Объективное vs реальное: критические замечания к концепции объективной журналистики

 

Ссылка для цитирования: Яковлева М.Г. Объективное vs реальное: критические замечания к концепции объекстивной журналистики // Медиаскоп. 2016. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2208

 

© Яковлева Марина Геннадьевна

кандидат философских наук, доцент кафедры массовых коммуникаций социально-гуманитарного отделения Набережночелнинского института Казанского (Приволжского) федерального университета (г. Набережные Челны, Россия), marrayk@yandex.ru

 

Аннотация

В статье, в связи с кризисом идеи объективности в науке, проблематизируется принцип объективности как критерий журналистской деятельности. Показано, что объективность в современной журналистике – это декларация, используемая СМИ для более успешной манипуляции аудиторией. Предлагается выработать альтернативную объективистской концепцию журналистики, используя потенциал наработанного в социогуманитарном знании понятия реальности. Намечаются различия в концепциях объективной и реальной журналистики.

Ключевые слова: объективность, объективная журналистика, научная рациональность, реальная журналистика.

 

Политические события последнего времени и их освещение средствами массовой информации обострили проблему доверия прессе: насколько я, как читатель (телезритель), могу доверять тому, что сообщают мне журналисты? Попробуем разобраться с этим вопросом. Для начала отметим, что сам вопрос возникает благодаря широко распространенному убеждению, что средства массовой информации должны отражать события объективно. В демократических странах принцип объективности журналистики постулируется в законодательных документах и в профессионально-этических кодексах журналистов. Большинство современных моделей медиа – либертарианских, социально ответственных, СМИ демократического участия – в той или иной форме декларируют в качестве нормативного принцип объективного отражения действительности. Данный принцип, согласно концепциям демократической прессы, позволяет реализовать конституционные права граждан на свободу мысли и слова, мнений и убеждений, способствует развитию гражданского общества, препятствует злоупотреблениям властью и имеет множество других положительных социальных эффектов. Финский ученый Ларс Бруун, проанализировав журналистские кодексы 59 стран, отмечает, что первым требованием большинства из них (в 53 из 59 рассмотренных документов) является требование объективного информирования аудитории (см.: Ворошилов, 2015: 239). Таким образом, мы видим, что объективное освещение событий – это норма, которая закрепляется за СМИ как со стороны общества (на уровне законодательного регулирования), аудитории (на уровне запросов, ожиданий, требований), так и со стороны самих журналистов (на уровне системы профессиональной подготовки и профессионально-этической регламентации деятельности).

Идея объективности формируется в рамках классической рациональности и утверждается научным мышлением. Охарактеризуем понятие объективности на материале новоевропейской философии. Р. Декарт, один из основоположников классического рационализма, выделяет мыслящую (идеальную) и протяженную (материальную) субстанции, полагая индивидуальное мышление в качестве несомненного бытия, основы существования: «Я мыслю, следовательно, существую». Из данной самоочевидности индивидуального сознания появляется классический рациональный субъект − рефлексивный, озабоченный практической истиной естествоиспытатель, настаивающий на познании «вещи такой, какая она есть». Дуализм Р. Декарта в контексте актуализированной новоевропейским мышлением проблемы познания предлагает новое – субъект-объектное − восприятие действительности, в рамках которой и возникает понятие объективности как соответствие знаний, полученных субъектом, объекту исследования или действительности в целом. Объективность становится критерием истинности познания. Истина в науке отождествляется с объективными закономерностями действительности. Таким образом, мы видим, что понятие объективности предполагает ряд смыслов:

• противопоставление активного познающего субъекта вещи-объекту;
• познавательное отношение субъекта к объекту;
• выработка истинного знания об объекте (то есть обнаружение устойчивых, повторяемых, всеобщих и необходимых свойств/отношений объекта).

В философском словаре можно найти следующее понятие объективности: «Объективность (от лат. objectum – «предмет») − независимость суждений, мнений, представлений от субъекта, его взглядов, интересов, вкусов, предпочтений <…> Способность непредвзято и без предрассудков вникать в содержание дела, представлять объект так, как он существует сам по себе, независимо от субъекта. Под субъектом понимается как индивид, так и консолидированная группа лиц (например, научное сообщество, церковь и т.п.), общество, целостная культура, человечество. Объективность предполагает освобождение от «наблюдателя», выносящего суждение о мире и всегда исходящего из определенной точки зрения»¹. Таким образом, классическая наука отождествляет истину с объективностью, а объективность – с непредвзятым, всесторонним, сущностным, экспериментальным познанием, в результате которого исследователь вырабатывает знания о вещи «такой, какая она есть сама по себе» (Кохановский, Лешкевич, Матяш, Фахти, 2007: 389).

Понятие объективности, выработанное в научно-исследовательской практике, в связи с утверждением научной картины мира распространяется и на другие социальные практики – государственное управление, экономическую деятельность, судебную практику, журналистику. Так, на уровне государственного управления возникает требование выяснения реального положения дел в управляемой области, принятие управленческих решений основывается на учете и анализе конкретной ситуации, ее моделировании. В судебной практике нормой считается всестороннее, непредвзятое, доказательное рассмотрение дела. В журналистике декларируется необходимость объективного освещения событий. Остановимся подробнее на том, как понимается объективность в журналистике.

Первые два принципа «Международных принципов профессиональной этики в журналистике»² (ЮНЕСКО, 1983) напрямую связаны с объективностью. В первом из них постулируется необходимость представления журналистами точной и исчерпывающей информации, благодаря чему реализуется право граждан получать «объективное изображение действительности». Второй принцип гласит, что первоочередная задача журналиста − обеспечить право граждан на достоверную и объективную информацию через правдивое освещение происходящих событий. Под правдивым понимается освещение, «когда факты подаются в их собственном контексте, с указанием связей различных явлений и без искажений, будучи творчески обработаны журналистом». Благодаря этому «общественность имеет возможность формирования картины реально происходящих событий через доступ к достоверной информации, в которой корни и природа событий, процесс развития и нынешнее состояние фактов отражены максимально объективно». Как мы видим, объективность является социально значимым свойством журналистики и отождествляется с точным, достоверным, исчерпывающим, правдивым освещением событий. Концепция объективной журналистики предполагает, что:

• журналист должен четко разделять факты и мнения по поводу происходящих событий; представлять аудитории точные и достоверные факты, компетентные и разносторонние мнения, не выдавая при этом одно за другое;
• освещение событий должно быть достаточно подробным, всесторонним, раскрывающим суть происходящего, без сокрытия значимых фактов и замалчивания позиций сторон, в результате чего у аудитории должна сложиться полная и развернутая картина происходящего;
• журналист не должен в интересах некоторых лиц или групп манипулировать информацией, представлять события в определенном, выгодном для данных субъектов свете либо навязывать собственное мнение по вопросу.

Объективная журналистика в данном ключе – это непредвзятая журналистика фактов, «фотографирующая» реальность. Стремление отразить вещи «такими, какие они есть» сближает журналистику с наукой, как и требование эмпирической достоверности журналистских текстов. Журналистику с наукой (точнее было бы сказать – с социогуманитарным знанием) сближает рациональное познание и сходство методов исследования, а также ориентация на разыскание истины с ее дальнейшим использованием в практических целях (в случае с журналистикой – для удовлетворения информационных потребностей аудитории и усовершенствования различных сторон жизни общества). Таким образом, мы видим, что журналистика заимствует у науки принцип объективности как критерий деятельности и весьма схоже понимает его на уровне практики.

Насколько возможна объективная журналистика? Вопрос сложный и мало изученный. Состояние современной журналистики показывает, что объективная журналистика – это, скорее, нормативная декларация, нежели существующая практика. Феномены информационных войн, коммерческой и проправительственной журналистики демонстрируют господство инструментального отношения к прессе: журналистика используется как универсальная технология влияния на общественное сознание, мнение и поведение аудитории, нежели как форма социальной рефлексии и практика усовершенствования социальной действительности. Вопрос может быть сформулирован по-другому: возможно ли объективное познание, в том числе – объективная журналистика, как его разновидность?

Появление неклассического естествознания и развитие социогуманитарных дисциплин способствуют пересмотру классической идеи объективности. Сомнения в отношении объективности появляются практически одновременно с формированием данного понятия (вспомним скептицизм Д. Юма, например). Наиболее четко они были выражены И. Кантом, высказавшим идею, что объективное познание невозможно: априорные формы чувственности и рассудка вносят свои коррективы в процесс познания, в результате субъект никогда не имеет дело с вещью «самой по себе», он конституирует мир феноменов − объектов нашего знания, отформатированных сознанием трансцендентального субъекта.

Гносеологические изыскания И. Канта во многом подтвердились неклассическим естествознанием: парадоксы квантовой физики, принципы неопределенности и дополнительности приводят физиков к мысли, что понятие объективности для прояснения результатов опытов с элементарными частицами должно быть пересмотрено. В физику, по словам М. Борна, проникает «неустранимая примесь субъективности» (цит. по: Кохановский, Лешкевич, Матяш, Фахти, 2007: 136). Квантовые объекты не могут быть исследованы «сами по себе», «такими, какие они есть», поскольку теоретико-методологические и экспериментальные средства трансформируют, видоизменяют изучаемые объекты. Приведем слова датского физика Нильса Бора для иллюстрации данной позиции: «Раньше было принято считать, что физика описывает Вселенную. Теперь мы знаем, что физика описывает лишь то, что мы можем сказать о Вселенной». Французский физик Луи де Бройль к концу жизни вообще приходит к выводу, что «квантовая физика... не ведет больше к объективному описанию внешнего мира» (Догалаков, 1999).

Не только представители естественных наук, но и гуманитарии внесли свой вклад в пересмотр идеи объективности. Они указали на культурно-историческую обусловленность мышления, дискурсивную природу знания, обосновали необходимость ценностно-смыслового освоения действительности, раскрыли возможности интерпретативного подхода в исследовании феноменов, наконец, обозначили роль объектно-инструментальной рациональности в установлении порядков господства. Таким образом, классическая идея объективности претерпела определенные изменения в связи с появлением неклассического естествознания и развитием социогуманитарных наук.

Рассмотрим основные сдвиги, которые, по нашему мнению, происходят в трансформации идеи объективности.

 Постмодернистское отрицание категории сущности, семиотическое понимание действительности как символического артефакта, ноэматические установки феноменологии и прочие изыскания современного социогуманитарного знания, наряду с парадоксами квантовой физики, приводят исследователей к сомнению в существовании объективной в классическом понимании реальности, чьи закономерности призвана изучать наука. Реальность понимается наподобие океана Соляриса С. Лема, являющего познающему субъекту химеры его разума. «Мы должны помнить, что то, что мы наблюдаем, − это не сама природа, а природа, которая выступает в том виде, в каком она выявляется благодаря нашему способу постановки вопросов», − утверждает немецкий физик В. Гейзенберг (Гейзенберг, 1989: 27).

В среде ученых формируется убеждение в том, что реальность шире ее возможных описаний, поэтому объективное познание мира имеет не абсолютный, а лишь относительный характер. Вот что по этому поводу говорит А. Эйнштейн: «Единственное, чему научила меня моя долгая жизнь: что вся наша наука перед лицом реальности выглядит примитивно и по-детски наивно − и все же это самое ценное, что у нас есть»³.

Отказ от объективной истины (истины объекта) в пользу субъективной истины (истины субъекта), разворачивающейся в определенном поле языка, культуры, эпохи и т.д.: «Истину мы мыслим не как отображение вечной структуры реальности, но она представляется перед нами лишь историческим посланием, которое должно быть услышано и на которое мы призваны ответить» (Ваттимо, 2007: 11).

Происходит смещение основной цели познания с истины (открытия объективных закономерностей) на практический потенциал применения знания, конструкционизм деятельности. Неклассическое естествознание в лице квантовой физики показало, что теория может содержать парадоксы, различные интерпретации исследуемых феноменов, не объяснять механизмов явлений и быть путаной и непонятной. «Полагаю, я не ошибусь, если скажу, что квантовую механику не понимает никто», − говорит лауреат Нобелевской премии по физике американский ученый Ричард Фейнман⁴. Тем не менее квантовая физика дает конкретные результаты, которые можно не понимать, но которые имеют существенный практический потенциал. Приведем высказывание профессора философии, директора магистерской программы «Философские основания физики» Колумбийского университета Дэвида Алберта по этому поводу: «С одной стороны, эта теория полна парадоксов, загадок и путаницы в понятиях. С другой стороны, у нас нет возможности отбросить её или пренебречь ею, поскольку она на практике зарекомендовала себя как самый надёжный инструмент для предсказания поведения физических систем»⁵.

Таким образом, мы видим, что идея объективности ставится под сомнение и пересматривается самой наукой, поскольку выяснилось, что описать действительность «такой, какая она есть», весьма сложно, а в некоторых случаях – и просто невозможно. К тому же практическая эффективность начинает цениться больше, нежели истина сама по себе. Объективная журналистика в этом ключе еще менее возможна, чем объективная наука: если наука изначально является деятельностью, ориентированной на поиски объективной истины, то у журналистики совершенно иные задачи. Ведь журналистика – это и бизнес, с его ориентацией на прибыль и интересами владельца; духовное производство, воспринимаемое как инструмент влияния на сознание аудитории; особая социальная практика с собственными стандартами и закономерностями деятельности. В итоге объективная журналистика – это своеобразная декларация, которая постулируется, но не может быть достигнута.

В связи с этим можно указать на двойственное значение идеи объективности в журналистике. С одной стороны, будучи своеобразным нормативным идеалом, требование объективности значительно повышает качество журналистских материалов, увеличивает их социальную значимость (но лишь в том случае, если редакция и журналист опираются в своей деятельности на принцип объективности, что сегодня встречается редко). С другой стороны, манипулятивная журналистика более эффективна, если прикрывается клише объективности; поскольку объективность − в сознании аудитории − апеллирует к истине и является ее своеобразной гарантией. Поэтому на уровне терминологии было бы полезно отказаться от словосочетания «объективная журналистика», чтобы не вводить в заблуждение аудиторию относительно возможностей журналистики в области освещения действительности. При разработке нормативной модели журналистики весьма продуктивным представляется смысловой сдвиг от концепции объективности в пользу концепции реальности.

Наметим основные контуры этого сдвига. И для начала разберемся с понятием «реальность». Несмотря на множество различных, порой противоречащих друг другу трактовок, общим в гуманитаристике является понимание реальности как существующей действительности. Согласно философской энциклопедии, «реальность» происходит от лат. realis – «вещественный, дей­ствительный» − и обозначает все существующее в действительности⁶. Понятие реальности возникает в средневековой философии из спора номиналистов и реалистов, которые, в свете идеи креационизма, обнаружили, что различные формы сущего могут обладать различной степенью бытия. К примеру, Бог обладает абсолютным бытием, а сотворенная природа, за счет причастности Богу, получает бытие, но меньшей степени. Таким образом, реальность у схоластов – это сущее, обладающее значительной степенью бытия. Начиная с Нового времени представители различных философских направлений указали на неоднородность реальности, указав разные ее виды: объективную и субъективную, искусственную и естественную, материальную и духовную, эмпирическую и трансцендентальную, воображаемую, виртуальную и т.д.

Каким образом идея реальности может помочь выйти из тупика объективности в журналистике? Мы выделили три эвристически полезных смысла категории реальности, которые работают на данную задачу.

Замена семиотической трактовки текста на онтологическую. Согласно требованию объективности, журналисту необходимо представить аудитории события/явления «такими, какие они есть». Журналистские тексты, с этой точки зрения, являются репрезентациями действительности, знакомясь с которыми, аудитория узнает о том, что собой представляет реальность. Другими словами, идея объективности, утверждая семиотическое толкование действительности, разводит журналистский текст и саму реальность: журналистский текст является концептом реальности, выступающей ее денотатом. В разрез данной трактовке журналистский текст может быть понят как часть, фрагмент самой реальности − реальности, которая проявляет себя в журналистских текстах. Чтобы осознать различие этих двух подходов, обратимся к случаю, произошедшему на американском канале Fox News в новостной программе Studio B 13 августа 2008 г. Один из сюжетов новостной передачи был посвящен событиям, происходящим в Грузии (пятидневная война августа 2008 г.). Данное событие освещалось в западной прессе, в том числе прессе США как агрессия России на Грузию с целью свержения демократического режима М. Саакашвили. В русле концепции объективной журналистики ведущий программы прибегает к свидетельству 12-летней Аманды Кокоевой, жительницы США, отдыхавшей в южноосетинском Цхинвале на момент начала конфликта. «Что это такое – когда начинается война?» – спрашивает он. И девочка в ходе рассказа в числе прочего говорит: «… мы бежали от грузинских войск, которые бомбили наш город, не от русских войск. Я хочу сказать спасибо русским войскам. Вы нам помогли»⁷. Сюжет после подтверждения грузинской агрессии тетей Аманды – Лорой Тедеевой-Коревиски − был прерван рекламной паузой.

На этом примере мы видим, что журналистские тексты могут представлять реальность «такой, какая она есть», иногда – вопреки самим журналистам, иногда, напротив, благодаря их усилиям. В любом случае, объективность – это спорадическое свойство журналистских текстов, являющееся скорее исключением, нежели правилом. Однако если рассматривать журналистские материалы не как тексты овойне, тексты, которые повествуют о войне, а как часть этой войны, саму эту войну, тогда проблема объективности вообще снимается: тексты начинают являть реальность войны, реальность отношений, породивших данную войну. И с этой позиции они являют реальность «такой, какая она есть». Таким образом, мы получаем основные плоды объективности, просто отказавшись от нее в пользу реальности.

От рационального субъекта к этическому субъекту. Расширение субъектного поля аудиторией. Объективность невозможна без познающего субъекта. В русле концепции объективной журналистики таким познающим субъектом выступает либо журналист, который берет на себя ответственность за объективное освещение событий, что декларируется на уровне профессиональных (или законодательных) норм; либо аудитория, занимающая критическую позицию в отношении журналистских материалов. Со стороны аудитории позиция рационального субъекта сводится к критическому осмыслению журналистских материалов и рациональному разысканию истины происходящих событий, на основе знакомства с информацией из различных источников. Объективность в обоих случаях понимается как получение знания, в нашем случае – новостной информации, соответствующей действительности.

Если в качестве рационального субъекта выступает журналист, то аудитории отводится позиция простого потребителя информации, который, согласно логике капитализма, вправе рассчитывать на качественный товар – объективные новости, поставляемые журналистом (редакцией), согласно профессиональным стандартам деятельности. Однако потребители могут быть разные – государство, коммерческие структуры, политические организации − и аудитория зачастую является не самым взыскательным и платежеспособным из них. В результате объективность из характеристики новостей становится свойством новостного продукта, создаваемого для удовлетворения конкретного потребителя. Определяющим при этом являются именно интересы и потребности, удовлетворенность потребителя, а не объективность как таковая. Таким образом, журналисты выдают под видом объективной информацию, соответствующую интересам заказчика (государства, учредителей, общественных организаций, коммерческих структур и др.). Достаточно много было сказано о пассивности потребителя: как показали представители Франкфуртской школы, к примеру, Г. Маркузе (1994), активность потребителя сводится лишь к активности поиска товара, его выбора.

Рациональный субъект, основательно «потрепанный» современным социогуманитарным знанием, и в качестве журналиста, и в качестве аудитории не достигает объективности: сложная природа действительности, допускающая различные толкования; порядки дискурса; символическая борьба агентов информационного поля; производство значений как структурный эффект Текста, Логоса, Желания и прочего, заставляет спекулятивный разум рационального субъекта впасть в антиномии. На материале новостей данные противоречия становятся очевидными на таких утверждениях, как: «Крым принадлежит России» и «Крым принадлежит Украине». И журналист, и аудитория могут опереться на факты и построить цепочку умозаключений, подтверждающих истинность каждого из данных, противоречащих друг другу тезисов. Таким образом, идея объективности и соответствующий ей рациональный субъект терпят полное фиаско в условиях постмодернистской релятивности. И здесь, воспользовавшись наследием И. Канта, можно сказать, что если объективная журналистика спекулятивного разума невозможна, то этическая позиция практического разума просто необходима. И журналист, и аудитория в условиях информационной войны, где «линия фронта» проходит через душу каждого, делают свой выбор: писать/не писать, молчать/не молчать, спрашивать/не спрашивать, верить/не верить, поддерживать/не поддерживать, иначе станут жертвами информационной войны. Данный выбор (либо его отсутствие) влияет, в конечном счете, на то, какой будет реальность. Таким образом, этический субъект помимо журналиста вбирает в себя и аудиторию и имеет непосредственное отношение к реальности: как показывает синергетика, в сложных системах, к которым относятся и социальные системы, существует поле возможностей и развитие системы зависит от множества различных переменных. С этой точки зрения, поведение отдельного журналиста/ представителя аудитории может влиять на систему в целом, что предполагает личную ответственность и возвращает субъекта как агента деятельности.

От объективности контроля к реальности подлинного. Идея объективности, возникшая благодаря появлению новой формы познания – науке, изначально была ориентирована на достижение практической пользы. Объективная истина интересовала науку не сама по себе, а как способ использования физических сил и явлений в интересах человека, как способ установления контроля над сущим (природой). В данном контексте идея объективности неразрывно связана с утверждением господства человека над природой и контролем среды.

Объективность в журналистике также неразрывно связана с реализацией контроля. Объективная журналистика выступает своеобразным инструментом контроля общества за текущей ситуацией − уровнем коррупции, нормами морали, политическими взглядами граждан. А поскольку наблюдение за физикой повседневности реализуется журналистами, исходя из существующих социокультурных норм, правил и ценностей, журналистская объективность насквозь идеологична и способствует воспроизводству того же самого.

Категория реальности в этом отношении позволяет иначе взглянуть на существующую действительность – не с точки зрения модернистского конструкционизма, предполагающего контроль и управление средой; или постмодернистского онтологического нигилизма, нарциссически наблюдающего миражи знаковых систем, а в плане события встречи с Другим. Мы не будем в данной статье останавливаться на понятии Другого – оно достаточно полно разработано в экзистенциализме (Ж.-П. Сартр, М. Бубер), психоанализе (Ж. Лакан, С. Жижек), феноменологии (Э. Левинас, М. Хайдеггер), постструктурализме (Ж. Деррида). Скажем лишь, что Другой выступает как форма бытия; лишает субъекта его имманентной закрытости, тотальности себя; является местом встречи с подлинным; позволяет ощутить полноту божественного, поскольку Другой в пределе – это Бог.

Тогда о какой реальной журналистике в разрез журналистике объективной идет речь? Такая журналистика являет присутствие реального и дарит ощущение подлинности. Она очень неоднородна, поскольку включает в себя различные экзистенциально значимые для людей события и переживания: «страх и трепет» масштабных катастроф (землетрясение 11 марта 2011 г. в Японии), национальных трагедий (события 11 сентября 2001 г. в США); воспоминания детства, значимого прошлого; факты героизма или гуманизма, проявленные конкретными людьми; курьезные случаи повседневности; проблески грядущего (в смысле будущего как «à venire» Ж. Деррида − приходящего, наступающего, которое является невозможным, поскольку, приходя, преодолевает настоящие горизонты интеллигибельного и возможного и удивляет нас (Филоненко, 2010: 65)). Если масштабные трагические события, как и факты героизма/гуманизма, были объектом освещения журналистов всегда, то материалы, активизирующие личные воспоминания⁸ или представляющие курьезные случаи повседневности («Другие новости»), заинтересовали журналистов и аудиторию недавно. Успех таких ресурсов, как www.adme.ru, объясняется тенденцией отказа от объективного в пользу реального в журналистике. Кот, вопреки всем убыткам капиталистов, объевшийся морскими деликатесами в аэропорту Владивостока⁹, вызывает уважение аудитории как проводник Реального, нарушающего порядок и являющего хрупкость и условность социальных норм и могущества капитала.

Итак, мы считаем, что концепция объективной журналистики в условиях постмодернизма и экранной культуры, с ее некритичным клиповым мышлением, способствует, скорее, манипуляции аудиторией со стороны СМИ, нежели беспристрастному и полному отражению действительности. Декларируя принцип объективности, СМИ освещают события, исходя из собственных интересов (интересов учредителей, поддерживаемых политических или экономических субъектов и пр.), оказывая идеологическое влияние на аудиторию и представляя необходимую картину действительности. Объективность в журналистике проблематична хотя бы потому, что она становится проблематичной в науке, из которой и была заимствована прессой. В самой же науке идея объективности признается, скорее, нормативным идеалом деятельности, нежели достижимым результатом, тем более когда речь идет о сложных для изучения социальных системах, с которыми и имеет дело журналистика. В связи с этим представляется, что для теории журналистики было бы актуально пересмотреть концепцию объективной журналистики. Одним из возможных подходов к решению данного вопроса является концепция реальной журналистики, границы которой и были намечены в нашей статье.

---

Примечания

1. Объективность // Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М.: Гардарики, 2004. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/855/ОБЪЕКТИВНОСТЬ
2. Международные принципы профессиональной этики в журналистике (ЮНЕСКО, 1983). // Информационный портал для молодых журналистов YOJO.ru. Режим доступа: http://yojo.ru/wp/?page_id=82
3. Calaprice A. (ed.) (2011) The Ultimate Quotable Einstein / with a foreword by Freeman Dyson. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, p. 404.
4. Кумар М. Квант. Эйнштейн, Бор и великий спор о природе реальности. М.: АСТ, Corpus, 2013. Режим доступа: https://fis.wikireading.ru/594
5. Арнтц У., Висенте М., Чейс Б. Кроличья нора, или Что мы знаем о себе и Вселенной. М.: Эксмо, 2011. С. 62.
6. Иванов А.Е. Реальность // История философии: Энциклопедия / под ред. А.А. Грицанова. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. С. 879.
7. Интервью Аманды Кокоевой телеканалу Fox News. 2008. Авг. Режим доступа: http://video.foxnews.com/v/3911776/just-so-scary/?#sp=show-clips
8. 12 иллюстраций о времени, когда каждая фотография была ценностью // AdMe.ru. 2016. Июль, 25. Режим доступа: https://www.adme.ru/zhizn-semya/12-illyustracij-o-vremeni-kogda-kazhdaya-fotografiya-imela-cennost-1322715/
9. Во Владивостоке кот объел магазин на 60 тысяч рублей // Lenta.ru. 2014. Дек., 11. Режим доступа: https://lenta.ru/news/2014/12/11/gluttoncat/

 

Библиография

    Ваттимо Дж. После христианства / пер. с итал. и послеслов. Д. Новикова. М.: Три квадрата, 2007.
    Ворошилов В.В. Журналист. Закон и этика // Научные исследования: от теории к практике / материалы IV Международной научно-практической конференции. Чебоксары: ООО «Центр научного сотрудничества «Интерактив плюс», 2015. С. 237−239.
    Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое / пер. с нем. М.: Наука, 1989.
    Догалаков А.Г. Истина как проблема научного познания. Балашов: БГПИ, 1999. Режим доступа: http://adogalakov.narod.ru/trudy/A_G_Dogalakov/istina_kak_problema/glava2.html
    Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Основы философии науки: учебное пособие для аспирантов / под ред. В.П. Кохановского. Ростов-на-Дону: Феникс, 2007.
    Маркузе Г. Одномерный человек / пер. с англ. М.: «REFL-book», 1994.
    Филоненко А.С. «Производство присутствия» и новая культурная чувствительность: «нескромное предложение» Ханса Ульриха Гумбрехта и его академические расширения // Койнония. Вестн. ХНУ им. В.Н. Каразина. 2010. № 904. С. 49−74.