Languages

You are here

Медиасистемы в обществах переходного типа: опыт Испании и России

Научные исследования: 
Авторы материалов: 

Media systems in transition societies: the cases of Spain and Russia

 

 

Мазурина Таисия Сергеевна
аспирантка кафедры периодической печати факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, mazurina_05@bk.ru

 

Taisia Mazurina
PhD student at the chair of print media, Faculty of Journalism, Moscow State University, mazurina_05@bk.ru

 

Аннотация
В статье на примере медиасистем Испании и России раскрывается специфика формирования поставторитарной системы СМИ в демократизирующихся обществах. Особое внимание уделяется роли СМИ в периоды демократизации как эффективной коммуникации, обеспечивающей взаимодействие власти и общества.

Ключевые слова: медиасистема, демократический транзит, социально-политическая трансформация, плюрализация СМИ, субъектность СМИ.

Abstracts
Using the examples of Spanish and Russian media systems the article shows the specific character of the post-authoritarian mass media formation in the democratizing societies. The author emphasizes the special role of mass media during democratization periods as an effective communication providing cooperation between the authorities and society.

Key words: media system, transition to democracy, social and political transformation, pluralization of the mass media, self-sufficiency of the mass media.

 

   

На развитие национальных систем СМИ в последней трети ХХ века влияли политические изменения, затронувшие большинство стран с авторитарным режимом правления. «Демократическая лихорадка», охватившая Южную Европу, Латинскую Америку и страны социалистического лагеря, повлекла за собой серьезные изменения в сфере СМИ, связанные с приобретением ими субъектности: выстраивание новой структуры, переход к качественно иным принципам функционирования, пересмотр отношений с властью и обществом.

Средствам массовой информации принадлежит особая роль в период демократических общественно-политических трансформаций – эффективной коммуникации, обеспечивающей взаимодействие власти и общества. Анализируя ход демократических преобразований в восточно-европейских странах, социальный философ и политолог Р. Дарендорф пишет о двух параллельно протекающих процессах с участием СМИ: «Один представляет собой ввод мнений и интересов народа в политическую систему, другой – контроль над правителями и их администрациями»1.

Практика демократизации, как показала «третья волна», может привести и к установлению так называемых «гибридных» режимов, формально демократических, но обладающих явными признаками авторитарного порядка - ограничением плюрализма и сжатием публичного пространства. Для СМИ это означает латентный государственный контроль и, следовательно, вынужденный отказ от диалогической коммуникации.

Разные траектории движения к демократии и разные результаты преобразований являются основой научного интереса к компаративным исследованиям социально-политических трансформаций, позволяющим выявить особенность протекания транзитов и понять закономерности развития медиасистем в условиях подвижных социальной и политической систем.

Бесспорный интерес представляет компаративный анализ трансформации медиасистем Испании (1975−1982 гг.) и России (1985−1993 гг.), раскрывающий специфику формирования поставторитарных СМИ в демократизирующихся обществах.

 

Испания и Россия

Возможность сопоставления опыта Испании и России как стран, переживших период демократизации, объясняется их сходством по модели социально-исторического развития и типу политической культуры2. На протяжении многих веков общественно-политический уклад жизни в этих странах строился на авторитарно-бюрократических методах управления при относительно слабых демократических традициях. Имперское прошлое породило такие черты общественного «характера», как идеи национальной исключительности, избранничества, утопизма и максимализма. Испания и Россия, будучи многонациональными государствами, постоянно сталкивались с необходимостью решать этнические проблемы, бороться с сепаратизмом, уделять особое внимание взаимоотношениям между центром и регионами. Схожесть судеб двух стран проявилась и в практически параллельно развивающихся событиях ХХ века: Испания и Россия пережили периоды потрясений, революций, гражданских войн и многолетнего авторитарного режима. Общим является и то, что обе страны с разрывом в десять лет – Испания в 1975 г., Россия в 1985 г. – начали движение к демократии.

Испанские реформаторы добились внушительных успехов на этом пути, создав стабильную систему представительной демократии и сумев отказаться от многолетней конфронтационности в пользу диалога и компромиссов. Испанский политолог Р.Котарело впоследствии вывел формулу трех компромиссов, необходимых для успешной демократизации политической системы:

● согласие в обществе относительно прошлого и национальное примирение между победителями и побежденными;

● согласие между основными политическими силами о «правилах игры» на переходном этапе: каким образом будет осуществляться демократизация социальной и политической систем;

● согласие по поводу основных параметров создаваемой модели общественного устройства3.

В итоге испанский опыт демократизации был признан большинством политологов «чудом политического инжиниринга»4 и наглядной иллюстрацией теоретических моделей транзитологии в действии5.

Российский вариант демократизации оказался намного сложнее. России, в отличие от Испании, пришлось реформировать не только политические институты, но и всю экономическую систему, пересматривать государственные границы, решать проблемы национальной идентичности.

Если испанская демократизация – это консолидация общества путем компромиссов, то в Советском Союзе (и впоследствии в России) непреодолимые разногласия элит по поводу политического и экономического курсов вели к вооруженным столкновениям в 1991 и 1993 гг. Знаменитая формула Х. Линца и А. Степана − «согласованная реформа – согласованный разрыв» - в советско-российском контексте перехода не сработала. Более того, демократические завоевания перестроечных времен, связанные с расширением прав и свобод граждан, после принятия Конституции 1993 г. и установления «суперпрезидентского» режима Б. Ельцина оказались под угрозой, а новые демократические институты со временем стали декорировать откат к авторитаризму.

 

К вопросу о типологии переходов6

Российский вариант демократизации, равно как и другие попытки реформирования посткоммунистических систем (в странах бывшего СССР) выявили необходимость уточнения типологической принадлежности происходивших в этих странах социально-политических процессов7.

Парадигма транзита, описывающая механизмы демократизации латиноамериканских и южно-европейских государств8, недостаточно полно объясняет суть изменений, происходивших в странах бывшего социалистического лагеря. Главное отличие между этими двумя типами демократических переходов заключается в том, что, помимо политической модернизации, постсоциалистические страны столкнулись с необходимостью реформирования социально-экономической системы, что значительно усложняло движение этих государств к демократии.

Процесс демократизации по южно-европейскому образцу включает в себя три фазы – либерализацию социально-политического уклада жизни в рамках прежнего режима, «прорыв», включающий в себя модернизацию политических институтов и выстраивание демократической системы, и консолидацию нового режима, т.е. освоение и признание новых, демократических принципов. Если применить эту «формулу» транзита к странам социалистического лагеря, то мы увидим, что либерализация занимает очень короткий период времени, а фаза консолидации может и вовсе отсутствовать из-за так называемых «откатов» − частичного или полного возврата к авторитарному режиму при формально отстроенной системе демократических институтов.

 

Таблица 1.

Хронология событий переходного периода в Испании и СССР (с 1991 года в России)

  Испания Россия
Либерализация – «смягчение» режима 1960-е гг. – 1976 г. Экономическая модернизация, развитие гражданского общества.

1975 г. – смерть Ф. Франко

Июль 1976 г. – А. Суарес назначен новым председателем правительства  
1985−1987 гг. Провозглашенное М. Горбачевым ускорение темпов экономического развития  
«Прорыв» - модернизация политических институтов 1976−1982 гг.

Сент. 1976 г. – А. Суарес представил законопроект о политической реформе

Янв.1977 г. – переговоры А. Суареса с оппозицией

Июнь 1977 г. – первые выборы и поддержка обществом политики А. Суареса

Октябрь 1977 г. – пакты Монклоа

Декабрь 1978 г. – принятие на референдуме Конституции Испании.

Январь 1981 г. – отставка А. Суареса

Февраль 1981 г. – попытка военного переворота А. Техеро

Апрель 1981 г. – принятие Закона о защите демократии

1987−1993 гг.

1987 г. – на февральском пленуме ЦК КПСС представлена программа перестройки всех сфер жизни СССР

1988 г. – Резолюция «О гласности» 1988 г. – принят закон «О кооперации в СССР»

1989 г. – 1-й Съезд народных депутатов и первые альтернативные выборы в парламент

Март 1990 г. – отмена ст.6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС

Июнь 1990 г. – Закон о СМИ и ликвидация цензуры

Июнь 1991 г. – Б.Ельцин избран Президентом РСФСР

Август 1991 г. – путч

Декабрь 1991 г. – подписание Беловежского соглашения, развал СССР, создание нового государства Российской Федерации.

Декабрь 1993 г. – Принятие Конституции РФ

Консолидация режима Началась с 1982 г. – с победы на выборах партии социалистов (PSOE) C 1993 г. «откат» к авторитаризму

 

Из таблицы видно, что в Советском Союзе, в отличие от Испании, период либерализации занимает гораздо более короткий период времени. Фаза консолидации нового режима в Испании началась с выборов 1982 г., показавших, что закрепленные в новой Конституции демократические процедуры передачи власти действительно «работают». В России после принятия в 1993 г. Конституции был юридически оформлен «суперпрезидентский» режим Б. Ельцина, означавший «откат» к авторитаризму.

Более продуктивными для описания постсоциалистической демократизации являются концепции социально-политической трансформации, выявляющие глубокие отличия алгоритмов «авторитарных переходов» от процессов демократизации в коммунистических странах. Сторонники этого подхода9 различают понятия перехода (транзита) и трансформации. Так, по определению академика Т. Заславской, «понятие переход предполагает наличие субъекта, знающего конечную цель движения и пользующегося доверием тех, кого он ведет в избранном направлении. Применительно к обществу это предполагает наличие сильной власти, руководствующейся конкретной идеей, а также авторитетной команды, преследующей ясную и реалистичную цель, опирающейся на обоснованную программу действий и пользующейся широкой поддержкой граждан»10. Испанский транзит полностью соответствует этому определению. Инициаторы демократических преобразований – король Хуан Карлос и назначенный им глава правительства А. Суарес – сумели прийти к консенсусу в понимании нового политического курса как с консервативным крылом правящего класса, так и с «левой» оппозицией, которая не стремилась к конфронтации с существующим политическим аппаратом и поддержала общий вектор политики реформаторов. Оба компромисса были осуществлены на уровне политических элит при достаточно низкой активности населения, что позволило реализовать намеченный реформаторами курс демократизации.

Успеху испанского транзита способствовали и такие немаловажные факторы, как «смягчение» режима (либерализация) в последнее десятилетие правления Ф. Франко, относительно стабильная экономическая система, базирующаяся на частной собственности, институты гражданского общества (партии и профсоюзы, объединения предпринимателей и прочие организации), сформировавшиеся большей частью в период позднего франкизма. Стратегия демократического перехода включала в себя, в основном, задачи политического развития – модернизацию политических институтов, введение политических прав и свобод, закрепление принципа политического плюрализма.

В СССР и впоследствии в России не выполнялось ни одно из вышеперечисленных условий. Т. Заславская характеризует перестройку как «процесс преимущественно стихийной трансформации общественного устройства, ни генеральное направление, ни конечные результаты которого не являются предрешенными… Лежащие в его основе социальные механизмы и его движущие силы более многообразны, чем при социальных переходах (транзитах) под руководством общепризнанных лидеров»11. Наиболее важными характеристиками стихийной трансформации являются слабая управляемость и непредсказуемость результатов изменений, а также «дилемма одновременности» - необходимость синхронного радикального преобразования политической и экономической систем.

Стихийная трансформация в СССР началась с инициированного М. Горбачевым ускорения темпов экономического развития, которое привело к более глубоким преобразованиям – перестройке и реформированию всей советской системы. По сути внутри советской элиты началась борьба различных групп за политические ресурсы. Демократия рождалась стихийно – в результате раскола элит, а не реализации последовательной программы по демократизации страны. Конфронтация между правящими кругами привела к вооруженным столкновениям и развалу Советского Союза. Новое, российское, правительство, увлеченное идеями радикального либерализма, вскоре столкнулось с проблемой неэффективного государства: постоянные экономические и социальные кризисы ставили под угрозу жизнеспособность страны. В этот период были заложены, а в 1993 г. и законодательно закреплены в Конституции основы политического строя, который впоследствии получил название «имитационной» или «фасадной» демократии – внешне демократический политический дизайн не обеспечивал функционирование основных политических институтов по демократическим «правилам». Как отмечает исследователь демократических транзитов Т. Карозерс, подобные режимы, как правило, характеризуются правлением одной политической группировки – движения, партии, семьи либо отдельного лидера. При этом в обозримом будущем смена власти представляется маловероятной. Главная черта такого типа режима – размытые границы между государством и правящей политической силой, которую обслуживают все государственные и гражданские институты, включая парламент и СМИ12.

Испанский и постсоветский варианты демократизации, таким образом, оказались различными по масштабу задач и результатам процессами: если в Испании речь шла о последовательном, поэтапном реформировании социально-политической системы, конечной целью которого с самого начала реформ был переход к представительной демократии, то в России преобразования носили стихийный характер, направление и исход которых не были до конца предрешены.

Развитие и плюрализация медиасистем Испании и России в переходный период напрямую зависели от происходивших в странах перемен. Тем не менее, несмотря на указанные различия в социально-политическом контексте, испанские и советские СМИ обнаруживают много общих черт в своем переходе от авторитарной модели к демократической, особенно на этапе отстройки демократических институтов.

 

СМИ в период социально-политических изменений: общие закономерности

СМИ в демократическом государстве являются общественным институтом, обеспечивающим, наравне с парламентом, включенность граждан в политический процесс. Посредством формирования повесток дня, отражающих наиболее значимые проблемы, стоящие перед обществом, СМИ осуществляют функции контроля за властью, организации взаимодействия всех участников социально-политических процессов, максимально широкого представительства интересов граждан. Главным условием для успешного выполнения этих функций является свобода СМИ в определении своей информационной политики.

Совершенно иную роль играют средства массовой информации при авторитарном режиме. Высоко оценивая потенциал СМИ в формировании общественного мнения, авторитарные правительства активно используют их в пропаганде проводимых политических курсов и принимаемых решений. Обычно деятельность СМИ при авторитарном режиме характеризуется контролем со стороны государства за общественно-политическим сектором информации, осуществляемым посредством цензуры. Наиболее жестким вариантом контроля является монополия государства на СМИ, как это было в Советском Союзе.

Период демократизации – это время переформулирования отношений власти, СМИ и общества, и успешный исход преобразований во многом определяется тем, как быстро СМИ обретут свободу осуществлять свои функции и от обслуживания интересов власти перейдут к служению интересам общества. Необходимая для этого плюрализация медийного поля напрямую зависит от того, как будут решены в ходе трансформации системы СМИ следующие вопросы:

● какова структура собственника СМИ;

● имеют ли доступ к производству и распространению информации различные социальные группы и структуры гражданского общества;

● какова структура общества.

 

Таблица 2.

Факторы плюрализации СМИ

  Испания Россия
Структура собственника (его организационно-правовые статусы)      
Либерализация корпуса собственников
1938−1966 гг. – частная собственность при назначении государственными структурами главных редакторов 1917−1990 гг. – монополия партии на все СМИ
С 1966 г. – отмена положения о назначении главных редакторов. С 1990 г. – право на свободное учреждение СМИ
Доступ к производству и распространению информации, подтвержденный и гарантированный правовыми актами 1938−1966 гг. – отсутствует

1966−1978 гг. – ограниченный доступ к информации различных структур гражданского общества (профсоюзов, религ. организаций)

С 1978 г. – в Конституции закреплено право на свободу информации
1917−1990 гг. – отсутствует.

1990−1991 гг. – право на производство и распространение информации закреплено в законодательстве о СМИ  
Характер структуры общества Слабая стратификация В СССР - жесткая стратификация; к началу 90-х гг. – слабая стратификация

 

Как видно из таблицы, предпосылки для плюрализации системы СМИ в Испании были созданы еще при Франко, в период либерализации режима. 60-е годы характеризуются бурным экономическим ростом, развитием структур гражданского общества – таких как профсоюзы, объединения предпринимателей, различные ассоциации. Как отмечает историк С. Хенкин, к концу режима Франко, в целом «в Испании сложился относительно зрелый субъективный фактор для перехода к демократии»13. Ослабление контроля за СМИ, гарантированное новым законодательством (Закон Фрага, 1966 г.), стало естественным результатом процессов либерализации.

Развитие системы советских (и впоследствии российских) СМИ проходило намного сложнее. В отличие от Испании, в СССР не было длительного периода либерализации – следовательно, и не было постепенного преодоления обществом и элитами авторитарной политической культуры. Плюрализация медиасистемы, юридически закрепленная в законодательстве о СМИ 1990−1991 гг., стала итогом борьбы самих СМИ за выход из-под контроля государства-партии (в отличие от Испании, где новый Закон о печати положил начало демократизации СМИ). Однако неоднозначные результаты социально-политической трансформации отрицательно сказались и на СМИ: в условиях «фасадной» демократии неизбежно искажается роль средств массовой информации как общественного института, организующего диалог между обществом и властью.

Рассмотрим подробнее развитие испанских и советско-российских СМИ при авторитарном режиме и в период социально-политических изменений.

 

Испанские и советские СМИ при авторитарном режиме

По классификации теоретиков и историков печати Ф.-С. Сиберта, У. Шрамма и Т. Питерсона, испанская журналистика при Ф. Франко развивалась в рамках авторитарной теории прессы, согласно которой, несмотря на сохранение частной собственности и издательского бизнеса, государство стремится к жесткому контролю массовых коммуникаций и прежде всего сектора общественно-политической прессы. Советская модель СМИ явилась радикальным вариантом авторитарной теории. Среди основных ее характеристик – полное огосударствление прессы и ее подчинение партии14.

Придя к власти, франкисты и советские лидеры начали выстраивать отношения со СМИ с принятия военных декретов, жестко ограничивших свободу прессы. Согласно испанскому Закону о Печати 1938 г., ранее независимые СМИ теперь трактовались как «национальный институт на службе общественных интересов», что на практике подразумевало обслуживание интересов нового государства. Большинство газет и журналов были запрещены, их имущество конфисковано и передано редакциям новосозданных франкистских изданий. В первые же годы франкизма сформировалась строго иерархиизированная «пресса Национального Движения» (prensa del Movimiento Nacional). Оставшиеся частные издания – среди них наиболее значимыми являются «АбэСэ» (ABC), «Я» (Ya) и «Ла Вангуардия» (La Vanguardia) – находились под жестким контролем государства через назначение «сверху» главных редакторов и предварительную цензуру.

Одним из первых декретов Советского правительства стал Декрет о Печати 1917 г., ограничивший свободу прессы. Также было закрыто большинство «досоветских» изданий и полностью исчезла частная пресса. Каждое издание в Советском Союзе было органом печати партийных или профсоюзных комитетов – т.е. в полной зависимости от государства-партии. Как отмечает специалист по правовому регулированию СМИ А. Рихтер, в советский период «законодательство о СМИ было ориентировано на обеспечение роли средств массовой информации как идеологического оружия партии с присущими этому ограничительными мерами в отношении поиска, хранения и распространения информации, жесткой цензурой и преследованиями за несанкционированную критику, тотальным контролем над содержанием СМИ»15, который осуществлял специальный государственный орган – Главлит.

Общим для обеих стран в период диктаторского правления стало превращение прессы в мощный пропагандистский инструмент в руках политических лидеров – необходимый сначала для легитимации самого режима, а затем для формирования положительного общественного мнения относительно проводимых политических курсов. На протяжении десятилетий испанская и советская пресса находились под контролем со стороны государственных цензоров.

Главным отличием в развитии систем СМИ Испании и России в период авторитарного правления является либерализация «сверху» франкистского режима в 60-х гг. На медиасистеме это отразилось в виде нового законодательства о СМИ: в 1966 г. был принят новый Закон о Печати (Закон Фрага), существенно расширивший возможности прессы16.

Главным нововведением Закона Фрага стало формальное упразднение предварительной цензуры и отмена уголовной ответственности за публикацию неугодных материалов. Также было отменено положение о назначении государственными органами главных редакторов СМИ. Активно развивающееся в 60-е годы гражданское общество получило доступ к прессе. Несмотря на формальный характер нововведений (государство все же оставило за собой возможности контроля за СМИ), Закон Фрага стал важной «вехой» на пути демократизации прессы. Были созданы юридические предпосылки для постепенного превращения СМИ во влиятельного актора в общественно-политическом пространстве посредством включения изданий в политический процесс и появления в печати оппозиционных мнений.

Либерализация режима в Советском Союзе началась значительно позже – с приходом к власти М. Горбачева, поэтому законодательные изменения в сфере массмедиа стали возможны только к началу 90-х годов. В последние десятилетия советского режима СМИ все также были полностью изолированы от политической жизни, им отводилась роль проводников партийной идеологии. Но парадоксальным образом этот факт имел и неожиданные положительные последствия, так как средства массовой информации, отлученные от политики, сконцентрировали свое внимание на социальной сфере. Отделы писем позволяли изданиям выявлять (а в некоторых случаях и решать) острые социальные проблемы. Все это привело к возникновению сетей взаимодействия между аудиторией и СМИ, что в дальнейшем, в перестройку, обеспечило прессе огромный кредит доверия населения17.

Либерализация франкизма, экономический бум и развитие гражданского общества в 60-е годы в Испании положительно сказались на развитии испанских СМИ, которое носило эволюционный характер. Несмотря на сохранявшийся вплоть до смерти Ф. Франко в 1975 г. контроль государства за СМИ, были созданы предпосылки для демократизации прессы. У советских СМИ не было подобного испанскому длительного подготовительного этапа, развитие носило не эволюционный, а стихийный характер. Если в Испании юридически закрепленные «свободы» (отмена цензуры, свобода в назначении редакторов и др.) стали началом эпохи перемен для СМИ, то в СССР новое законодательство о СМИ явилось результатом активной борьбы прессы за свою независимость.

 

СМИ и власть: от поддержки к разочарованию

На начальном этапе демократизации общим для Испании (1976−1978 гг.) и СССР (1986−1990 гг.) стало появление общественно-политических изданий, внедривших демократические практики функционирования. Если их появление в Испании стало возможным благодаря ранее принятому Закону Фрага (1966), то в Советском Союзе СМИ апеллировали к понятию гласности, впервые озвученному М.Горбачевым еще в 1985 г. и формально закрепленному в Резолюции о Гласности в 1988 г. Именно политика гласности позволила наиболее прогрессивным изданиям активно включиться в процесс реформирования государства, поднимать запретные темы и организовывать широкие дискуссии на своих полосах. Гласность стала предтечей законодательно закрепленной свободы СМИ, но она «представляла собой не субъективное право всех и каждого, а привилегию, даруемую по воле тогдашних руководителей… То, что позволялось «Московским новостям», было абсолютно запрещено «Московской правде». Более того, привилегия гласности была, как правило, персонифицирована. Наконец, она предоставлялась обычно в пределах определенного периода времени, кампании, темы или даже конкретного материала»18. Во всех остальных случаях на страже был вездесущий Главлит с целым арсеналом превентивных и карательных мер.

В Испании нишу «прорывных» изданий заняли «Эль Паис» (El País), «Авуй» (Avui), «Диарио 16» (Diario 16) и некоторые другие. Они с первых же выпусков заявили о своей приверженности новым для испанской журналистики, демократическим практикам. В 1976 г. в программной статье «Страна, которую мы хотим» газеты «Эль Паис» говорится: «Поведение и тон ежедневной прессы должны измениться, если она хочет служить построению демократического общества в нашей стране. Мы сделаем все возможное, чтобы это осуществить»19.

Так как из-за монополии партии на СМИ и отсутствия частной собственности в стране новые печатные издания не могли возникнуть вплоть до начала 90-х годов (до отмены в марте 1990 г. 6-й статьи Конституции о руководящей роли партии и принятия в июне 1990 г. Закона о СМИ), роль «прорывных» изданий стали играть уже известные советскому читателю издания. Среди них в первую очередь следует отметить «Московские новости», «Литературную газету», «Аргументы и Факты», «Известия», журнал «Огонек». На их страницах читателям предлагалось объективное освещение событий, ход реформ, экспертиза действий власти. Постепенно эти издания превратились в площадку для общественно-политических дискуссий, критики государства за медлительность и нерешительность. Значительный рост тиражей20 свидетельствовал о широкой общественной поддержке «флагманов» перестройки.

Посредством формирования повесток дня, реально отражающих социально-политические процессы, испанские и советские «прорывные» издания активно участвовали в распространении демократических ценностей и организации диалога между властью и обществом по обсуждению нового политического курса. Эти газеты влияли на изменения не только в политическом строе, но и в самой журналистике. Остальные издания, начиная терять аудитории и прибыль, либо адаптировались к новым конкурентным реалиям, либо исчезали.

Активно поддержав реформаторов в начале демократического транзита, и испанские, и советские ключевые СМИ постепенно разочаровались в том, как проводились реформы. В Испании кризис доверия к реформаторам начался с недовольства достаточно закрытым процессом разработки Конституции, принятой в 1978 г. Новую волну критики в СМИ вызвал кризис в самой правящей партии, ослабленной внутренней борьбой и неспособной эффективно решать возникающие социально-экономические проблемы. Самой распространенной в СМИ характеристикой периода конца 70-х годов стало «разочарование» (desencanto). По свидетельству исследователей испанских СМИ М.К. Сеоане и М.Д. Сайс, «пресса стала ежедневной пыткой председателя правительства Адольфо Суареса»21. Одновременно с критикой действующей власти наиболее передовые СМИ Испании «вывели» на политическую арену нового лидера – Ф. Гонсалеса, возглавившего Социалистическую Рабочую Партию Испании (PSOE). Во многом благодаря активной поддержке прессы, Ф. Гонсалес одержал победу на выборах 1982 г.

Аналогичные процессы протекают и в советских СМИ, также резко критиковавших правящие круги за медлительность и нерешительность в проведении реформ. Ситуация усугубилась еще и тем, что средства массовой информации, формально принадлежавшие государству и существовавшие за его счет, критиковали своего же собственника. Впоследствии это стало причиной множества проблем в отношениях между властью и СМИ. В то же время СМИ активно поддерживали новых «героев» перестройки, особенно проявивших себя в период Первого съезда народных депутатов – Б. Ельцина и других членов Региональной Оппозиционной группы, академика Д. Лихачева и многих других.

 

Итоги трансформации

На заключительном этапе трансформации векторы развития испанских и российских СМИ расходятся. В Испании в 1980 гг. в сегменте общественно-политических СМИ начинают формироваться два противостоящих друг другу блока, отразивших сложившуюся в результате политической трансформации двухпартийную политическую систему. Первый блок, поддерживавший политику социалистов, был создан на основе изданий медиаконцерна «ПРИСА» (PRISA). Альтернативный блок стал формироваться вокруг консервативной, известной своими монархическими взглядами газеты «АбэСэ», сети радиостанций КОПЕ (COPE). Впоследствии к ним примкнула газета «Эль Мундо» (El Mundo), созданная после конфликта внутри редакции знаменитой «Диарио 16» (Diario 16). Эта группа изданий поддерживала оппозиционных правительству социалистов – Народную Партию (PP) и фракцию Объединенных Левых сил (Izquierda Unida), центром которой являлась Коммунистическая Партия Испании. Феномен реструктуризации испанских печатных СМИ по аналогии со сложившейся политической системой носит название принципа политического параллелизма – способности медиасистемы отражать основные тенденции в политическом дизайне того или иного режима22. Среди других структурных характеристик испанской прессы отметим относительную слабость региональных СМИ, а также практически полное отсутствие таблоидных изданий и сенсационной журналистики. Нишу массовых СМИ частично заняли спортивные газеты и журналы, а также так называемая prensa del corazón (букв. «сердечная пресса») – женские еженедельники, повествующие о светской хронике, биографиях знаменитостей и т.д. Ярким представителем этого направления является журнал «Ола» (Hola) – испанский вариант международного издания «Хэллоу» (Hello), сыгравший важную роль в предвыборной кампании 1982 г. Интервью «Ола» с лидером социалистов Ф. Гонсалесом, по словам самого Гонсалеса, принесло ему больше симпатий аудитории, чем все политические дебаты23.

После распада СССР затянувшиеся процессы «отстройки» политической системы и новые экономические реалии оказались серьезным препятствием на пути формирования системы СМИ, свойственной демократическим странам. И политические элиты, и СМИ оказались не готовы к игре по демократическим «правилам». Первый удар по системе печатных массмедиа был нанесен в связи с развалом Советского Союза, когда все многотиражные СМИ потеряли значительную часть своих аудиторий из бывших республик СССР. В этот период уже было очевидно, что демократизация страны сталкивается с серьезными экономическими и идеологическими трудностями. Печатные СМИ были вынуждены либо пересматривать свои отношения с властью, либо пытаться адаптироваться к реалиям другими способами. Увлеченные антикоммунистическими идеями и грядущей реформой экономики, СМИ постепенно отходили от своих основополагающих функций, таких как организация общественного дискурса, контроль за действиями властей. По словам исследователей СМИ Л. Реснянской и И. Фомичевой, «центральные СМИ пропустили по крайней мере два жизнеопределяющих обстоятельства. Первое – изменение социально-политической системы общества. Второе – становление СМИ как капиталистических информационных предприятий»24. Практически все средства массовой информации охватил кризис из-за высоких цен на бумагу, полиграфическое производство, распространение и, с другой стороны, из-за резкого падения тиражей, вызванных обнищанием населения25. Положение спасали инвесторы – в основном, банковские структуры, активно скупавшие СМИ для лоббирования собственных интересов.

В 1993 г. в преддверии референдума о Конституции власть впервые стала «покупать» информационную поддержку того или иного издания. В тематических рядах общественно-политических изданий стала преобладать навязанная властью повестка дня, касавшаяся исключительно кремлевских коллизий. «Трудно сказать, в какой степени средства массовой информации сыграли роль в достижении положительных для власти результатов референдума… Но именно тогда зародилась великая иллюзия о всемогуществе СМИ и пиар-технологий»26. Впоследствии власть стала активно использовать мобилизационный потенциал СМИ в своих целях.

С точки зрения структуры можем выделить следующие особенности. Большинство «респектабельных» перестроечных изданий осуществили переход от качественной к массовой журналистике − «Комсомольская правда», «Аргументы и Факты» и др. Стала появляться «желтая» пресса («Мегаполис Экспресс», «Мир новостей» и др). С другой стороны, по инициативе многих талантливых журналистов (Е.Яковлев, В.Яковлев, В. Третьяков) были созданы СМИ со стандартами качественной журналистики – «Коммерсант», «Независимая газета», «Общая газета»; заметно было усиление региональной прессы. Однако в целом российские СМИ постепенно утрачивали субъектность.

 

Уроки испанского

В процессе смены социально-политического уклада жизни и в Испании, и в России СМИ как общественный институт претерпели значительные изменения, проявляя в переходе от авторитарной (советской) к демократической модели связь между политической и медийной системами. Постепенно избавляясь от функций обслуживания интересов власти, СМИ стали одним из основных участников социально-политических преобразований. При еще не сформировавшихся демократических институтах СМИ выступили едва ли не единственным каналом информации о проводимых реформаторами курсах социально-политических изменений, а также площадкой для артикуляции мнений различных политических и общественных сил, обеспечивая доступ широкой общественности к политике.

Однако на последующих этапах социально-политической трансформации векторы развития испанских и российских СМИ разошлись. Главным достижением испанских СМИ стала способность сохранить на всех этапах транзита свою независимость как общественно-политического института, позволяющего выстраивать повестку дня с позиции честного наблюдателя и организатора общественного диалога. Такая позиция не отменяла и способности СМИ к разумным компромиссам с властью. Показателен пример попытки преодоления присущей Испании конфронтационной политической культуры и формирования консенсуса. В Испании и политические лидеры (А. Суарес, король Хуан Карлос), и передовые СМИ («Эль Паис», «Диарио 16 и др.) сообща стремились к национальному примирению. События авторитарного прошлого и связанные с ним неизбежные споры не поднимались публично ни в СМИ, ни во власти. Так называемая «стена молчания» - сознательное замалчивание недавней истории страны – в итоге позволила быстрее договориться «всем со всеми и обо всем»27. В Советском Союзе к 90-м годам и впоследствии в России в передовых СМИ («Московские новости», журнале «Огонек» и др.) преобладали антикоммунистические настроения. В прессе постоянно разгорались споры об историческом прошлом28, приводившие к усилению конфронтационных настроений.

Постепенно антикоммунистический пафос и увлечение либеральными идеями вытеснили из повестки дня сложные социальные проблемы. Повестка дня, которая должна включать весь комплекс общественно-политических проблем, в постсоветских СМИ стала носить декларативный характер. Средства массовой информации постепенно утрачивали функции, обеспечивающие взаимодействие всех участников социально-политических процессов, что привело в итоге к отчуждению в отношениях власти, СМИ и общества.

В Испании же активное и продуктивное участие СМИ в процессах политического транзита значительно ускорило процессы демократизации и способствовало быстрой консолидации режима. Для российских СМИ испанский опыт демократизации, несмотря на многочисленные различия между странами и моделями СМИ, может быть весьма полезным способом самопознания.

 


  1. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. Очерки политики свободы. М., 2002. С. 82.
  2. Этой позиции придерживаются такие социологи, философы, культурологи, как Алексеев А.П., Багно В.Е., Х. Ортега-и-Гассет, М.де Унамуно, Додолев  М.А., Волкова Г.И., Яковлева Л.Е., Хенкин С.М. и др.
  3. Цит. по изд.: Хенкин С.М. Демократические транзиты: Россия и опыт Испании // Латинская Америка. 2002. № 5.
  4. Тили Ч. Демократия. М., 2007. С. 190.
  5. Помимо Ч. Тилли, этого мнения придерживаются также С. Пэйн, Хенкин С.М., Э. Тоффлер, Х. Линц, А. Степан, Г. О’Доннелл, Ф. Шмиттер, В.М. Перес-Диас и др.
  6. Здесь понятие переход используется в широком смысле – как один из вариантов движения к демократии. В узком смысле это понятие синонимично термину транзит. Подробнее об этом см. далее данную статью.
  7. Реснянская Л.Л. Лабиринты демократизации / СМИ в меняющейся России. Коллективная монография. М., 2010.
  8. См., в частности, работы Г.О’Доннелла и Ф. Шмиттера, С. Хантингтона: O’Donnell G, Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore-L, 1993; Huntington S. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. University of Okhlahoma Press, 1993.
  9. Среди них особого внимания заслуживают Заславская Т.И., Мачкув Е.. См. работы: Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация // Полис, №4, 2000; Заславская Т.И. О социальном механизме посткоммунистических преобразований в России // Социологические исследования. 2002. № 8.
  10. Заславская Т.И. Там же.
  11. Там же.
  12. См. Карозерс Т. Конец парадигмы транзита / Политическая наука. Политическое развитие и модернизация: современные исследования: Сб. науч. тр. / ИНИОН РАН. М., 2003.
  13. Хенкин С.М. Указ. соч.
  14. См. Сиберт Ф.-С., Шрам У., Питерсон Т. Четыре теории прессы. М., 1998.
  15. Рихтер А. Г. «Свобода печати» и «гласность» в СССР / Гласность и журналистика. М., 2006. С. 89.
  16. Любопытно в связи с этим мнение Франко по поводу принятия нового Закона о печати: «Я не верю в эту свободу, но это шаг, к которому нас обязывают целый ряд важных причин. И, с другой стороны, если слабые государства начала века могли управлять при свободной прессе в разгар царившей тогда анархии, то и мы, безусловно, сможем» Цит. по изд.: Martín de la Guardia R. Cuestión de Tijeras. La Censura en la Transición a la Democracia. Madrid. 2008. P. 63.
  17. Подробнее об этом см. СМИ и политика. Под ред. Реснянской Л.Л. М., 2007. С.17-18.
  18. Федотов М. Великая хартия медийных вольностей и реальность политической практики. / Гласность и журналистика. Указ. соч. С. 31.
  19. Cebrián J.L. El País que Queremos // El País. 1976. № 1.
  20. В 1990 г. тираж газеты «Аргументы и Факты» составил 33,5 млн экз., попав в Книгу рекордов Гиннеса, тираж газеты «Труд» − 21 млн 584 тыс. экз. (18 млн экз. в 1987 г.), «Комсомольская правда» − 21,9 млн экз. (17 млн экз. в 1987 г.). Журнал «Огонек» увеличил тираж с 1.5 млн экз. в 1985 г. до 4 млн экз. в 1990 г.
  21. Seoane M.C., Saiz M.D. Cuatro Siglos de Periodismo en España. Madrid, 2007. P. 301.
  22. См. Hallin D.C., Mancini P. Comparing Media Systems. Cambridge University Press. 2009. P.26−30, 98
  23. Подробнее об этом см. в изд.: Alférez A. Cuarto Poder en España. Madrid, 1986.
  24. Реснянская Л.Л., Фомичева И.Д. Газета для всей России. М., 1999. С. 115.
  25. Подробнее об этом см. Лошак В. На газетном рынке – отлив // Московские новости. 1991. № 47.
  26. СМИ и политика. Под ред. Реснянской Л.Л. Указ. соч. С. 67.
  27. Однако впоследствии политика молчания получила неоднозначную оценку со стороны испанского общества. Подробнее об этом см. Alfaya J. Un Muro de Silencio; Sampere X.D. Tempus Fugit / En Transición. Barcelona, 2007. P.179−192.
  28. В качестве примера приведем статью Андреевой Н. «Не могу поступиться принципами» («Советская Россия». 13 марта 1988 г) и ответ на нее Политбюро в «Правде» (статья «Принципы перестройки: революционное мышление и действия». 5 апреля 1988 г)