«Журналь историк э литерэр» Франсуа-Ксавье де Феллера – первое католическое издание Люксембурга

Ссылка для цитирования: Маслина М.Г. «Журналь историк э литерэр» Франсуа-Ксавье де Феллера – первое католическое издание Люксембурга // Медиаскоп. 2016. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/?q=node/2142

 

© Маслина Мария Георгиевна
аспирантка кафедры зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), maria270292@mail.ru

 

Аннотация

В данной статье исследуется люксембургское католическое издание «Журналь историк э литерэр». Автор изучает процесс его развития и дает характеристику направления, содержания, структуры издания, выделяя его индивидуальные черты и историческое значение.

Ключевые слова: Люксембург, периодическое издание, «Журналь историк э литерэр», Франсуа-Ксавье де Феллер.

 

Статья посвящена журналу «Журналь историк э литерэр» (Journal historique et littéraire – «Исторический и литературный журнал», далее − «Журналь историк»¹), в который в 1773 г. было переименовано первое периодическое издание Люксембурга «Ля кле дю кабине де пранс дё л’Ёроп у рекёй историк э политик сюр ле матьер дю тан» (La Clef du cabinet des princes de l’Europe ou recuëil historique & politique sur les matieres du tems – «Ключ от кабинета принцев Европы или исторический и политический сборник материалов [последнего. – М.М.] времени» − далее «Ля кле»). «Журналь историк» – плод активной деятельности бельгийского иезуита Франсуа-Ксавье де Феллера (Hilgert, 2004: 19) по защите и укреплению ослабевших в эпоху Просвещения позиций религии и церкви и, по мнению некоторых исследователей (Trousson, 1979: 104), предшественник люксембургских католических газет XIX в., когда католическая пресса станет не просто выразителем мнения определенного круга лиц, а одной из крупнейших и сильнейших политических сил, играющих значительную роль в политической жизни страны. Автор также уделяет внимание личности редактора журнала, оказавшей большое влияние на направление издания. Новизна данного исследования заключается в том, что история люксембургской периодики никогда не изучалась российскими учеными, а труды зарубежных исследователей посвящены больше общей истории прессы Люксембурга, нежели истории отдельных изданий, в том числе исследуемого.

 

Превращение «Ля кле» в «Журналь историк»

Журнал «Ля кле» был основан в 1704 г. выходцами из Франции – журналистом Клодом Жорданом, а также издателем и типографом Андре Шевалье. Это был ежемесячный франкоязычный журнал, посвященный международным новостям преимущественно в области политики и литературы и предназначенный в основном для экспорта во Францию. Его характерными чертами были обстоятельное изложение фактов и их подробный анализ, включение полных или сокращенных текстов писем королей, министров и их секретарей, послов, командиров армии и флота, духовных лиц, писем читателей журнала, а также текстов официальных документов (деклараций, указов, манифестов, торжественных речей и т.п.). Стремясь придерживаться лояльно-нейтрального тона, его издатели старались безоценочно излагать политические факты, публиковали письма выразителей различных мнений, а дословно приводя чьи-либо письма, речи и другие документы, смягчали оскорбительные выражения, не изменяя при этом смысла сказанного². Каждые шесть номеров журнала печатались со сквозной нумерацией и составляли том; тома были предназначены для собирания.

После публикации в декабре 1768 г. сведений о нехватке зерна и его высокой стоимости в нескольких провинциях во Франции, запрещенного письма королю от парламента Руана о плачевном положении людей в Нормандии, а также содержавшихся в тайне новостей о неудачах французской армии на Корсике «Ля кле» указом государственного совета короля от 14 января 1769 г. был запрещен во Франции. Несмотря на то что к тому моменту Люксембург уже утратил политические связи с Францией и находился в составе Испанских Нидерландов под властью австрийских Габсбургов, указ о запрете распространения на французском рынке был болезненным экономическим ударом для «Ля кле», поскольку журнал был рассчитан преимущественно на французских читателей. Единственным способом обойти запрет было изменение названия и редакционной политики, и через несколько лет «Ля кле» превратился в «Журналь историк». Хотя в нем была похожая структура, а также продолжение нумерации страниц и томов, «Журналь историк» был совсем другим.

В 1773 г. руководство редакцией взял на себя иезуит Франсуа-Ксавье де Феллер, уроженец Брюсселя, бывший преподаватель в коллегии иезуитов и внештатный сотрудник «Ля кле» с 1769 г. (Hilgert, 2004: 19)³. К этому шагу его подтолкнул роспуск ордена иезуитов в июле 1773 г. (в октябрьском, ноябрьском и декабрьском номерах «Журналь историк» было напечатано краткое содержание послания папы Климента XIV от 21 июля о роспуске ордена), заставивший его встать на путь борьбы за утраченные позиции религии и церкви. Следующий номер журнала вышел уже под новым названием.

Страстный поборник религии, морали, справедливости, де Феллер был личностью яркой, незаурядной. Его выступления в «Журналь историк» полны восклицаний, воззваний к «истинным христианам», иногда сарказма. Неизвестный автор из Лувена в брошюре «Краткий исторический очерк о жизни и работах аббата де Феллера, экс-иезуита» (Précis historique sur la vie et les ouvrages de l'abbé de Feller, ex-jésuite) описывает его следующим образом: «Де Феллер был хрупкого телосложения, среднего роста, худой. Он имел удивительную живость ума, поразительную память <...> Он был чрезвычайно умерен в еде и питье; часто он не ел ничего, кроме картофеля и яиц; и он пил довольно крепкий кофе. Он был часто так занят тем, что делал, что, когда к нему подходили, он был в плену спазмов, которые мешали ему отвечать в течение какого-то времени: вне этих литературных экстазов, если можно их так назвать, он был веселым и вращался в приятном обществе. Он был хорошим другом, добрым и великодушным. Он был чрезмерно бескорыстен и оставлял своим типографам весь доход от своих литературных трудов. <…> Положение священника, из которого его вырвали, всегда в нем присутствовало, и он сожалел о нем всю жизнь. <…> Пылкостью его веры окрашены все его труды. ...Он беспрестанно сражался с философами и противостоял, как железная стена, вредным нововведениям в религии… Его набожность была слишком велика; вместе с тем его природная живость не позволяла ему долгих молитв; но он повторял их по причине стремлений души к его Богу и коротких вдохновений» (Précis historique sur la vie et les ouvrages de l'abbé de Feller, 1824: 11−13).

 

Структура, тон, особенности содержания и оформления журнала

Структура «Журналь историк» поначалу была идентичной структуре «Ля кле», но потом претерпела незначительные изменения, став более четкой и строгой. С января 1774 г. номер стал делиться на две примерно равные по объему части – «Литературные новости» и «Политические новости». Основу первой части, как и ранее, составляли рецензии на новинки исторической, философской, религиозной, политической, научной (включая медицинскую), справочной литературы. Предположительно, рецензии писал сам де Феллер (Hilgert, 2004: 20). Чаще всего анонсировались книги из Франции и Германии, а также Италии, Англии, России, Нидерландов, Польши, Люксембурга (напечатанные в типографии наследников Шевалье), Турции, Филадельфии. Названия литературных новинок часто печатались на языке оригинала – итальянском, немецком, латинском, английском – с переводом на французский, причем немецкие названия, а иногда и краткие анонсы к ним в подражание оригиналу печатались готическим шрифтом. Каждая рецензия начиналась с выходных данных книги, более или менее полных: как правило, указывались автор, место и год ее выхода, фамилия книгопродавца, у которого она находилась (если она находилась в типографии Шевалье, то указывалось просто «у типографа данного журнала»), количество томов и формат. Были и анонсы некоторых работ де Феллера⁴.

В этом же разделе печатались стихи (новинки поэзии, басни, стихотворные послания, цитаты из классической и современной журналу поэзии, песни, стихи по случаю рождения наследников, эпитафии), письма различного характера, как подписанные, так и анонимные, рецепты от различных болезней (от апоплексии и паралича, астмы, водянки, рака, оспы, боли в горле, панариция, бешенства, гриппа, эпилепсии и др.) и объявления об услугах врачей, в том числе взятые из других изданий (например, из «Журналь де Боз-Ар» (Journal des Beaux-Arts), парижской «Ля газет» (La Gazette), «Афиш э анонс» (Affiches et annonces) из Лилля), советы практического характера (как консервировать зеленый горошек, как приготовить удобрение для винограда или средство для уничтожения муравьев и т. д.), сообщения об изобретениях, полемика с другими изданиями (15 января 1776 г. – с льежским изданием «Эспри де журно» (Esprit des journaux)), загадки, шарады, присылаемые читателями, с ответом в следующем номере, обращения к читателям и ответы редактора на их письма.

Вторая, политическая, часть номера делилась на блоки новостей из разных стран, а те, в свою очередь, на новости из разных городов. Перечень стран был постоянным (Турция, Россия, Польша, Испания, Швеция, Дания, Португалия, Англия, Италия, Германия, Франция, Нидерланды; в 1790-е гг. к ним присоединились Северная Америка и Ост-Индия); перечень городов, за исключением столиц, варьировался. Всего за всю историю журнала было охвачено около 250 городов и местностей⁵. Новости из той или иной страны обычно начинались со столичных, далее следовали остальные. Рядом с названием города в скобках указывалась дата события; помимо событий предыдущего месяца, попадались события и двух-трехмесячной давности. Новости из Люксембурга, входившие в раздел «Нидерланды», встречались нечасто: из 483 сохранившихся номеров «Журналь историк» с 1773 по 1794 гг. их содержали только 29. В журнал по-прежнему включались тексты политических писем, указов, деклараций.

Из двух разделов журнала наибольшим успехом у читателей пользовался первый. Неоднократно де Феллер отмечал, что некоторые читатели даже не открывают политическую часть или вовсе ее отрывают, интересуясь только «литературными и философскими суждениями данного журнала»⁶. Он всячески призывал читателей не игнорировать политические новости и тем более не отрывать их, сохраняя только литературные части, поскольку оба раздела находятся в неразрывной связи и взаимозависимости «идей и вещей, которая составляет пользу данного журнала». Отнять эту связь у «Журналь историк» – значит «уничтожить его главное и, возможно, единственное достоинство».

Завершался номер сообщениями о смертях (изредка поначалу – еще о рождениях и женитьбах) и оглавлением. В конец или в начало номера, а также в литературный раздел периодически помещались объявления разного характера: о выходе новых периодических изданий (например, франкфуртского «Эспри де журно», «Курьер литерэр де л'Ёроп» (Courrier littéraire de l’Europe), «Бюллетень дю коммерс де л'Ёроп» (Bulletin du commerce de l’Europe), «Журналь де религион» (Journal de religion), «Журналь дю коммерсант» (Journal du commerçant), «Журналь энциклопедик» (Journal encyclopédique)), о продаже книг (в отличие от аналогичных объявлений в «Ля кле», здесь стала указываться цена книги) и различных вещей (например, учебные рельефные модели местности), об аренде и продаже недвижимости, приглашения на различные мероприятия (например, карнавалы) и приглашения для путешественников посетить те или иные места и так далее. По сравнению с «Ля кле» тематика объявлений в «Журналь историк» заметно сузилась и стала намного сдержаннее: отсутствовали объявления рекламного характера о продаже предметов роскоши (шелков, галунов, часов), спиртных напитков, часто попадавшие на страницы журнала-предшественника. По всей видимости, это было одним из проявлений смены направления издания на более строгое под руководством редактора-иезуита. С декабря 1779 г. в конце номера стали печататься «Разные новости», вероятно, аналог дополнений в «Ля кле», – новости, полученные в то время, когда номер был уже в печати, и поэтому не вошедшие в основные разделы.

«Журналь историк» продолжал нумерацию страниц и томов «Ля кле», номера по-прежнему были предназначены для собирания. Частым явлением в журнале были отсылки к предыдущим выпускам, исправления опечаток, рецензии, печатавшиеся частями в нескольких номерах. Статьи сопровождались сносками – комментариями де Феллера, отсылками к прошлым номерам или к другим книгам. Редкие маргиналии служили не ориентирами в тексте, как в «Ля кле», а использовались преимущественно в литературном разделе для ссылок на комментируемые места в различных книгах и периодических изданиях, а также для авторских замечаний и крылатых выражений. Все статьи по-прежнему были анонимными, имя редактора также нигде не упоминалось.

Общий тон журнала сменился с нейтрального, которого придерживался «Ля кле», на более критический и субъективный. Если руководители «Ля кле» гордились объективностью своего издания, то де Феллер при каждом удобном случае старался высказать свою позицию по тому или иному вопросу. Примечательно, что со страниц своего журнала он обращался к читателям от первого лица (сначала «мы», потом «я»), в то время как редакторы «Ля кле» использовали либо безличные конструкции, либо представлялись как «автор издания», «мы». Также стоит отметить в рецензиях и сносках «Журналь историк» множество собственных комментариев де Феллера, изобилующих оценочной лексикой, риторическими вопросами и восклицаниями, что в «Ля кле» было совершенно неприемлемо. Так, обезличенный служитель правды, «Ля кле» стал персонифицированным «Журналь историк».

В одном из номеров де Феллер отмечал следующее: «Некоторые из наших читателей удивлены, что суждения в других журналах абсолютно противоположны тем, которые мы выносим в нашем и что там осуждают издания, которые мы хвалим, и хвалят те, которые мы осуждаем. В неопределенности, в которую их [читателей. – М.М.] повергла оппозиция мнений, мы просим обращаться к чтению и тех, и других изданий, читать их с вниманием и без предубеждения»⁷. Также он подчеркивал, что никогда не публикует необоснованную критику: «…мы постоянно отвечаем на любую жалобу, на любой упрек авторов, мы обосновываем наши осуждения каждый раз, когда их [авторов. – М.М.] обвинили неправильно».

С июля 1774 г. журнал стал выходить два раза в месяц: 1 числа, как раньше, и 15-ого (до 1776 г. на выпусках от 1-ого числа указывалось «Первая часть», от 15-ого – «Вторая часть»). Каждый номер насчитывал 60–80 (иногда до 90) страниц, начиная с июльского номера 1774 г. герб Люксембурга на обложке сменила виньетка, изображающая композицию из военных атрибутов (флаги, трубы, пушки с ядрами, барабаны, сабли) и веток с листьями. Возможно, это было своеобразное объявление войны де Феллера врагам веры, морали и справедливости.

В новом уведомлении говорилось: «Данный журнал продолжает выходить в такой же форме каждые 15 дней. [Мы. – М.М.] ничем не пренебрегаем, чтобы обеспечить удовлетворение читателей и верно выполнять обязательства, взятые перед публикой. «Политическим новостям» будет придаваться вся значительность и уважение, которое они заслуживают своей важностью и влиянием на общие дела, не забывая частные события и любопытные случаи относительно наук, искусств, нравов, обычаев, религии народов. Литературные новости будут свободны от всякой пристрастности»⁸. Уведомление было написано еще полностью в духе «Ля кле» – обезличенно, с заверениями в беспристрастности, но само обещание выносить «суждения» уже говорило о том, что в журнале будет допускаться субъективность. Впрочем, всегда придерживаться принципа беспристрастности де Феллеру так и не удалось.

Здесь же впервые за всю историю издания появилась информация о его цене: «Цена для частных лиц составляет 8 ливров во Франции за год, или 4 су в Люксембурге за каждую тетрадь, забирать здесь, в типографии». Однако Люксембургом и Францией распространение журнала не ограничивалось: судя по адресам читателей, присылавших письма в «Журналь историк», он распространялся также в Бельгии, Пруссии, Австрии. Продавался журнал главным образом по подписке: как правило, де Феллер в обращениях к читателям называл их «подписчики». Количество подписчиков нигде не было указано, но есть сведения, что их было около 2500 (Friedrich, 1975). В номере от 1 сентября 1781 г. было напечатано уведомление для подписчиков «Журналь историк», содержавшее некоторые сведения относительно его рассылки: «Отправитель журнала с большим удивлением узнал, что номер от 15 июля прибыл в Брюссель только к середине августа, хотя 10 июля он был отправлен на экспрессе⁹, который всегда прибывает за три или четыре дня в эту столицу. Вследствие этого [мы. – М.М.] просим подписчиков, которые не были обслужены вовремя, получить информацию относительно этого сильного опоздания, чтобы в дальнейшем можно было его избежать. Нужно обратиться к Мелль Перль¹⁰, директрисе почты в Арлоне и владелице журнала».

Начиная с июня 1774 г. вернулся алфавитный указатель событий (в «Ля кле» в последний раз это встречалось в июне 1733 г.), но теперь он касался только литературного раздела и включал в основном названия произведений, упоминавшихся в «Журналь историк». После увеличения частоты выхода журнала тома՛, состоящие из выпусков за шесть месяцев, стали получаться слишком большими, и с 1776 г. один том стали составлять выпуски за четыре месяца, то есть каждый новый том теперь начинался с января, мая и сентября, а алфавитный указатель печатался, соответственно, в номерах от 15-ого числа апреля, августа и декабря.

Статьи в «Журналь историк» были как оригинальные, так и взятые из других изданий. В основном это касалось политических новостей. «Некоторые люди мне писали, чтобы узнать, почему политические новости несколько раз встречались одинаковые слово в слово в данном журнале и некоторых других, – писал де Феллер в номере от 15 июня 1779 г. – Я помню, что уже отвечал на этот вопрос. Статьи, которые я получаю от моих корреспондентов или которые пишу сам с особой тщательностью, не встречаются в других [журналах. – М.М.], по крайней мере [другие. – М.М.] редакторы не расценивали их как копирование; и точно так же статьи, которые являются их работой или работой их корреспондентов, никогда не встречаются в моем. Но когда статьи взяты из газет Вены, Парижа, Лондона и т.д., предназначенных для всех журналистов, естественно, они одинаковы. Я видел <…> насколько неразумно утомляться, меняя стиль публичных листков, когда там все ясно, четко и так, как должно быть в простом повествовании. Кажется, что другие журналисты того же мнения <…>»¹¹. Ссылки на источники не всегда, но встречались в «Журналь историк», например, на «Газет салютер» (Gazette salutaire), «Журналь де саван» (Journal des sçavans), «Газет де санте» (Gazette de santé), «Газет де Льеж» (Gazette de Liége).

Стоит отметить, что де Феллер с большим уважением относился к читателям своего журнала, состоял с ними в активной переписке, добросовестно отвечал на огромное количество писем. Он даже отмечал, что письма «множатся до такой степени, что больше невозможно выполнять это задание [отвечать на все письма. – М.М.] благопристойно, не ослабляя внимания, которое мы должны уделять другим предметам; мы просим тех, кто нам пишет, довольствоваться обыкновением, что [мы. – М.М.] будем отвечать на их письма, когда время это позволит, и не огорчаться, что мы не даем другого ответа»¹².

Де Феллер также получал письма с предложениями по внесению изменений в содержание «Журналь историк», но предпочитал не прислушиваться к пожеланиям читателей, если они шли вразрез с традициями журнала. Например, одно из подобных предложений касалось загадок: «Некоторые из наших корреспондентов призывают нас убрать загадки, которые считаются жанром несерьезной и варварской литературы и заменить их какими-нибудь более разумными вещами; они игнорируют, что многие из наших подписчиков еще придают значение загадочной поэзии и что слава загадок еще не уничтожена во всех провинциях. К тому же в этом журнале всегда были загадки, с 1704 года, года рождения; в этом собственность не принадлежит нам никоим образом, и не в нашей возможности придавать ей форму самую разнообразную, в зависимости от наших идей»¹³. По мнению редактора, «журналист должен поддаваться особенно вкусу страны, где он пишет»¹⁴.

В отношении оформления «Журналь историк» был заметно богаче «Ля кле»: помимо верхних орнаментов в начале литературного и политического разделов в первой части номера печаталось много разделительных, между рецензиями. Как правило, эти орнаменты представляли собой разнообразные комбинации из одних и тех же элементов. Одним из наиболее часто встречающихся элементов была ракушка (рокайль) – главный декоративный мотив эпохи рококо. Несколько раз в журнале были напечатаны геометрические чертежи из писем, гравюры¹⁵.

 

Борьба «Журналь историк» с философами Просвещения

Сложное отношение де Феллера к философии эпохи Просвещения выражалось в критике ее представителей, часто попадавшей на страницы «Журналь историк». Принципы Жордана и Шевалье смягчать оскорбительные выражения в цитатах из чужих произведений остались в прошлом, и в рецензии стали включаться довольно резкие отрывки, особенно если это касалось философов Просвещения. Один из наиболее ярких примеров – рецензия в двух частях (октябрь 1773 г. и январь 1774 г.) на книгу Сабатьера де Костре «Три века нашей литературы» (Les trois siècles de notre Littérature), включавшую характеристику французских писателей со времен Франциска I (1494−1547 гг.), в том числе и просветителей. Авторские высказывания о некоторых писателях были помещены де Феллером в журнал, как, например, о Дидро: «…[Дидро. – М.М.] больше проповедник, чем ученый, больше ученый, чем остроумный человек, больше остроумный человек, чем человек гениальный; некорректный писатель, скверный переводчик, смелый метафизик, глубокий моралист, плохой геометр, посредственный физик, восторженный философ, наконец, литератор, создавший множество трудов». Как литератора автор характеризует Дидро следующим образом: «Не то чтобы в его трудах нет искр света, сильных изречений, гениальных черт, мест, полных огня и силы; но эти изречения делаются им только с интервалами, и часто эти интервалы очень большие: надо долго идти во мраке, прежде чем станут заметны проблески, насытиться дымом, прежде чем встретить часть пути правильного и доступного».

Раздел книги де Костре под названием «Мазила [в значении плохой художник. – М.М.]» был посвящен утверждению современных журналу литераторов, что «невозможно хорошо писать на мертвом языке»¹⁶, под которым подразумевалась латынь. «Пропагандистом этого парадокса» был объявлен Вольтер. «Неоспоримо, что г-н де Вольтер и те, кто придерживается его мнения, – писал автор, – не должны были стараться скрыть от нашей нации ту славу, для которой они, без сомнения, не были рождены, но которой другие литераторы сумели добиться работами, которые всегда будут их наградой…». Де Феллер также приводит авторскую оценку, характеризующую, по его мнению, «все произведения г-на Вольтера»¹⁷: «Большие таланты и большие злоупотребления; черты, достойные восхищения, постыдная несдержанность; проблески, способные сделать честь своему веку, причуды, позорящие его; …все прелести духа и все низости страстей; самое блестящее воображение, самый циничный и возмутительный язык; философия и абсурдность; разносторонняя эрудиция и грубые ошибки невежества; богатая поэзия и очевидные плагиаты; прекрасные труды и отвратительные продукты; смелость и заискивание; почтение к религии и богохульство; уроки добродетели и апология порока… Это удивительные противоположности, которые в менее неразумный век, чем наш, определили бы положение, которое должен занять этот исключительный человек в ряду гениев и в обществе»¹⁸.

Авторская критика не обошла стороной и Жан-Жака Руссо, обвинив его в мизантропии и самовосхвалении (впрочем, эти черты, действительно, наблюдались в характере Руссо): «Никогда автор не приукрашивал себя лучше в своих работах; чтобы их хоть немного читали с вниманием, в них раскрыта вся картина его души и качества его характера». «По правде, склад его характера сильно влияет на природу его мнений, – считает де Костре. – Исполненный самой живой чувствительности, вспыльчивый из-за темперамента, полного желчи и огня, озлобленный из-за препятствий, условий своей жизни, ставших источником мизантропии, той мизантропии, которая стала, в свою очередь, двигателем его талантов <…> Кажется, он говорит самому себе: “У меня есть знания и способности; моя душа загорается с живостью, а мой ум легко приспосабливается ко всему; мое воображение изобилует источниками, а аргументы представляются так, чтобы [люди. – М.М.] придерживались всех моих концепций; следовательно, я могу сторониться обыкновенных путей…”»¹⁹.

В номере «Журналь историк» от 1 декабря 1779 г. отмечалось, что после выхода книги «Три века нашей литературы» на ее автора обрушилось множество оскорблений и клеветы. Тем не менее, по мнению де Феллера, своей «философской ненавистью» Сабатьер де Костре «защищает истинные принципы как в философии, так и в литературе»²⁰. Редактор «Журналь историк» проводил четкую границу между истинной философией и «философистикой» (псевдофилософией). По его мнению, «разумная и справедливая философия вливается в религию, чьим главным желанием всегда были единение и мир»²¹. Наиболее соответствующим мировоззрению де Феллера можно считать образ истинного философа²², описанный в сборнике изречений аббата Понсоля о морали, получившем положительную оценку де Феллера (рецензия на сборник была напечатана в номере «Журналь историк» от 15 мая 1778 г.). Этот образ философа скорее напоминал образ христианского проповедника, и несоответствие ему философов-просветителей стало одной из причин критического к ним отношения бывшего священника де Феллера.

Наиболее часто в «Журналь историк» фигурировал Вольтер: анонсировались его книги и книги о нем, печатались его стихи, письма, написанные им и адресованные ему, его имя часто появлялось в комментариях де Феллера по различным поводам. В критической литературе и читательских письмах, напечатанных в журнале, Вольтер нередко представал как «антихрист», «враг религии и государства». Де Феллер, признавая «искусность» многих произведений Вольтера, считал его воплощением тщеславия, самолюбия, безнравственности: «Никогда человек не будет владеть лучше, чем он [Вольтер. – М.М.], великим искусством оскорблений. Он владеет в этом деле всем богатством и всей энергией. Храбрый Скалигер²³ и грозный Шоппе²⁴ были настоящими детьми в сравнении с этим повелителем “наслаждений”»²⁵; «Сколько Вольтер старался уничтожить славу этих «двух великих людей» [Корнель и Расин: цитата из письма Вольтера. – М.М.]! Это он, кого не называли и не чтили именем “бог театра”»²⁶; «Известно, что в последние годы г-н де Вольтер получил множество писем от эмбрионов литературы и философии, которые преподносили ему свои безобразные сочинения²⁷, чтобы этим добиться какой-нибудь похвалы. Вежливый старик не отказывался отвечать на этот вид дани, которая льстила его тщеславию»²⁸; кроме того, у него «непреодолимое желание догматизировать свои заблуждения»²⁹.

Даже после смерти Вольтера (15 июля 1778 г. в конце номера была напечатана эпитафия на его смерть, написанная Франсуа-Мари Аруэ) сокрушительная критика в его адрес не прекратилась в «Журналь историк»: «Французская академия созывает публичную ассамблею 4 марта для приема г-на Дюсиса: вольтерьянская оргия, как выразился один мудрый критик, где публично выставлен идол, я хочу сказать, бюст г-на де Вольтера, его имя и труды возбуждают исступления, достойные менад, в то время как тени Корнеля, Расина, Лафонтена, Буало, Фенелона, Боссюэ молча страдают от оскорблений, нанесенных в храме, когда-то почтенном их присутствием и освященном воспоминанием об их шедеврах»³⁰; «…чрезвычайно блестящая репутация г-на де Вольтера не выдержит атак времени»³¹; «Он [Вольтер. – М.М.] всегда будет героем для распутников и неверующих и [объектом. – М.М.] презрения и отвращения людей приличных»³² и так далее.

Вторым по частоте упоминания был Жан-Жак Руссо. Однако критика в его адрес была менее жесткой, нежели в случае с Вольтером, например: «Я имел неприятность в поисках чудес мудрости и добродетели, как анонсируется в названии [анонсировались письма Руссо г-ну Малешербу о причинах его уединения в деревне. – М.М.], найти только непоследовательности и слабости»³³; «Как можно анализировать труды непоследовательного и противоречивого Жан-Жака?»³⁴ и т.п. «Совершенный безумец», «несчастный мечтатель»³⁵ – в таком образе Руссо представал перед читателями «Журналь историк». Изредка в журнале упоминались имена Дидро и Монтескье.

 

Отношение де Феллера к науке и литературе

С религиозных позиций де Феллер относился не только к философии, но и к науке. В «Журналь историк» печаталось огромное количество рецензий на книги по физике, химии, истории, медицине, экономике, астрономии, биологии, географии – на книги о путешествиях (например, отчеты об экспедициях Кука, очерки Палласа³⁶ о России), а также сообщения о различных изобретениях, преимущественно для бытового применения (машина для обмолота кукурузы; новая лампа; шлифовальная машина). По мнению де Феллера, наука должна быть на службе у религии. Наиболее ясно его отношение к науке, главным образом естественной, выражено в рецензии на книгу «Эссе по элементарной философии о системах Вселенной, или Законы физического мира, мира морали и интеллекта, служащие защитой против современного атеизма» г-на Бо де Маргиллеса, опубликованной в июльском номере 1774 г. «Истинная физика, – писал де Феллер, – всегда была могилой атеизма: ее можно рассматривать как естественную теологию, которая показывает Бога на картинах, набросанных природой благодаря силе и мудрости своего Создателя»³⁷. «Естественная теология» – емкое определение физики (в данном случае под «физикой», вероятно, подразумевалось естествознание в целом) и одновременно главное ее предназначение – путем изучения природы показывать и доказывать всемогущество Бога. Впрочем, редактор люксембургского журнала весьма скептически относился к научным новшествам, казавшимся ему бесполезными, таким, как молниеотводы; масло, с помощью которого можно якобы смягчить толчки от волн и избежать кораблекрушения; воздушные шары, которыми невозможно управлять, из-за чего они не более полезны, чем детские бумажные змеи; и так далее (Précis historique sur la vie et les ouvrages de l'abbé de Feller, 1824: 11).

Помимо «истинной философии» и «истинной физики» де Феллер так же неистово боролся за «истинную литературу». Литература была его настоящей страстью. Неизвестный автор «Краткого исторического очерка о жизни и работах аббата де Феллера, экс-иезуита» писал: «…он знал наизусть… Святую Библию, Фому Кемпийского, Вергилия, Горация и бесчисленное множество других вещей; также видно, сколько книг ему было знакомо <…> по многочисленным цитатам, которыми он обогащал свои работы»³⁸ (в «Журналь историк», помимо цитат из поэзии Вергилия и Горация, встречались цитаты Буало, Расина, Вольтера, Нерона, Сенеки, Мартина Лютера, Боссюэ, Жан-Батиста Руссо, строки из «Священного писания» на латыни).

Имея тонкий литературный вкус, де Феллер не выносил пустых, бездарных произведений; в «Журналь историк» он часто называл их «продуктами» (productions), а не «произведениями» (ouvrages), тем самым подчеркнуто принижая их. Помимо второсортной литературы, он не принимал работ известных авторов, в том числе просветителей, если эти работы казались ему неудачными; это касалось, например, последней трагедии Вольтера «Ирен»: «Наконец, решились напечатать эту известную трагедию, которая стоила 80-летнему поэту короны, поэзии и поклонения, о которых он когда-то столько говорил. Если бы я осмелился оценить эту трагедию и не найти ее “божественной”, мои хорошие друзья не упустили бы сказать, что “я оскорбляю великих людей”, что “мое вороново перо только перегоняет желчь”»³⁹.

 

«Журналь историк» – противник реформ Иосифа II

В 1780 г. умирает Мария Терезия, эрцгерцогиня Австрии, императрица Священной Римской Империи, королева Венгрии и Чехии, герцогиня Люксембурга. В номере «Журналь историк» от 1 января 1781 г. публикуется весть о ее смерти; с этого времени на обложке адрес типографии указывается следующим образом: «Люксембург, наследники Андре Шевалье, при жизни типографа Ее Апостольского Величества покойной Императрицы-Королевы». Императором становится ее старший сын и соправитель с 1765 г. Иосиф II. Неутомимый реформатор, фанатик общего блага и яркий представитель просвещенного абсолютизма, Иосиф стремился затронуть нововведениями практически все стороны жизни подвластных ему государств. Его религиозная политика, получившая название иосифизма (Ивонин, 2003), основывалась на вмешательстве государя в дела церкви. Против нее выступили многие, в том числе де Феллер (Hilgert, 2004: 19).

В 1780-е гг. на страницах «Журналь историк» отслеживались долгие и частые путешествия императора, печатались его многочисленные указы, в большинстве своем касающиеся религиозных вопросов⁴⁰. Наиболее сильное впечатление на европейцев в первые годы правления Иосифа произвел его «Толеранцпатент» – указ о свободе вероисповедания, принятый 13 октября 1781 г. Затем последовал целый ряд других законов, имевших целью ослабить влияние Рима и сделать австрийскую церковь более самостоятельной (Рыжов, 1999). Встревоженный папа Пий VI отправился в 1781 г. в Вену, чтобы лично встретиться с Иосифом. Это событие отразилось в анонимном сатирическом произведении «Смешной диалог между Иосифом II, Императором римлян, Джованни Браски, Папой под именем Пия VI, и графом Лораге», рецензия на которое была опубликована в номере «Журналь историк» от 1 августа 1782 г.; в нем «Понтифик представлен как имбецил, а первый суверен Европы – как ветреник, невежда, враг религии и наших отцов; и оба беседуют с озорством, которое доставляет им удовольствие пошлостями и отвратительными каламбурами»⁴¹.

Однако поездка папы оказалась безрезультатной: император не согласился пойти ни на какие уступки и продолжал свою реформаторскую деятельность в области религии. Монашеские ордена были подчинены власти епископов, затем началось упразднение монастырей (в первые шесть лет царствования Иосифа их было закрыто не менее 740).

В этот период комментарии де Феллера становятся более эмоциональными, он все чаще поднимает вопрос истинной религии, противопоставляя католицизм «искаженным религиям» (арианство, лютеранство, кальвинизм), говорит о непоколебимости религиозных догм. «Учитывая невежество века, – пишет он, – которое постоянно растет, небесполезно сказать, что между гражданской терпимостью и веротерпимостью есть огромное пространство. Это чудовищная система, которая все равняет: хорошее и плохое, истинное и ложное – и присваивает даже Божеству подлое и преступное безразличие»⁴². Провозглашенной императором веротерпимости де Феллер не принимал: «Нигде католики не любят быть спутанными с их [протестантов. – М.М.] культом, их церквями, их могилами…»⁴³. Также он выступал против запрета хоронить умерших в черте города, считая, что это «ослабит узы семьи, симпатии и дружбы, уже и так расшатанные», а «посягательства на привычки и похоронные ритуалы держат в упадке веру в бессмертие»⁴⁴.

Деятельность просвещенного монарха вызывает у де Феллера новую волну критики философии Просвещения. Редактор «Журналь историк» говорит о «тщеславии философских спекуляций», «несчастных жертвах соблазна и несдержанности философов нашего века»⁴⁵. Даже попытки ослабить цензуру, ввести свободу прессы, предпринятые императором в 1781 г., были встречены редактором «Журналь историк» довольно скептически. Принимая идеи некоторых указов, де Феллер не одобрял их исполнение, это касалось, например, указа, обязывающего авторов подписывать произведения своими настоящими именами. «Поскольку с тех пор, как правительство даровало свободу прессе, – писал он, – распространяется много произведений, достойных жесткого запрета, возник указ, который обязывает авторов ставить свое имя в начале их литературной продукции»⁴⁶, чем «держит трусливых и подлых писак в полезном и утешительном молчании»⁴⁷. Однако в реальности этот указ не соблюдался: «Несколько произведений, носящих весьма известные имена, были отвергнуты, <…> в то время как анонимы безнаказанно обременяют нас всеми выдумками, которые могут возникнуть в пустом мозгу». Таким образом, де Феллер приходит к выводу, что «нельзя обеспечить эту свободу, вынуждая авторов включать свои имена в труды».

За выступления против нововведений Иосифа «Журналь историк» подвергался «придирчивой и надоедливой» цензуре, пока императорским указом от 26 января 1788 г. не был запрещен как повстанческий (Hilgert, 2004: 20−21). Де Феллер перенес типографию в Маастрихт (Нидерланды), где продолжал свою деятельность. Начиная с 1 марта 1788 г. журнал стал выходить в новом оформлении, но с прежней структурой. Обложку украшала новая, «мирная», виньетка – композиция из книг, обрамленная изгибающимися листьями; над ней была помещена цитата Горация: «Не желай удивленья толпы, а пиши для немногих» («Neque te ut miretur turba, labores, contenus paucis lectoribus»). Внизу значилось: «Маастрихт, Франсуа Кавелье, типограф-книгопродавец, на Вритхоф⁴⁸», а с 1 ноября 1788 г. – с припиской «и находится в Льеже, у Й.Ф. Бассомпьера, типографа-книгопродавца, напротив [храма. – М.М.] Св. Катерины». Впервые за историю журнала не только на обложку, но и внутрь издания стали помещаться виньетки, завершавшие разделы или части разделов. Нумерация томов теперь начиналась заново каждый год, один том по-прежнему составляли выпуски за каждые 4 месяца − за год получалось 3 тома; последний том, отпечатанный в Люксембурге, был 179-м.

Последний номер «Журналь историк» вышел 1 июля 1794 г. После захвата Бельгии французскими революционными войсками де Феллер бежал в Регенсбург, где и умер 23 мая 1802 г.

 

Заключение

«Журналь историк» сыграл значительную роль в истории люксембургской печати. Это яркий пример недавно зародившейся журналистики мнений, первое католическое и первое оппозиционное (Hilgert, 2004: 21) издание Люксембурга. Традицию воинственного журнала де Феллера как печатного органа, защищающего позиции католицизма, продолжат «Люксембургер цайтунг» (Luxemburger Zeitung – «Люксембургская газета») в 1844 г. и «Люксембургер фольксблатт. Политишес байблатт цум люксембургер зонтагсблатт» (Luxemburger Volksblatt. Politisches Beiblatt zum Luxemburger Sonntagsblatt − «Люксембургский народный листок. Политическое приложение к люксембургскому воскресному листку») в 1880 г., а также самое успешное печатное издание в истории люксембургских СМИ и единственное основанное в XIX в. и выходящее до сих пор – газета «Люксембургер ворт» (Luxemburger Wort – «Люксембургское слово»).

 

---

Примечания

1. Слово «journal» с французского языка переводится как «газета», однако в данном случае предпочтительнее использовать термин «журнал», поскольку типологические признаки издания (периодичность выхода, объем, наличие обложки, особенности структуры и содержания), а также разграничение понятий «journal» и «gazette», проводимое основателями издания «Ля кле» (La Clef du cabinet des princes de l’Europe ou recuëil historique & politique sur les matieres du tems, juillet 1705. – Avertissement), позволяют отнести его к категории журналов.
2. La Clef du cabinet des princes de l’Europe ou recuëil historique & politique sur les matieres du tems. 1705. Janvier, p. 4. Архивы «Ля кле» и «Журналь историк» за весь период их существования доступны на сайте Национальной библиотеки Люксембурга. Режим доступа: http://www.luxemburgensia.bnl.lu.
3. Эви Фридрих называет де Феллера редактором литературного раздела до 1773 г. См.: Friedrich (1975).
4. В номере от 15 марта 1779 г. – анонс работы «Философские наблюдения за системами Ньютона, движением земли и множеством миров; диалоги мертвых о пребывании живых: с рассуждением о землетрясениях, эпидемиях, бурях, наводнениях и т.д.» (Observations philosophiques sur les systemes de Newton, le mouvement de la terre et la pluralité des mondes; dialogues des morts sur le séjour des vivants: avec une dissertation sur les tremblements de terre, les épidémies, les orages, les inondations etc.); от 1 августа 1783 г. – «Географический словарь» (Dictionnaire géographique); от 15 сентября 1783 г. – «Исторический словарь» (Dictionnaire historique).
5. Наиболее часто фигурировали: Константинополь, Рагуза, Белград, Александрия, Каир (раздел «Турция»), Петербург, Ревель, Рига (раздел «Россия»), Варшава, Данциг (совр. Гданьск), Лемберг (совр. Львов), Митава, (раздел «Польша»), Мадрид, Гибралтар, Кадис, Картахена (раздел «Испания»), Стокгольм (раздел «Швеция»), Копенгаген, Шлезвиг (раздел «Дания»), Лиссабон (раздел «Португалия»), Лондон, Филадельфия (впоследствии – в разделе «Северная Америка»), Эдинбург, Дублин (раздел «Англия»), Рим, Генуя, Болонья, Венеция, Турин, Милан, Неаполь, Чивитавеккья (раздел «Италия»), Вена, Берлин, Мюнхен, Бонн, Ратисбон (совр. Регенсбург), Майнц, Франкфурт, Гамбург (раздел «Германия»), Париж, Версаль, Сен-Кантен, Компьень, Авиньон (раздел «Франция»), Брюссель, Намюр, Амстердам, Люксембург (раздел «Нидерланды»).
6. Journal historique et littéraire. 1777. 1 Janvier, p. 32.
7. Journal historique et littéraire. 1776. 1 Août, p. 516.
8. Journal historique et littéraire. 1774. 1 Juillet.
9. По всей вероятности, в данном случае под «экспрессом» понимался почтовый дилижанс.
10. Кроме упоминания в данном уведомлении имя Мелль Перль (Melle Perle) больше нигде не фигурирует.
11. Journal historique et littéraire. 1779. 15 Juin, p. 314.
12. Journal historique et littéraire. 1776. 15 Août, p. 594.
13. Journal historique et littéraire. 1776. 15 Décembre, p. 578.
14. Ibid.
15. В журнале были напечатаны: «геометрические наблюдения, которые никто <…> еще не делал» аббата Винерона (если ребро равностороннего треугольника одновременно является диаметром полукруга, прямая, идущая из его вершины, противоположной диаметру, пересекает диаметр и арку полукруга в одинаковой пропорции) в номере от 15 февраля 1781 г.; опровержение этих «геометрических наблюдений», присланное неизвестным студентом из Страсбурга (1 июня 1781 г.); схема новоизобретенной плавучей артиллерийской батареи (15 октября 1782 г.); профильные портреты предводителей Трансильванского крестьянского восстания 1784 г. Йона Клошки и Николае Хории (15 марта 1785 г.), две полностраничные гравюры, посвященные Бельгийской революции 1789−1790 гг., вспыхнувшей против реформ Иосифа II (15 апреля 1790 г.).
16. Journal historique et littéraire. 1774. Janvier, p. 7.
17. Journal historique et littéraire. 1774. Janvier, p. 12.
18. Ibid.
19. Ibid, p. 9.
20. Journal historique et littéraire. 1779. 1 Décembre, p. 472.
21. Journal historique et littéraire. 1782. 15 Février, p. 301.
22. «Истинный философ – это мудрец, // Который владеет собой и поступает в соответствии со своими обетами, // ...Это тот, чье положение, имущество и благородное происхождение // Не сбивают с пути его дух, не опутывают его сердца // И кто становится великим и живет, не совершая подлости // Даже в несчастье: // Это тот, кто никогда, постоянный друг порядка, // Не прибегает к недостойным уловкам // И кто никогда в своих выступлениях // Не использовал жестокое искусство злословия, не жалил: // Это тот, кто не собирается, будучи подлым и искусным льстецом, // Расточать свою лесть пустым идолам; // И кто искренен в своих словах, // …Наконец, тот, кто покорно и скромно, // По воле Неба контролирует все свои желания, // Кто умерен в своих удовольствиях, // Богобоязнен, исполняет свой долг и презирает остальное» (Journal historique et littéraire. 1778. 15 Mai, p. 86).
23. Французский гуманист эпохи Возрождения.
24. Германский деятель контрреформации, противник Скалигера.
25. Journal historique et littéraire. 1776. 15 Avril, p. 562.
26. Journal historique et littéraire. 1776. 15 Novembre, p. 416.
27. В оригинальном тексте употреблено слово «productions» - «продукты, продукция».
28. Journal historique et littéraire. 1779. 15 Juin, p. 263.
29. Journal historique et littéraire. 1774. Février, p. 94.
30. Journal historique et littéraire. 1779. 15 Avril, p. 564.
31. Journal historique et littéraire. 1781. 1 Août, p. 478.
32. Journal historique et littéraire. 1782. 15 Juillet, p. 402.
33. Journal historique et littéraire. 1780. 15 Novembre, p. 394.
34. Journal historique et littéraire. 1786. 1 Septembre, p. 3.
35. Journal historique et littéraire. 1783. 1 Janvier, p. 7.
36. Петер Симон (Пётр-Симон) Паллас − знаменитый немецкий и русский ученый-энциклопедист, естествоиспытатель и путешественник XVIII−XIX вв. Прославился научными экспедициями по территории России во второй половине XVIII в.
37. Journal historique et littéraire. 1774. Juillet, p. 14.
38. Ibid, pp. 11−12.
39. Journal historique et littéraire. 1779. 1 Septembre, p. 19.
40. Указы Иосифа II, печатавшиеся в журнале: декларация в отношении евреев, согласно которой их права значительно расширялись (номер от 15 июля 1781 г.), указ об исповедующих некатолическую веру, позволивший некатоликам «совершенно свободно… осуществлять свой культ» (15 ноября 1781), указ о священниках, вышедших из ордена (15 января 1782), указ о браке как гражданском договоре (15 апреля – 15 мая 1783), указ о монашеских орденах (15 февраля 1782), указ о налогообложении (15 июня 1785), указ об учреждении семинарии в университете Лувена и семинарии-филиале в Люксембурге для изучающих теологию (1 декабря 1786), декларация об установлении новой формы правления в Нидерландах (15 апреля 1787), указ о вакцинации против оспы (1 февраля 1788) и т.д.
41. Journal historique et littéraire. 1782. 1 Août, p. 480.
42. Journal historique et littéraire. 1781. 15 Décembre, p. 607.
43. Journal historique et littéraire. 1784. 1 Février, p. 207.
44. Journal historique et littéraire. 1784. 15 Octobre, pp. 300−301.
45. Journal historique et littéraire. 1782. 15 Mars, p. 445.
46. Journal historique et littéraire. 1782. 15 Février, p. 284.
47. Journal historique et littéraire. 1782. 1 Août, p. 480.
48. Вритхоф (Vrijthof) – площадь в Маастрихте.

 

Библиография

Ивонин Ю.Е. Фридрих II Гогенцоллерн и Иосиф II Габсбург // Вопросы истории. 2003. № 10. С. 49−74.
Рыжов К. Все монархи мира. Западная Европа. М.: Вече, 1999. 

Friedrich E. (1975) Zeitungen in Luxemburg. Chronologischer Überblick. Luxemburg: Graphic Center Bourg-Bourger. Available at: http://www.land.lu/html/dossiers/dossier_drecker/dreckerfriedrich.html [aссessed: 18.04.2015].
Hilgert R. (2004) Les journaux au Luxembourg 1704−2004. Service information et presse, Luxemburg. Available at: http://www.luxembourg.public.lu/fr/publications/e/journaux-luxembourg/journaux-luxembourg-2004-FR.pdf
Précis historique sur la vie et les ouvrages de l'abbé de Feller, ex-jésuite (1824). Louvain: [n. p.].
Trousson R. (1979) L’abbé F.-X. de Feller et les «philosophes», in Études sur le XVIIIe siècle. Brüssel: Université libre de Bruxelles.