Проблемы вольнонаемного крестьянского труда в публицистике А.Н. Дружинина и А.А. Фета

 

Ссылка для цитирования: Фролова Н.В. Проблемы вольнонаемного крестьянского труда в публицистике А.Н. Дружинина и А.А. Фета // Медиаскоп. 2024 Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2853

 

© Фролова Нина Викторовна

старший преподаватель кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), ninavfrolova@mail.ru

Аннотация

В статье рассматриваются проблемы вольнонаемного труда в публицистике А.Н. Дружинина и А.А. Фета, а также их позиция по отношению к этой проблеме. Работы Дружинина и Фета позволяют глубже понять историческую ситуацию начала 60 годов XIX века и особенности хозяйственно-экономического уклада России.

Ключевые слова: А.Н. Дружинин, А.А. Фет, хозяйственно-экономический уклад, вольнонаемный труд.

 

После отмены крепостного права на повестку дня в России встал целый ряд социально-экономических проблем. Одним из самых насущных вопросов был вопрос о вольнонаемном труде (найме), его характере, правовой регуляции, оплате. Тема эта сама по себе не нова. К ней обращался в конце 1850 годов, например, Н.Г. Чернышевский (1950: 65–107). По его мнению, труд крепостной – подневольный – для помещика разорителен, тогда как труд вольный (читай: вольнонаемный) принесет несомненный доход. Тезис этот носил явно агитационный характер и не подкреплялся никакими статистическими выкладками.

После указа Александра II вопрос о вольнонаемном труде встал особенно остро и интересовал практически все «толстые» журналы. В качестве примера можно привести отрывок из статьи А.Ф. Писемского – главного редактора «Библиотеки для чтения». В 1861 году он поместил в журнале следующее объявление: «Редакция покорнейше просит гг. землевладельцев доставлять ей всевозможные статьи, касающиеся устройства имений по вновь устанавливающимся отношениям с временнообязанными крестьянами, об устройстве имений на вольнонаемном труде, о лесном хозяйстве, о дренаже, об употреблении машин, о пользе или бесполезности применения их на нашей почве, разведении и выкормке скота, об разного рода семенах, о посевах собственно корнеплодных растений – словом, все те сведения, которые в настоящее время при переходе к рациональному хозяйству, необходимо распространять во всеобщее известие» (Писемский , 1936: 557). Одним из первых к теме вольнонаемного труда обратился журнал «Русский Вестник»¹.

«Русский Вестник» начал издаваться с 1856 г. и почти сразу завоевал популярность среди самых широких общественных кругов. Публику привлекало в первую очередь то, что журнал оперативно откликался на все злободневные вопросы современности. В нем печатались статьи об Англии, о Пруссии, о крепостном праве, о судопроизводстве и т.д. Статьи эти, по отзывам современников, сделали бы честь любому из лучших европейских журналов и вполне заслуживали название передовых в полном смысле этого слова.  Нельзя не отдать должное и главному редактору Михаилу Никифоровичу Каткову², который с поразительной точностью угадывал, какие именно материалы вызовут наибольший интерес у читателей журнала. Во многом именно благодаря ему «Русский Вестник» отличался удивительной современностью в выборе статей как оригинальных, так и переводных, затрагивал почти все актуальные интересы времени. Самым злободневным вопросом был вопрос крестьянский вообще и вопрос нового, вольнонаемного труда в частности.

К середине ХIХ века крестьяне оказались разделенными на три основные категории:

1. частновладельческие крестьяне, принадлежавшие помещикам и жившие в поместьях и вотчинах. Их численность по Европейской России составляла 10 694 445 ревизских душ;
2. дворцовые крестьяне или удельные (с 1797 г.), принадлежащие императорской фамилии, находились в подчинении Департамента уделов. Доходы с крестьян этой группы шли на содержание царской семьи. Их численность по Европейской России к 60-м годам XIX века составила 851 334 души;
3. лично свободные или казенные крестьяне. Они подчинялись Казенным палатам, позже – Палатам государственных имуществ. Численность государственных крестьян составила около 7,5 млн душ (Никулин Р.Л., Бредихин В.Е., Захарцев С.Н., 2005: 20).

Таким образом, статистика показывает, что большую часть составляли крестьяне, принадлежавшие помещикам и жившие в поместьях и вотчинах. С изменением положения крестьян и характера труда, когда помещики утратили власть над крестьянами, прежде всего, вставал вопрос регулирования оплаты вольнонаемного труда.

К началу реформы большая часть оброчных платежей уже существовала в денежном эквиваленте, меньшая в форме так называемых отработок³. Хозяйственно-податной и рабочей единицей было крестьянское тягло, в которое входила либо семейная пара, либо большее количество людей одной семьи. Таким образом, все трудоспособное население делилось на определенное число тяглецов, каждому из них назначалась одинаковая сумма конечных платежей или объем отработок (Никулин Р.Л., Бредихин В.Е., Захарцев С.Н., 2005: 31). Такой принцип оброчных выплат относился к частновладельческим и удельным крестьянам.

У казенных крестьян с 1833 г. при введении нового порядка взимания денежных сборов были установлены 4 вида сборов: государственные подати (подушная, оброчная, подать на устройство путей сообщения); земские подати; мирские сборы (на жалование начальству, на строительство и ремонт запасных хлебных магазинов); на пополнение разных казенных взысканий (по ссудам, за самовольные порубки, за пропущенных по ревизии и т.д.). В 1840 г. этот закон был заменен законом об общественном сборе – вместо земских и мирских сборов. Его сумма определялась на основе смет о расходах волостных и сельских Правлений, а также потребностей Министерства государственных имуществ (Борисова, 1998).

Все вышеупомянутые выплаты поддерживались рядом «карательных» мер: предупреждениями, штрафами, отдачей в рекруты и т.д.

Приведенные факты позволяют говорить о достаточно стабильной системе финансово-правовых отношений владельцев и государства с крестьянством. Однако реформа все прежние законы разрушила. Необходимо было создавать новую систему финансово-правовых отношений с крестьянством и новые рычаги управления этой системой. Поэтому на повестку дня остро встал вопрос о вольнонаемном труде: как оплачивать его, как законодательно регулируются трудовые отношения между вольным работниками и нанимателями, в чем различия между крепостным и временнообязанным крестьянином⁴ и т.д.

 

В 1862 году практически одновременно в «Русском вестнике» были опубликованы повесть Александра Васильевича Дружинина «Прошлое лето в деревне» (1862. №№ 2–3. С. 5–9) и очерки Афанасия Афанасьевича Фета «Заметки о вольнонаемном труде», первоначально названные автором «Жизнь Степановки или Лирическое хозяйство» (1862. № 3. С. 358–379; № 5. С. 219–273)⁵. Время, отраженное в повести Дружинина «Прошлое лето в деревне», – лето 1861 года. Фет рассказывал о событиях, происходивших в первый год его хозяйствования в Степановке, т.е. конца 1860 – начала 1861 года. Эти произведения объединяет не только журнал, в котором они опубликованы, но и главные задачи: попытаться понять, что же происходит в деревне, каковы теперь взаимоотношения между помещиками и крестьянами, и как строить теперь эти взаимоотношения, когда изменился характер труда, и что такое вольнонаемный труд, применяемый не иногда, по мере необходимости, как бывало раньше, а ставший обязательным. Оба автора были известны широкой публике, так как давно сотрудничали с крупнейшими «толстыми» журналами.

А.В. Дружинин⁶ – писатель, литературный критик и публицист – был любим читателями как автор повести «Полинька Сакс»⁷, уважаем в профессиональной среде как критик, переводчик, один из создателей Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым – первой в России профессиональной благотворительной организации писателей (1859–1922).

А.А. Фет – один из известнейших русских поэтов. На начало 1860 годов он являлся автором трех поэтических сборников⁸, очерков «Из-за границы»⁹, знаменитой полемической статьи о поэзии Ф.И. Тютчева¹⁰. Как и Дружинин, он многие годы сотрудничал с журналом «Современник» (1853–1858).

Дружеских отношений между писателями не было, но Дружинин высоко ценил поэзию Фета и разделял его эстетическую позицию. Впоследствии, ближе узнав Фета, он стал относиться к нему теплее и всячески отговаривал от разрыва отношений с ведущими журналами, в частности, с «Современником»¹¹. О взаимоотношениях Фета и Дружинина известно из их переписки¹², из дневника Дружинина (1989) и из воспоминаний Фета, а также из писем их окружения¹³. К теме вольнонаемного труда каждый из них шел самостоятельно, используя различные жанровые формы.

 

Повесть Дружинина «Прошлое лето в деревне» выросла из незаконченных набросков «Деревенские приключения» (Алдонина, 2012: 101–110). Она имеет художественно-документальный характер и навеяна впечатлениями от посещений автором собственной усадьбы Марьинское в Гдовском уезде С.-Петербургской губернии. Семья Дружинина с 1820 года владела там имением, земельные угодья которого составляли 2320 десятин. После смерти мужа им управляла мать Дружинина, но писатель часто бывал в деревне и знал жизнь крестьян не понаслышке.

В лице главного героя Сергея Ильича, приехавшего в свое имение для подписания Уставных грамот¹⁴ для отделения помещичьих земель от крестьянских, явно прослеживаются черты автора. Почти все дворянские персонажи также имеют реальные прототипы (Алдонина, 2012: 101–110). Однако, будучи верным последователем «натуральной школы», Дружинин делает установку прежде всего на черты и ситуации типические, так как то, что происходило в Гдовском уезде, было характерно в 1861 году для всей России.

Дружинин рассказывает о целом ряде помещиков: о барыне-бюрократке Краснопольской, радостно приветствующей Указ 19 февраля 1861 года, но не понимающей его и не видящей, как обманывают ее крестьяне, о помещике Зарудном и его друге-соседе Николае Ивановиче, которые стремятся хотя бы за бесценок продать свои имения и уехать от всех проблем заграницу. «Ретивый помещик Аполлон Аполлонович – друг всех нововведений»¹⁵, и не он один, уверен, что крестьяне на вольном найме не будут ничего делать, а только жировать на всем готовом. Перед нами проходит целая галерея помещичьих и крестьянских типов, которые объединены чувством растерянности и даже не пытаются как-то прояснить ситуацию.

В повести две части, в каждой из которых по 14 главок. В большинстве из них помещики рассуждают о том, какое великое дело вольный труд, как теперь расплачиваться с вольнонаемными крестьянами и как себя с ними вести, одна из главок – 10 – так и называется «Нравоучительная глава о том, какое великое дело вольный труд в руках искуснаго хозяина»¹⁶.

С 1859 года в России для урегулирования поземельных и других правовых отношений между помещиками и крестьянами, а также для контроля за общественным управлением крестьян была учреждена специальная чиновничья должность – мировой посредник. Мировые посредники назначались губернаторами и утверждались Сенатом. Должность существовала в центральных губерниях до 1867 года, в западных и закавказских сохранялась дольше¹⁷. Первоначально ряды мировых посредников пополнялись лучшими представителями русского общества. К ним с большим уважением относилась высшая администрация. Деятельность мировых посредников была весьма успешна и много способствовала правильному ведению крестьянского дела. В Петербурге издавалась газета «Мировой посредник»¹⁸. Этот период продолжался около трех лет. Затем в высших сферах отношение к мировым посредникам изменилось, число их стали постепенно сокращать, начался отток чиновников с этой должности, в связи с юридическими нововведениями увеличился объем работы. Только энтузиасты, понимающие важность и пользу, которую она приносила, оставались в должности мировых посредников. Таким является самый здравомыслящий персонаж повести Дружинина – мировой посредник Владимир Матвеевич Матвеев, по должности призванный регулировать все земельные проблемы и разъяснять Указ, но и он, в конце концов, признается, что сам не понимает, что делать, а пока надо ждать, но чего?

Несмотря на серьезность и злободневность проблем, повесть окрашена в иронические тона. Особенно сильно эта ирония проявляется во второй части, где показано, что местные власти волнует все что угодно, только не глобальные изменения, происходящие в деревне.

Отрицательно к новому положению вещей относятся и крестьяне. В повести приводится целый ряд эпизодов, в которых видно, что новые условия работы – вольный найм – порождают в крестьянах агрессию, побуждают к лени и безделью, а иногда и к прямым выступлениям по захвату барских земель. Автор считает, что вольный труд без постоянного и неотступного надзора хуже труда обязательного. Его отношение к вольному труду весьма скептическое. Однако Дружинин не перекладывает всю вину только на плечи крестьянства. Он считает, что во многом виноваты помещики. Для них Указ – угроза доходам, поэтому они тянут и всячески препятствуют окончательному размежеванию крестьянских и помещичьих земель и установлению новых трудовых отношений. Промедлив с Уставной грамотой и сохранив прежний порядок, можно на несколько месяцев отложить расходы, а, главное, хлопоты по найму рабочих. К тому же, по прежним примерам вольнонаемные рабочие из местных крестьян весьма плохи, так как постоянно отлучаются по собственным хозяйственным нуждам или вовсе не выходят на работу. Повесть не содержит никаких программных установок и выводов автора. Она только отражает наблюдения и отношение автора к появившимся новшествам и, в частности, к вольнонаемному труду. С одной стороны, автор приветствует Указ 1861 г. и изменение характера труда, с другой, – пребывает в такой же растерянности, как и его герои.

Выводы и некоторые программные установки по поводу вольнонаемного труда и формирования правильного к нему отношения Дружинин изложил в цикле публицистических очерков «Из дальнего угла С.-Петербургской губернии»¹⁹ – логическому продолжению повести «Прошлое лето в деревне». Он опубликован в газете «Московские ведомости», скорее всего, с подачи Каткова, который к тому времени стал ее главным редактором. Цикл состоит из 7 частей-очерков, седьмой незакончен из-за болезни и скорой смерти автора в 1864 г. В очерках Дружинин поднимает ряд важных вопросов, связанных с коренными переменами в жизни крестьянства, считая ядром этих перемен изменение характера труда. Он рассказывает о взаимоотношениях помещика и бывших крепостных крестьян, о возможности крестьянского бунта, новых формах хозяйствования и т.д. В первом очерке говорится об озлоблении крестьян, недовольство которых подогревают нигилисты, об отношении автора к революционной агитации и нигилистам. По его мнению, революционных идей крестьяне не разделяют. Во втором очерке, рассказав о положительных изменениях в деревне, он вместе с тем считает, что с ценами на вольнонаемный труд все обстоит неблагополучно, здесь царит беспорядок, который обусловлен многими причинами: ленью помещиков, плохой землей, оттоком крестьян в столицу. Вследствие этого цены на вольнонаемный труд сильно повысились. Продолжая описание типов помещиков, начатое в повести «Прошлое лето в деревне», автор отмечает, что особый вред – развращающий – наносят добрые помещики-ленивцы. Именно их крестьяне воспринимают освобождение как попустительство и возможность к бунту. Второй тип помещиков – ретивые или энтузиасты, сразу приступившие к новым методам ведения хозяйства, также успеха не добиваются, так как не обладают необходимыми знаниями. В третьем очерке, обращаясь к общинному характеру крестьянского землевладения, автор говорит о неспособности крестьян к коллективным действиям и подчинению знающим людям, что, по его мнению, проистекает из особенностей крестьянской психологии, а именно, веками сформировавшейся недоверчивости и боязни различных перемен. Дружинин не разделяет взглядов того же Чернышевского и других демократов, считавших крестьянскую общину идеальной формой жизнеустройства. Вместе с тем, в целом, считает автор, реформа создала условия для улучшения жизни крестьян. Плохо живет тот, кто не умеет и не любит трудиться. Очерк заканчивается одой в честь вольного труда, открывающего перед крестьянством большие возможности. Четвертый очерк посвящен растущему количеству винных заведений в деревне. Именно в деревне пьянство, считает автор, имеет наиболее тяжелые последствия, так как крестьянин решает сам идти ему на работу или нет. Пятый очерк анализирует отклики столичной публики на реформу, причем автор удивляется их малочисленности, а также наивности, царящей в кругах столичной интеллигенции. Осуждает автор и отношение к мировым посредникам, в которых многие журналисты, по мнению Дружинина, дальше Коломны не ездившие, видят дополнительное средство для соблюдения интересов помещиков-крепостников. В шестом очерке подводятся итоги летних полевых работ. Автор не может не признать, что, несмотря на прославление вольного труда и идиллические картины оного, доходы помещиков ощутимо уменьшились. Дружинин справедливо указывает, что реформа – процесс длительный, и если предыдущий год был урожайным, то неизвестно, что будет в следующем. Подводя итоги года, он приходит к выводу, что необходимо воспитывать настоящих хозяев земли, понимающих и любящих свое дело. Успех преобразований писатель связывает с крестьянством в том случае, если крестьянин будет собственником земли.

История показала, что Дружинин в этом вопросе был прав: общинное землевладенье не оправдало возложенных на него надежд. В конце шестого очерка он предлагает и свою программу, состоящую из двух пунктов. Во-первых, в настоящий момент необходимо помещикам обратиться к новейшим изысканиям науки и практикам, проверенным опытом. Во-вторых, вернуться к некоторым выгодным статьям прежнего хозяйства, взять из него все лучшее, что было проверено многолетним земледельческим опытом. Седьмой очерк посвящен жизни хозяев-поселенцев, удалившихся от суеты и дороговизны жизни в сельские места. Здесь автор выделяет два типа: дачники, мечтающие о спокойной жизни, и поселенцы, желающие заниматься сельским хозяйством. На этом текст седьмого очерка обрывается.

Все очерки имеют одинаковую композицию. Между ними существует тесная циклическая связь: в каждом есть главная тема, приступая к следующей, автор ссылается на предыдущую, в заключении называет тему следующего очерка, как бы подчеркивая взаимосвязь всех глав. Очерки основаны на точных, конкретных деталях, им присуща документальность, точная датировка: «Июня 6-го» – первый очерк, «Июнь 1863» – второй, «10-го июля» – третий, «Июль 1863г.» – четвертый, «Август 1863г.» – пятый, «Сентябрь, 1863» – шестой и «Сентябрь 1863» – седьмой, приводится  много статистических сведений. Но через все очерки проходит проблема вольнонаемного труда, которую автор связывает с темой крестьянского землевладения.

Последней работой Дружинина, посвященной вольнонаемному труду, стал небольшой очерк «Как облегчить переход к вольному труду для нашего края»²⁰, в котором он предлагает использовать в летнюю страду солдат на полевых работах. Эта небольшая заметка была последней прижизненной публикацией Дружинина.

 

В отличие от Дружинина, Фет стал не просто наблюдателем, но и непосредственным строителем нового хозяйственно-экономического уклада России. Причин для такого радикального изменения образа жизни «певца соловья и розы», а он являлся автором трех успешных поэтических сборников²¹, одним из самых известных переводчиков, несколько. Во-первых, это разрыв с «Современником», оставивший в душе писателя глубокий след, и повлекший отказ от литературной деятельности, несмотря на востребованность другими журналами. Уход от литературной деятельности поставил Фета в достаточно затруднительное материальное положение: военной пенсии он не выслужил, личного состояния у него не было²², жить на деньги жены он не мог себе позволить по соображениям нравственного порядка, следовательно, надо было искать источник дохода. Но главное, наступила другая эпоха – эпоха 60 годов, в которой не было места прежним веяниям и привязанностям. Об этом писал И.С. Тургеневу и лучший друг Фета И.П. Борисов: «Вы и представить себе не можете, до какой степени изменился воздух в общей жизни, старому Фету – прежнему, не фермеру, и дохнуть бы теперь нечем было...»²³. Фет это понимал и чувствовал. Будучи человеком действия, он не мог плыть по течению, боролся с ним, с трудностями жизни, с наступившим временем, наконец. Недаром впоследствии поэт Николай Владимирович Недоброво (1910) назвал Фета времеборцем²⁴. Результатом этих изменений явилась покупка Степановки – небольшого хутора, купленного на приданое М.П. Боткиной, на которой он женился в 1857 г.

В очерках «Заметки о вольнонаемном труде» («Жизнь Степановки или Лирическое хозяйство»)²⁵, опубликованных в «Русском вестнике», Фет рассказывает о событиях конца 1860–1861 года, происходивших в первый год его хозяйствования в Степановке. Некоторые исследователи (Черемисинова, 1989) называют строительство Степановки экспериментом. По нашему мнению, это не так. Фет не занимался теоретизированием и наблюдениями. Он воспринимал строительство Степановки как свой долг, свое служение Отечеству. В выборе жанра сказался талант Фета-писателя. Форма очерка позволяет ему углубиться в хозяйственные подробности и избежать при этом чрезмерной сухости изложения. Жанровые рамки очерка не «стеснили» определенный лиризм, присущий скорее поэзии, нежели публицистике, что позволило современникам увидеть в очерке столь привлекательную для них «прелестную фетовщину»²⁶. В.А. Кошелев отмечает «мемуарную» интонацию фетовских очерков (Кошелев, 2001: 8–9), что естественно и оправдано, т.к. автор говорит о пройденных этапах, о сделанных практических шагах.

Уже в небольшом вступлении ощущается публицистическая направленность «Жизни Степановки…»: «Говорить о деле надо добросовестно и прямо. А в заметках моих я выскажу не только факты, идущие, по-моему, к делу, но и те соображения и ощущения, которые вызвали меня на тот или другой шаг. <…> Не одна тысяча людей пойдет теперь моею дорогой. Если мой читатель еще менее меня опытен в земледелии, то я порадуюсь возможности быть ему хотя сколько-нибудь полезным, крикнув впотьмах: тут яма, держи правей, я в ней уже побывал»²⁷. Фет выступает как рассказчик, стремящийся лишь правдиво воспроизвести события прошлого, он не претендует на их обобщение или переосмысление. Ему довольно констатации единичных фактов, чтобы увидеть за ними суть происходящего.

Он признается, что на момент покупки Степановки имел весьма смутное представление о сельском хозяйстве: «Попав прямо со школьной скамьи на коня во фронт²⁸, я всю жизнь не имел никакого понятия о ходе земледельческих занятий, но <…> я махнул рукой на земледельческую школу и решил приступить к делу в качестве слепца. <…> Я хотел, хотя на малом пространстве, сделать что-либо действительно дельное»²⁹. Думается, что на него повлияли многие впечатления детства. Специально хозяйственным премудростям юношу не обучали, тем более что уже в 14-летнем возрасте его увезли из дома для получения образования³⁰. Однако пример отца, невольное наблюдение за его деятельностью, служба в армии, во время которой Фет исполнял обязанности полкового казначея, затем адъютанта командира полка, сказались на будущих хозяйственных способностях, сформировали организаторский талант будущего хозяина имения.

Реформа 1861 года полностью переменила отношения помещика и крестьянина, и Фету пришлось строить их на основе уже вольнонаемного труда, так как купил он только землю и временнообязанных крестьян у него не было. И тут весьма пригодились и педантизм, и его трудолюбие, и житейская сметка, благодаря которым построенная на пустом месте Степановка за десять лет превратилась в цветущее доходное имение.

«Жизнь Степановки…» состояла из 17 небольших главок, в каждой из которых анализировалась одна из сторон новой сельской жизни: например, «Покупка», «Контракт», «Испольная десятина» и т.д. Автор, опираясь на факты и собственный практический опыт, пытался разобраться в положительных и отрицательных сторонах сельской жизни в современных условиях, а главное, во взаимоотношениях помещика и крестьянина, ставшего вольнонаемным рабочим, но не ушедшего от крестьянского менталитета и воспринявшего вольнонаемный труд как освобождение от всяких обязательств. Фет рассказывает о недобросовестности вольнонаемных рабочих, которые, получив задаток, часто либо просто исчезали, либо бросали работу недоделанной. Он проповедует определенное равенство между помещиком и крестьянином и, прежде всего, равенство правовое и трудовое, хотя на самом деле, по его мнению, положение помещика было более уязвимым. Получая оговоренное жалование, работник практически не нес никаких тягот по его отработке, тогда как хозяин полностью зависел от работника, его честности и исполнительности.

Сельский труд, кроме физических тягот, еще очень тяжел потому, что связан с естественным природным циклом, управлять которым невозможно, а промедление может привести к потере сделанного. Это Фет познал на практике. В главе «Осенние хлопоты» он рассказывает, что крестьяне часто самовольно отлучаются с пахоты, бросая без присмотра и лошадь и соху. «Это не вольный труд, а безначалие какое-то» – пишет он³¹, отмечая, что ранее у помещиков за подобные огрехи и за обнаруженные на пашне взыскивали весьма строго, а теперь помещик может лишь обратиться к становому, но это долго, да и кто будет разбираться в эдакой малости. Один из наемных работников повредил глаз, и если бы не вмешательство и безвозмездная помощь хозяина, мог бы остаться слепым. Но после выздоровления работник продолжает ничего не делать, а на упреки отвечает грубостью.  И подобных примеров много. Будучи деятельным хозяином, сам входя во все мелочи, Фет сталкивается с подобным отношением к вольнонаемному труду постоянно.

В главке «Контракт» автор четко прописывает все обязанности наемного рабочего, с улыбкой замечая, что стал бы он делать, если бы подписавший нарушил условия, а он подал бы на крестьянина в суд, и тут же замечает, что «ничего не выиграл бы подобным выигрышем»³². Фет постоянно повторяет, что мужики неприученык наемному труду, который они воспринимают как полную от него свободу, и, как следствие, их недобросовестность. Но говорит и о том, что надо защищать крестьян от их собственного невежества. Так, в уже упомянутой главе «Контракт» писатель приводит в качестве примера молодого работника Карпа, который ранее отдавал все заработанные деньги своему дяде и находился у того в полной почти рабской зависимости, а ссылаясь на подписанную «грамотку» – контракт, ему удалось помочь Карпу³³. Фет считает, что крестьяне не готовы к самостоятельной деятельности: нет ни опыта, ни соответствующих знаний. По его мнению, главная беда русского крестьянина – леность и отсутствие дисциплины, конечно, это касается не всех, но большинства.

Однако есть и обязанности помещика по отношению к крестьянам. Подобные обязанности существовали и при крепостном праве: в случае какого-либо несчастья – пожара, голода, эпидемии болезни – помещик должен так или иначе позаботиться о крестьянах. При вольном найме также существуют определенные правила: «Нанимая рабочего, я обязуюсь его тепло поместить, сытно кормить здоровою пищей, не требовать работ свыше условия и исправно платить заработки»³⁴. Очень важным для писателя был психологический контакт с рабочими, однако на первых порах это было невозможно: он оставался для них барином.

Будучи весьма практичным, Фет стремился обустроить свое хозяйство как можно рациональнее. Вообще, идея рационального устройства земледельческого хозяйства витала в воздухе с середины 40 годов ХIХ века. В этот период, кроме уже существовавших – Петербургского и Московского, возникло еще около двадцати различных сельскохозяйственных обществ (Шарков, 1909). Стало издаваться свыше десятка газет и журналов по отдельным отраслям сельского хозяйства. Новинки садоводства освещались в «Вестнике Императорского российского общества садоводства» (1860–1881, 1894–1906), в журнале «Садоводство» (1874–1876) и др. К 1830 г. в России заработал крупнейший завод братьев Бутеноп по изготовлению сельскохозяйственных машин. К 1861 году таких заводов насчитывалось уже шестьдесят (Вторый, 2009: 203–215). Начался технический бум в земледелии. Однако сами по себе машины не решали проблемы доходности. Без участия работников они мертвы, а крестьяне часто портили их либо по незнанию, а иногда и злонамеренно. «Машина требует усилий равномерных, но зато постоянных. Пока она идет, нельзя стоять <…>. Это качество машин, с непривычки, пока очень не нравится нашему крестьянину»³⁵, – пишет Фет. Сам он машинами «не злоупотреблял». Гораздо важнее для него была добросовестность наемных работников. Но эту добросовестность надо воспитывать, прибегая иногда и к принудительным, еще не определенным законом мерам. Еще одна формула, которой научила его жизнь, гласила: «Всякая законность <…> необходима. Что без нее не пойдет само дело»³⁶.

Уже в первом публицистическом очерке Фет обозначает ту программу, которую будет последовательно проводить в дальнейшем и в своей сельскохозяйственной деятельности, и в публицистических статьях. Организация хозяйства на вольнонаемной основе, убежден автор, предполагает наличие соответствующих условий: распространения примера рационального хозяйствования, реформы законодательной базы и воспитания крестьянства.

Первая статья Фета «Заметки о вольнонаемном труде (авторское название «Жизнь Степановки…») почти не обратила на себя внимание критики. Последующие публикации, связанные с циклом «Жизнь Степановки или лирическое хозяйство», – очерки «Из деревни»³⁷ подверглись жесточайшей критике и обвинениям в адрес Фета как помещика-самодура, тоскующего об ушедших временах крепостничества.

 

Дружинин и Фет показали в своих произведениях те экономические сложности, с которыми столкнулись дворянство и крестьянство в начале пореформенного периода. И тот и другой наметили основные линии организации и развития в деле ведения сельского хозяйства и реальные перспективы, которые, с их точки зрения, существовали. Наблюдатель Дружинин и практик Фет сошлись в одном: при вольнонаемном труде стабильность еще впереди. Для того чтобы жизнь изменилась к лучшему, дворянству необходимо выполнить свою земледельческую миссию. Нужно также преодолеть пропасть между помещиком и крестьянином, потому что вольнонаемный труд предполагает партнерские, равные взаимоотношения, а это самая трудная задача, так как они сформированы веками крепостничества.

Однако трезвомыслящих людей среди поместного дворянства в России было в то время очень мало. Выкупные платежи на весьма короткое время создали у дворянства иллюзию беззаботного существования. Большие деньги зачастую проматывались на прежние барские затеи или на покупку сельскохозяйственных машин, экзотических сортов пшеницы и т.д. Буквально через несколько лет начались поиски ссуд и займов под залог имений, при том, что многие имения были заложены и перезаложены еще до крестьянской реформы (Анфимов, 1969). С середины 1860 годов начался процесс дворянского оскудения. На повестку дня встал вопрос о хлебе насущном.

 

---

Примечания

1. «Русский Вестник» – журнал, издававшийся с 1856 по 1906 год (до 1887 года в Москве, потом в Петербурге). Один из наиболее влиятельных литературных и общественно-политических журналов второй половины XIX века.
2. Катков Михаил Никифорович (1818–1887) – публицист, издатель, литературный критик. Редактор журнала «Русский вестник» (1862–1887) и газет «Московские ведомости»(1862–1887), принадлежавшей Московскому университету, и «Современной летописи», (1861–1871). Основоположник русской политической журналистики.
3. Отработки – работа крестьян после отмены крепостного права в помещичьих хозяйствах со своими орудиями и скотом. Отработки могли проводиться за взятую в аренду землю, полученную ссуду, в погашение штрафа, за деньги. Сущность ее заключалась в том, что крестьяне арендовали помещичью землю, но платили за аренду не деньгами, а работой в хозяйстве помещика.
4. Временнообязанные крестьяне – бывшие помещичьи крестьяне, получившие личную свободу согласно Положениям Александра Второго от 19 февраля 1861 года.
5. Фет изменил название по настоянию М.Н. Каткова. Мы будем называть этот цикл согласно первоначальному замыслу автора «Жизнь Степановки или Лирическое хозяйство». Все ссылки будут даваться по изданию: Фет А.А. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М., 2001.
6. Дружинин Александр Васильевич (1824–1864) – писатель, литературный критик, переводчик Байрона и Шекспира. Плодотворно сотрудничал со многими литературными журналами, в том числе с «Современником» и «Библиотекой для чтения».
7. Современник. 1847. № 12.
8. Лирический Пантеон. 1840. Сборники стихотворений 1850 и 1856 гг.
9. Современник. 1856 (№ 2) и 1857 (№ 2, № 8).
10. Фет А.А. О стихотворениях Ф. Тютчева. Впервые: «Русское слово». 1859. № 2. Отд. 11. С. 63–84.
11. Поводом для разрыва послужила статья М. Лавренского «Шекспир в переводах Фета», опубликованная в «Современнике» в 1858 г. (Т. 75. № 6).
12. Письма к A.B. Дружинину // Летописи Гос. Лит. Музея. Кн. 9. М., 1948. С. 335–350.
13. См., например, переписку Дружинина с И.С. Тургеневым и Л.Н. Толстым 1858–1859 гг. // Письма к A.B. Дружинину // Летописи Гос. Лит. Музея. Кн. 9. М., 1948. С. 335–350.
14. Уставная грамота 1861 года – документ, который устанавливал размер надела и повинности за пользование им временно обязанных крестьян по «Положению о поземельном устройстве крестьян в губерниях России».
15. Собрание сочинений А.В. Дружинина в 8 т. (ред. изд. Н.В. Гербеля). Т. 2. 1865. С. 462.
16. Там же. С. 455.
17. См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.) – СПб., 1890–1907.
18. «Мировой посредник» (1862) – юридическая газета, редактор-издатель Е.П. Карнович. (1823 или 1824–1885; писатель, историк, журналист). Выходила в 1862 году раз в две недели, в 1863 году преобразована в журнал «Вестник мировых учреждений».
19. Дружинин А.В. Из дальнего угла Петербургской губернии. Подп.: М.– х. «Московские ведомости», июнь-октябрь 1863 г.
20. Северная пчела. 1862. № 129. С. 515–516. Режим доступа: http://magzdb.org/j/6237?ysclid=lmqvb738wh384432083
21. Лирический Пантеон (1840), сборники стихотворений 1850 и 1856 гг.
22. После смерти отчима А.Н. Шеншина сводные братья и сестры выделили часть наследства Фету, но оно было вложено в недвижимое имущество и по сути, как писал Фет Борисову, «было разбросано по чужим рукам и дохода не приносило».
23. Борисов И.П. Письмо И.С. Тургеневу от 12 октября 1861 г. // Тургеневский сборник. Вып. 3. Л. 1967. С. 252.
24. Недоброво Николай Владимирович (1882–1919) – поэт, филолог. Статья «Времеборец», посвященная Фету, опубликована в «Вестнике Европы». 1910. № 4. С. 235–245.
25. Фет изменил название по настоянию М.Н. Каткова.
26. Борисов И.П. Письмо И.С. Тургеневу от 12 октября 1861 г. // Тургеневский сборник. Вып. 3. Л. 1967. С.252.
27. Афанасий Фет. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М. 2001. С. 59.
28. После окончания университета в 1844 году, чтобы выслужить дворянское звание, Фет поступил на военную службу в качестве вольноопределяющегося.
29. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М., 2001. С. 60.
30. С 14 лет Фет учился в пансионе Кюммеля в Верро (сейчас город Выру в Эстонии), затем в 17 лет был отвезен в Москву, где поступил в Московский университет.
31. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М., 2001. С. 71.
32. Там же. С. 91–93.
33. Там же. С. 92.
34. Там же. С.63.
35. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М. 2001. С. 76.
36. Там же. С. 89.
37. Из деревни. [1863]. Русский вестник. 1863. Т. 43. № 1. Из деревни. [1863]. Русский вестник. 1864. Т. 50. № 4. Из деревни. [1868]. Литературная библиотека. 1868. № 2. Из деревни. [1871]. Заря. 1864. № 6.

 

Библиография

Алдонина Н.Б. Творческая история повести А.В. Дружинина «Прошлое лето в деревне» // Русская литература. 2012. № 1. С. 101–110.

Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России. М., 1969.

Борисова А.В. Налоги и повинности государственных крестьян Ярославской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в. // Путь в науку: сборник научных трудов аспирантов и студентов исторического факультета / под ред. А.М. Селиванова. Ярославль, 1998. Вып. 4.

Вторый В.Ф. Становление сельскохозяйственного машиностроения в России (ХIХ век) // Сборник научных трудов ГНУ СЗНИИМЭСХ Россельхозакадемии. 2009. Вып. 81. С. 203–215.

Дружинин А.В. Полинька Сакс. Дневник. М., 1989.

Кошелев В.А. Лирическое хозяйство в эпоху реформ // Афанасий Фет. Жизнь Степановки или лирическое хозяйство. М. 2001. С. 5–56.

Недоброво Н.В. «Времеборец» (Фет) // «Вестник Европы». 1910. № 4. С. 235–245.

Никулин Р.Л., Бредихин В.Е., Захарцев С.Н. Проблемы истории экономического развития России. 2005. Ч. I.

Писемский А. Ф. Объявление об издании в 1862 году журнала «Библиотека для чтения» // Письма. М.-Л. 1936. Режим доступа: http://old.old.imli.ru/litnasledstvo/Tom3-2/Том73-2-6.pdf

Черемисинова Л.И. А.А. Фет: земледельческая утопия и реальность // Русская литература. 1989. № 4. С. 142–148.

Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 5: Статьи 1858–1859 гг. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1950.

Шарков В.В. Сельскохозяйственные общества. СПб., 1909.