостей дня» (Gilger, 2024).
14. Контент – это «все, что в принципе поддается оцифровке или изначально существует в цифровой форме»(Козырев, 2020: 66). Контент и его представление в цифровых системах разделены (в парадигме WYSIWYM, What You See Is What You Mean).
15. Парижское дополнение к Бернской конвенции, в формулировке Берлинского акта, 1909. За правообладателем (редакцией) сохраняются копирайт на дайджест и патентная защита способа объединения в дайджест.
16. Доверие незнакомому контенту до потребления обеспечивается переключением контента в категорию «search goods» (ценность которых известна до потребления) с помощью SEO-маркеров уникальности контента, особого «звездного» статуса автора/героя материала, места продажи/доступа, репутации издания и т.п.
17. По данным Mediascope, в России 52% детей 4–8 лет имеют личные смартфоны, еще 35% пользуются родительскими, 46% пользуются ТикТоком, 72% смотрят YouTube (Пикулева, 2023).
18. «Проблема middleware» – возможность платформ подменять или удалять контент (Fukuyama, Richman, Goel, 2020) .
19. User-created (user-generated) content, «созданный вне профессиональных операций и практик» (Participative, 2007) – ключевое понятие «Web 2.0» как элемента «цифровой экономики».
20. Напр., аудио/видеоконтент, VR, AR, AI-боты, данные IoT (предполагается, что сети 6G превратят IoT в IoE, «интернет всего» (Ahammed, Patgiri, Nayak, 2023)).
21. Прямо зафиксировано в рабочих документах о «цифровой экономике», см.: напр. (Digital, 2005)   
22. Эффект Fear of missing out (FoMO), см. обзор (Akbari, Seydavi, Palmieri et al., 2021).

     

Библиография

Балацкий Е.В. Глобальные вызовы четвертой промышленной революции // Terra Economicus. 2019. Т.17. № 2. C. 6–22.

Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Изд. иностр. литературы, 1958.

Волков В.В., Хархордин О.В. Теория практик. СПб: Изд-во Европейского ун-та в СПб, 2008.

Воскресенский А.К. Информация как общенаучное понятие: публикации в советской философской и методологической литературе. М.: ИНИОН РАН, 2021.

Глушков В.М. Основы безбумажной информатики. М.: Наука, 1987.

Дубровский Д.И. Проблема «сознание и мозг»: информационный подход // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 4. С.92–98.

Загидуллина М.В. Журналистика в эпоху панмедиатизации: обзор исследовательских мнений // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. 2017. Т. 159. № 3. С. 604–616.

Информационный подход в междисциплинарной перспективе (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2010. № 2. С. 84–112.

Каган М.С. Философия культуры. СПб: ТОО ТК «Петрополис», 1996.

Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория, 2004.

Китчин Р. Большие данные, новые эпистемологии и смена парадигм // Социология: 4М. 2017. № 44. С. 111–152.

Козырев А.Н. Современное состояние исследований в области торговли информацией // Цифровая экономика. 2020. № 9. С. 63–75.

Петров М.К. Человеческая размерность и мир предметной деятельности // Высшее образование в России. 2010. № 4. С. 108–118.

Пикулева М. Исследование Kids&Teens: Большим о маленьких // Конференция Mediascope 2023. Режим доступа: https://conf.mediascope.net/media/2023/mediascopeconf_2023_m_pikyleva.pdf (дата обращения: 02.02.2024).

Срничек Н. Капитализм платформ. М.: Изд. дом ВШЭ, 2021.

Тоффлер Э. Шок будущего. М.: Изд-во ACT, 2004.

Хабермас Ю. Структурное изменение публичной сферы: Исследования относительно категории буржуазного общества. М.: Изд-во «Весь Мир», 2016.

Харре Р. Материальные объекты в социальных мирах // Социология вещей: сб. ст. М.: Территория будущего, 2006. С.118–133.

Хестанов Р., Сувалко А. Факультативные группы, невидимые индивиды: трансформация социальных отношений в новой технологической реальности // Социологическое обозрение. 2022. Т. 21. № 3. С. 174–201. DOI:10.17323/1728-192x-2022-3-174-201

Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991). М.: Изд-во «Независимая Газета», 2004.

Шваб К. Четвертая промышленная революция. М.: Эксмо, 2018.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.10. СПб: Тип. И.А. Ефрона, 1893.

 

Ahammed T.B., Patgiri R., Nayak S. (2023) A vision on the artificial intelligence for 6G communication. ICT Express. 9 (2): 197–210. Available at: https://doi.org/10.1016/j.icte.2022.05.005 (accessed: 14.01.2024).

Akbari M., Seydavi M., Palmieri S., Mansueto G., Gabriele Caselli G., Spada M.M. (2021) Fear of missing out (FoMO) and internet use: A comprehensive systematic review and meta-analysis, Journal of Behavioral Addictions 10 (4): 879–900. DOI:10.1556/2006.2021.00083

Andersson D.E., Andersson A.E. (2013) The economic value of experience goods. In: Sundbo J., Sorensen F. (eds.) Handbook on the Experience Economy. Cheltenham, UK: Edward Elgar Publishing. DOI:10.4337/9781781004227.00010

Barnhurst K.G., Nerone J. (2003) The Form of News: A History. Canadian Journal of Communication 28 (2): 145–226. Available at: https://cjc.utpjournals.press/doi/10.22230/cjc.2003v28n2a1369 (accessed: 25.10.2023).

Burnett R. (2003) Multimedia: Back To The Future! Perspectives on Multimedia Communication, Media and Information Technology. Chichester: John Wiley & Sons.

Chui M., Hazan E., Roberts R., Singla A., et al. (2023) The economic potential of generative AI: The next productivity frontier. McKinsey. Available at: https://www.mckinsey.com/capabilities/mckinsey-digital/our-insights/the-economic-potential-of-generative-ai-the-next-productivity-frontier (accessed: 10.11.2023).

Coddington M., Seth C. Lewis, Belair-Gagnon V. (2021) The Imagined Audience for News: Where Does a Journalist’s Perception of the Audience Come From? Journalism Studies 22 (8): 1028–1046. DOI: 10.1080/1461670X.2021.1914709

Conboy M. (2023) Journalism, Technology and Cultural Practice: A History. New York: Routledge.

Davis M.C., Challenge, R., Jayewardene D.N.W., Clegg C.W. (2014) Advancing socio-technical systems thinking: A call for bravery. Applied Ergonomics 45 (2A): 171–180. DOI: 10.1016/j.apergo.2013.02.009.

Deuze M. (2019) What Journalism Is (Not). Social Media + Society 5 (3). Available at: https://doi.org/10.1177/2056305119857202 (accessed: 13.10.2023).

Diab K. (2023) The precarious future of journalism in the age of AI. The Chronicler. Available at: https://chronikler.com/2023/07/29/the-precarious-future-of-journalism-in-the-age-of-ai/ (accessed: 19.12.2023).

Ellul J. (1990) The technological bluff. Grand Rapids, Mich.: Eerdmans Publ.Co.

Emery F. (1982) New Perspectives on the World of work: Sociotechnical Foundations for a New Social Order? Human Relations 35 (12): 1095–1122.

Fischer R., Jarren O. (2024) The platformization of the public sphere and its challenge to democracy. Philosophy & Social Criticism 50 (1): 200–215. DOI: 10.1177/01914537231203535

Fukuyama F., Richman B., Goel A. (2020) How to Save Democracy From Technology: Ending Big Tech’s Information Monopoly, Foreign Affairs. 24.11.2020. Available at: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-11-24/fukuyama-how-save-democracy-technology (accessed: 10.10.2023).

Fukuyama F., Fasting M. (2023) Democracy and the AI Revolution. American Purpose. Available at: https://www.americanpurpose.com/articles/consequences-of-the-ai-revolution/ (accessed: 12.10.2023).

Gartner (2024) Forecasts Worldwide IT Spending to Grow 6.8% in 2024, Gartner. Available at: https://www.gartner.com/en/newsroom/press-releases/01-17-2024-gartner-forecasts-worldwide-it-spending-to-grow-six-point-eight-percent-in-2024 (accessed: 25.01.2024).

Gartner (2023) Identifies the Top 10 Strategic Technology Trends for 2024. Gartner. Available at: https://www.gartner.com/en/newsroom/press-releases/2023-10-16-gartner-identifies-the-top-10-strategic-technology-trends-for-2024 (accessed: 25.01.2024).

Gilger K. (2024) Recovering Truth: What Journalists and Academics Can Learn From Each Other, Columbia Journalism Review. Available at: https://www.cjr.org/analysis/recovering-truth-what-journalists-and-academics-can-learn-from-each-other.php\ (accessed: 02.02.2024)

Graefe A. (2016) Guide to Automated Journalism. New York: Tow Center for Digital Journalism.

Hanson R.E. (2019) Mass Communication: Living in a Media World. 7th ed. Los Angeles: SAGE.

Hollnagel E. (2012) FRAM: The Functional Resonance Analysis Method Modelling Complex Socio-technical Systems. Farnham: Ashgate Publ.

Litt E. (2012) Knock, Knock. Who's There? The Imagined Audience. Journal of Broadcasting & Electronic Media 56 (3): 330–345. DOI: 10.1080/08838151.2012.705195

Marshall S. (2024) We get past “post-platform”. Nieman Lab. Predictions for Journalism. Available at: https://www.niemanlab.org/2023/12/we-get-past-post-platform/ (accessed: 05.02.2024).

McLaughlin B., Gotlieb M.R., Mills D.J. (2022) Caught in a Dangerous World: Problematic News Consumption and Its Relationship to Mental and Physical Ill-Being. Health Communication. DOI: 10.1080/10410236.2022.2106086

Newman N. (2024) Journalism, Media, and Technology Trends and Predictions 2024. Reuters Institute for the Study of Journalism. DOI: 10.60625/risj-0s9w-z770

Nilsson P. (1990) The Distortion of Information. In: Berleur J., Clement A., Sizer R., Whitehouse D. (eds.) The Information Society: Evolving Landscapes. New York: Springer.

Oldcastle J. (1880) Journals and Journalism: With a Guide for Literary Beginners. London: Field & Tuer.

Patriarca R., Falegnami A., Costantino F., Di Gravio G. at al. (2021) WAx: An integrated conceptual framework for the analysis of cyber-socio-technical systems. Safety Science 136. Available at: https://doi.org/10.1016/j.ssci.2020.105142 (accessed: 15.08.2023).

Pavlik J. (2000) The Impact of Technology on Journalism. Journalism Studies 1(2): 229–237. DOI: 10.1080/14616700050028226

Phillips E. (1895) How to become a journalist: A Practical guide to newspaper work. London: Sampson Low. Mabston & Co.

Picard R.G. (2015) Journalists’ Perceptions of the Future of Journalistic Work. Reuters Institute for the study of journalism. DOI: 10.60625/risj-ga21-0833

Plomer H.R. (1900) A short history of English printing, 1476-1898. London: Kegan Paul, Trench, Trubner &Co.

Porat M.U. (1977) The Information Economy: Definition and Measurement. Washington DC, US Government Printing Office.

Serafini L. (2023) The old-new epistemology of digital journalism: how algorithms and filter bubbles are (re)creating modern metanarratives. Humanities and Social Sciences Communications 10. Available at: https://doi.org/10.1057/s41599-023-01905-6 (accessed: 15.01.2024).

Sharman D. (2022) Journalists work from pub as daily launches ‘pop-up newsroom’. Hold the frontpage. Available at:   https://www.holdthefrontpage.co.uk/2022/news/journalists-work-from-pub-as-daily-launches-pop-up-newsroom/ (accessed: 15.10.2023).

Shuman E.L. (1894) Steps into Journalism: Helps and hints for young writers. Evanston, Illinois: Correspondence school of journalism.

Stearns P. N. (2021) The industrial revolution in world history. New York: Routledge.

Taylor P. (2023) Amount of data created, consumed, and stored 2010-2020, with forecasts to 2025. Statista. Available at: https://www.statista.com/statistics/871513/worldwide-data-created/ (accessed: 15.01.2024)

Thomas D. (2002) Hacker culture. Minneapolis: University of Minnesota press.

Vailshery L.S. (2024) IoT connections globally 2020-2030, by application, Statista. Available at: https://www.statista.com/statistics/1403256/global-iot-connections/ (accessed: 28.02.2024).

Winner L. (1978) Autonomous Technology: Technics-out-of-Control as a Theme in Political Thought. Cambridge, MA: The MIT Press.