Интерпретация действительности в новостях СМИ: некоторые приемы на уровне композиции текста

Interpretation of Reality in News Media: Some Approaches at the Composition Level

Негрышев Андрей Александрович
кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языка факультета иностранных языков Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых, negryshev@inbox.ru

Andrei A. Negryshev
PhD in philology, Associate Professor at the chair of German language, Faculty of Foreign languages, Vladimir State University named after the Stoletovy, negryshev@inbox.ru

Аннотация
В статье раскрываются композиционные приемы интерпретации действительности на материале новостных сообщений российской прессы. Предлагается рассматривать композиционную структуру новостного медиатекста в совокупности композиционно-фактуальных, композиционно-логических и композиционно-синтагматических отношений. Для каждого из указанных типов отношений выявляется набор основных моделей их текстового заполнения и прослеживается динамика усиления интерпретативности на оси «констатация (факт) ? интерпретация (оценка)».

Ключевые слова: новости СМИ, интерпретация, композиция текста.

Abstracts
The article deals with the composition devices of reality interpretation, based on news items from the Russian press. The author offers to consider the composition structure of news media text as a complex of composition-factual, composition-logical and composition-syntagmatical relations. For each of these types of relations a set of basic models of their text filling is revealed and the intensification of interptetation degree on the axis “statement (fact) ? interpretation (evaluation)” is observed.

Key words: media news, interpretation, text composition.

Вводные замечания

Обращение к проблематике, обозначенной в заглавии, обусловлено следующими соображениями. Принято считать, что новость как жанровая разновидность медиатекста по природе своей не обладает интерпретативностью, либо эта интерпретативность носит факультативный характер, не влияя на беспристрастное в целом отражение действительности в новостях. Между тем как в практике новостной журналистики, так и в учебной литературе, не могут не находить отражение те атрибуты информации, которые «отвечают» за ее регулятивное воздействие на читателя, направляя определенным образом процесс осмысления действительности. Так, в самых первых строках недавно вышедшего пособия для журналистов требования к новостям формулируются следующим образом: «новость должна быть оперативной, достоверной и объективной, содержать всю информацию, необходимую для оценки важности и последствий описываемого события, быть понятной, четко акцентировать внимание на главном»¹. Очевидно, что «оценка важности и последствий» и «акцентирование внимания на главном» предполагают не просто «отражение» события, но и определенную его интерпретацию, не говоря уже о том, что само соотношение факта реальности (онтологического) с фактом сообщаемым (гносеологическим)²интерпретативно по своей природе³. Более того, современные требования конкурентной медиасреды и особенно конкуренция между новыми электронными и традиционными печатными СМИ фактически «размывают» привычные стандарты деперсонализации информации, порождая новые формы подачи новостей и «диалогизации» коммуникативных отношений с читателем⁴. Тем самым привносится значительный элемент оценочности в традиционно «консервативные» жанры СМИ, к числу которых относятся и новости.

Все это позволяет говорить об интерпретативности новостного медиатекста, присущей ему в не меньшей степени, чем тексту аналитических и публицистических жанров. Рассматривая интерпретацию как одно из свойств дискурсивной речетекстовой деятельности, в данной работе мы попытаемся выявить специфику интерпретационных приемов, функционирующих на уровне композиции текста печатных новостей.

Отметим, что в зарубежной медиалингвистике мнение о «безоценочности» новостей давно уже не является господствующим и сколь либо распространенным, чему в немалой степени способствовали работы Т.А. ван Дейка⁵ и заложенное в них направление критического анализа дискурса⁶. В работах Н. Фэйрклоу, Р. Фаулера, А. Белла и многих других зарубежных авторов⁷ раскрыты, среди прочего, механизмы интерпретативности в новостях, главным образом на уровне лексики, нарративных структур и в сфере «социологии новостей». В отечественной медиалингвистике новостной медиадискурс стал предметом специального исследования сравнительно недавно⁸, но и здесь уже явно обозначилась тенденция к осмыслению новостного текста в аспекте оценочности и интерпретативности⁹.

Интерпретативность на уровне композиции текста

Нам уже доводилось писать об интерпретативно-оценочном потенциале таких явлений в новостном тексте, как языковая игра, интертекстуальность, отношения заголовок ? текст¹⁰. Здесь же мы хотели бы обратиться к композиционному уровню новостного текста, пока еще мало изученному в аспекте интерпретации действительности.

Композиционную структуру новостей принято считать наиболее клишированным и «стандартизированным» уровнем, функция которого заключается во внутренней организации текста (текстообразование) и в акцентуации основной информации за счет вынесения ее в сильную текстовую позицию (прагматическая функция). Ниже мы попытаемся показать, что интерпретационный потенциал композиции не исчерпывается только прагматическим усилением значимой информации за счет сильных позиций, но заключен также и в других способах композиционного построения новостного текста. Для раскрытия этого потенциала мы обратимся к одному из самых «малоформатных» жанров новостей – заметке¹¹, т.к. именно в этом базовом, прототипическом жанре заключены, на наш взгляд, все структуры и механизмы данного типа медиатекстов¹².

Проявления интерпретативности в композиции новостной заметки мы предлагаем рассматривать в рамках трех типов композиционных отношений макротекстовой структуры – композиционно-фактуальных, композиционно-логических и композиционно-синтагматических.

Непосредственным предметом нашего исследования являются те способы реализации указанных композиционных отношений, которые потенциально, а следовательно, и в реальном эмпирическом наполнении несут интерпретативно-оценочную нагрузку.

1. Композиционно-фактуальные отношения

Для описанияданного типа отношений мы предлагаем использовать понятие композиционного блока. Композиционный блок – это отрезок текста, содержащий информацию о том или ином компоненте события (факта) – его субъекте, времени и месте, о самом действии, его обстоятельствах и т.п.¹³ Традиция выделения такого рода компонентов восходит к ставшей классической работе Т.А. ван Дейка «Структура новостей в прессе», в которой, в частности, выделяются такие композиционные компоненты, как главный эпизод, причина, условие, мотивация, контекст, история, последствия, результаты, реакции¹⁴.

Поскольку речь идет о новостных текстах, где условно немаркированной по признаку интерпретативности можно считать интенцию информирования, то собственно фактуальное содержание новости обеспечивает, как нам представляется, блок главный эпизод (действие и его субъект)¹⁵. Обозначим данный тип блока как ядерный композиционный блок (ЯКБ). Фактографическую направленность имеют и такие блоки, как подробности происходящего и обстоятельства действия, однако здесь появляется возможность выбора тех обстоятельств и деталей, которые, по мнению журналиста, являются наиболее значимыми и интересными. Такие блоки мы обозначим как детализирующие (ДКБ); в них интерпретативность присутствует, но подчиняется фактографии. Прочие же блоки, которые выделяются помимо указанных, связаны не столько с фактографией как фиксацией «материальной» составляющей события, сколько непосредственно с интерпретацией факта, его оценкой. Это такие КБ, как причина, условия, предыстория, (по)следствие, результат. Их наполнение зависит от интерпретатора – журналиста и/или издания (агентства), при этом сама интерпретация присутствует в скрытой форме – в подборе дополнительных фактов, цитат, их расположении в тексте и т.п. Обозначим данный тип композиционного блока как фоновый (ФКБ). И, наконец, еще один тип композиционного блока, имеющий широкое распространение в желтой прессе, но встречающийся также и в качественных изданиях, это комментарий (комментирующий композиционный блок – ККБ). Здесь интерпретация происходящего выходит на эксплицитный уровень и достаточно легко поддается семантическому описанию и типологизации¹⁶.

Каждый из выделенных блоков имеет свой «набор» типичных моделей, по которым происходит его семантическое заполнение. В рамках настоящей статьи ограничимся примерами заполнения фоновых композиционных блоков (ФКБ), представляющих особый интерес для анализа механизмов скрытой интерпретативности.

Данный тип блока, как было указано выше, вводит в фактографическую информацию элементы смысловой интерпретации. Это достигается путем встраивания основного факта в определенный контекст – событийный и / или идеологический. Содержание этого блока могут составлять: предыстория события, его причины, следствия и последствия, а также аналогичные или смежные факты.

Причина, следствие и последствия могут быть как объективными составляющими основного факта (например, ураган ® сорванные крыши домов и перебои с электроснабжением, массовые выступления граждан ® перекрытое движение транспорта и т.п.), так и результатом осмысления события, когда выбор той или иной причинно-следственной цепочки зависит от «системы координат» отправителя информации. Примерами такого рода вариативного отбора причины / следствия особенно богаты новостные сообщения из области политики, где, например, причина того или иного события может излагаться по-разному в зависимости от социально-политической позиции издания и степени его близости к тем или иным «доверенным источникам» информации.

Сообщения из сферы экономики также не менее показательны в этом плане, что можно проследить на примере следующей заметки.

«”Уровень электропотребления в России превысил прошлогодний на 10%”

Объем электропотребления в России по состоянию на 10 августа превысил уровень 2009 года почти на 10%, сообщил вчера глава Минэнерго Сергей Шматко на заседании правительственной комиссии по обеспечению безопасности электроснабжения. Уровень электропотребления в стране был самым высоким за последние 15 лет. [По словам министра, отечественная электроэнергетика столкнулась с рядом трудностей сначала из-за аномальных холодов, когда 11 регионов превысили исторический максимум электропотребления, затем из-за жаркой погоды летом. В связи с аномальной жарой были приостановлены плановые ремонты сетевого хозяйства]» (Независимая газета. 2010. Авг., 18).

Содержание фонового блока составляет здесь причина события (=состояния дел в сфере энергопотребления). Названа причина объективной составляющей основного факта, а выглядит как субъективная версия в ряду других возможных причин. Будучи озвученной министром энергетики, данная версия приобретает в глазах реципиента видимость экспертной (=объективной) оценки. Действительно, с одной стороны, министр, в силу своих должностных обязанностей, максимально компетентен в оценке сообщаемого факта (роста энергопотребления), но, с другой стороны, это же должностное положение делает его максимально заинтересованным в том, чтобы защитить корпоративный имидж и интересы своей отрасли от возможных негативных последствий события. Весьма вероятно, что в интерпретации, например, оппозиционной прессы или изданий, нелояльных к Минэнерго, причины роста уровня электропотребления будут названы иные, нежели в версии министра. Можно даже с высокой степенью вероятности предположить, что радикально-оппозиционные издания могли бы включить данный факт в идеологический интерпретационный контекст, назвав «истинной причиной», например, развал отрасли в результате либеральных реформ 1990 гг.

Не меньший интерпретационный потенциал заключает в себе также информация о (по)следствиях события, как это видно из следующего примера:

«“ Северсталь” запускает печь ”

“Северсталь” планирует ввести в эксплуатацию на Череповецком меткомбинате доменную печь № 1 производительностью 1,1 млн т чугуна в год, [что увеличит мощности по производству чугуна предприятия до 7,85?7,90 млн т в год, сообщила компания. Это позволит получить необходимую себестоимость конвертерной стали, пояснил глава дивизиона “Северсталь российская сталь” Анатолий Кручинин]» (Ведомости.2009.Июль, 17).

Здесь, как и в предыдущем тексте, оценка последствий события дается ньюсмейкером – «заинтересованным лицом». Вполне очевидно, что введение новых мощностей должно быть обосновано позитивным бизнес-прогнозом, который и озвучивает глава корпорации. Вместе с тем весьма вероятно, что прогнозируемыми являются также издержки и возможные риски, связанные с запуском новой доменной печи, однако их упоминание привело бы к разрушению «позитивного имиджа» проекта, создаваемого сообщением. Прагматическая интенция продвижения, просматривающаяся в данном композиционном блоке и фактически придающая сообщению жанровую тональность пресс-релиза, является типичной для экономического блока новостей ведущих качественных изданий, использующих в качестве ньюсмейкеров сотрудников корпораций и госучреждений.

Еще один способ контекстуального расширения факта за счет ФКБ – экскурс в историю, или предыстория события (конфликта, решения, законопроекта и т.п.).

«”Техосмотр все-таки передадут частникам”

Минэкономразвития до конца первого квартала 2010 года направит в правительство РФ законопроект о проведении техосмотра автомобилей частными организациями, сообщил в пятницу директор департамента развития малого и среднего предпринимательства Минэкономразвития Андрей Шаров. “Комиссия по безопасности дорожного движения в 2009 году поручила министерству разработать этот законопроект, сейчас он находится на согласовании в ведомствах”, – отметил он. По его словам, документ может быть принят уже в этом году. Согласно предложениям МЭР, техосмотр будет проводить не ГИБДД, а аккредитованные частные организации, обладающие необходимым оборудованием и являющиеся членами саморегулируемой организации (СРО). При этом Шаров не уточнил, какое ведомство займется аккредитацией СРО, сообщив лишь, что это будет «уполномоченный орган, который назначит правительство». Предельную стоимость техосмотра будет определять каждый регион самостоятельно. [Предложение о передаче функций техосмотра автомобилей из ГАИ в коммерческие фирмы впервые стало серьезно обсуждаться еще в 2003 году. Позже оно вызвало ряд противоречивых откликов. В частности, противники передачи ТО частным организациям отмечали, что эта функция в большей мере является надзорной, а не технической или коммерческой. Сотрудники ГАИ, по их заверениям, в ходе ТО выявляют криминальные факты, связанные с незаконным оборотом автомобилей, например подложные документы, машины с перебитыми номерами, транспортные средства, находящиеся в розыске]» (Новые Известия. 2010. Февр., 8).

Здесь, как видим, сообщение предыстории законопроекта о передаче техосмотра частным фирмам звучит скорее как контраргументация данной меры. Контраргумент, озвученный не от лица журналиста и не со слов ньюсмейкера, а от имени «противников передачи ТО частным организациям», логически противопоставлен мнению представителя Минэкономразвития, представляющего данный законопроект. Налицо интерпретационно-аналитическая направленность данного сообщения, выходящая за пределы только информирования.

Аргументация или контраргументация нередко представлена в фоновом композиционном блоке в виде дополнительных сведений, высказываемых «заинтересованными лицами» – участниками события, особенно когда речь идет о продвижении решений, мер, проектов, озвучиваемых для журналистов их разработчиками.

« ” ТСЖ станет больше ”

В текущем году на территории Юго-Западного административного округа Москвы планируется создать 360 товариществ собственников жилья (ТСЖ), сообщил первый заместитель мэра в правительстве столицы, руководитель комплекса городского хозяйства Петр Бирюков.

[“В прошедшем году на территории округа было создано 250 ТСЖ, а в текущем планируется создать 360”, ? сказал Бирюков на совещании с представителями коммунальных служб ЮЗАО. Он отметил, что сейчас на территории округа действуют 1286 ТСЖ и 3336 ЖСК].

[“Создание ТСЖ – это важный вопрос и важная задача в нашей деятельности. Когда эта задача была только поставлена перед комплексом, на территории города действовало около 5000 ТСЖ, за несколько лет мы смогли создать еще около пяти тысяч товариществ”, ? сообщил руководитель столичного стройкомплекса. Он подчеркнул важность вовлечения жителей в процесс управления жилищным фондом города.

“Необходимо понимать, что при создании товариществ собственников жилья мы вовлекаем простого жителя в процесс управления жилищным фондом, в процесс принятия решений, вырабатывая таким образом ответственность у москвичей”, ? сказал Бирюков]»(Московская правда. 2010. Янв., 22).

Первый выделенный блок в высказываниях П. Бирюкова – детализирующий (ДКБ), т.к. здесь сообщаются исключительно сведения, непосредственно составляющие основной факт (ТСЖ станет больше: в прошедшем году было создано 250, в этом году планируется 360). Второй блок содержит апелляцию к важности создания ТСЖ, их преимуществам и перспективам. Это, по сути, оценка действий с точки зрения их целесообразности, т.е. налицо уже не сообщение подробностей факта, а встраивание его в интерпретационный контекст.

Особый, и наиболее интересный случай семантического заполнения ФКБ представляет собой смежный факт. Рассмотрим следующий пример:

«”Власти Франции начинают депортацию цыган”

Первая группа из 80-ти человек покинет страну сегодня.

[Правозащитники и левые организации протестуют. В связи с этим пункт отправки партии высылаемых держится в строгом секрете]. Самолет с ними приземлится в Бухаресте. Эта депортация проходит впервые после того, как президент Франции Николя Саркози объявил о начале демонтажа незаконных цыганских лагерей.

[Между тем Еврокомиссия призывает французские власти соблюдать нормы свободы передвижения и обустройства граждан Европейского союза]. В ответ на это МИД Франции отметил, что меры по демонтажу лагерей и высылке цыган полностью соответствуют международным нормам и не посягают ни на чью свободу. Более того, французское руководство просит помочь людям реадаптироваться. Каждый нелегал, помимо бесплатного билета, получит 300 евро материальной поддержки. Это не первая подобная высылка. Только за прошлый год страну покинуло 10 тысяч цыган.

В общей сложности Франция депортирует в течение месяца около 700 цыган в Румынию и Болгарию» (Новая газета. 2010. Авг., 19).

Выделенные в данном тексте фоновые композиционные блоки сообщают о фактах, не входящих непосредственно в структуру самого события – депортациицыган из Франции. Дополнительным предметом сообщения становятся факты протестов правозащитников и левых организаций, а также призывы Еврокомиссии к французским властям соблюдать международно-правовые нормы. Очевидно, что подбор именно этих смежных фактов обусловлен идеологическими предпочтениями издания, известного своей приверженностью либеральным ценностям (в других изданиях, например, смежные факты, напротив, скорее «оправдывают» Н. Саркози перед лицом правозащитников, сообщая о криминогенной составляющей цыганских поселений во Франции). Тем самым сообщение встраивается в определенный идеологический контекст, приобретая оценочную окраску, и средством такой оценки является подбор смежных фактов. Отсутствие лексических и синтаксических средств оценки позволяет сохранить стилистически нейтральный тон изложения, однако макротекстовый анализ обнаруживает смещение оценки на композиционный уровень, что придает ей имплицитный характер. Избыточность выделенных ФКБ с точки зрения структуры события можно подтвердить экспериментально: при удалении из описания события этих блоков структурно-семантическая целостность текста не только не нарушается, но напротив – текст приобретает б?льшую законченность и становится менее интерпретативным.

Итак, фоновый композиционный блок описывает не столько сам факт, сколько те «околособытийные» обстоятельства, которые образуют определенный интерпретационной контексти задают некую «точку отсчета» для понимания сообщения реципиентом. Другими словами, фоновый композиционный блок не добавляет каких-либо компонентов в структуру самого новостного события, но управляет вниманием читателя, акцентируя его на тех аспектах, которые являются релевантными в интерпретации отправителя сообщения.

Говоря в целом о композиционно-фактуальных отношениях, следует отметить их различную интерпретационную нагрузку. Если расположить выделенные выше композиционные блоки на условной оси «констатация (факт) ? интерпретация (оценка)», то динамика «нарастания» интерпретативности будет выглядеть следующим образом: ЯКБ ? ДКБ ? ФКБ ? ККБ (ядерный ? детализирующий ? фоновый ? комментирующий композиционные блоки).

2. Композиционно-логические отношения

Композиционно-логические отношенияпредполагаютвыстраивание внутритекстовых логических связей, которые, по сути, «проецируются» на структуру новостного события, формируя у читателя его ментальный образ.

Богатая традиция изучения логической семантики, сложившаяся в синтаксисе и лингвистике текста, демонстрирует множество вариантов научного описания логико-семантических отношений (см., например, работы Н.Д. Арутюновой, В.Г. Адмони, Г.В. Колшанского, В.Г. Гака, Ю.С. Степанова, Е.В. Падучевой, О.И. Москальской, Г.Я. Солганика и др.). В нашем исследовании мы опираемся в первую очередь на те концепции, которые позволяют максимально «компактно», и в то же время наглядно раскрыть сущность композиционно-логических отношений в аспекте интерпретативности.

Наиболее оптимальным нам представляется описание этих отношений в категориях логических констант и лингвистических юнктивов. «В символической (или математической) логике в качестве таких констант обычно используются конъюнкция, дизъюнкция, отрицание, импликация, эквиваленция, кванторы общности и существования и некоторые другие»¹⁷. В лингвистике им в определенном смысле соответствует понятие синтаксической юнкции, описанное, в частности, О.Л. Каменской следующим образом [курсив наш. – А.Н.]: «Наиболее распространенными отношениями между объектами и явлениями окружающего мира являются аддитивность, альтер­нативность, противопоставление и зависимость (подчинение). <…> Различаются следующие ви­ды юнкции: конъюнкция, то есть отношение аддитивности собы­тий; дизъюнкция, то есть выбор одного из событий (объектов); контраюнкция, предполагающая противопоставление двух сосуществующих событий; субординация, когда одно явление поставлено в зависимость от другого. Это может быть причинная зависимость, временные отношения, возможность и т.д.»¹⁸. На наш взгляд, именно использование разных видов логических отношений (конъюнкции, дизъюнкции, отрицания, импликации и проч. – в терминах символической логики) и в определенной мере соответствующих им синтаксических юнктивов (конъюнкции, дизъюнкции, контраюнкции и субординации) позволяет различным образом структурировать одну и ту же фактологическую информацию, по-разному расставляя акценты на различных ее компонентах.

В несколько упрощенном виде распределение интерпретационного потенциала юнкции между указанными типами можно представить следующим образом: наименее интерпретативна конъюнкция, максимально – контраюнкция, промежуточное положение занимает субординация. Что касается дизъюнкции, то как доминантный тип в новостных заметках в нашем материале она не зафиксирована. Минимальная интерпретативность конъюнкции, или аддитивности, связана с тем, что она в наибольшей степени направлена на фиксацию, отражение происходящего, а не на его осмысление. И напротив, контраюнкция максимально интерпретативна в силу того, что отношение противопоставления само по себе предполагает аналитическую проработку информации, ее интерпретацию, что не может не влиять на восприятие события реципиентом.

Примером, иллюстрирующим контраюнктивные отношения, может служить разобранный выше текст «Техосмотр все-таки передадут частникам». Как было показано в анализе данной заметки, информация о нововведениях с техосмотром фактически подвергнута в тексте негативной оценке за счет введения фонового композиционного блока «предыстория», семантически противопоставленного сообщаемым мерам.

Контраюнкция в новостном тексте необязательно выражена формальными средствами, такими, например, как союзы «а», «но». Семантическое противопоставление может формально «маскироваться» под концессивные, условные, пояснительные отношения с соответствующими синтаксическими юнктивами. Приведем для примера следующие сообщения:

«”Несмотря на приток денег, банки не увеличивают кредитование”

Российские банки в декабре вновь снизили размер кредитного портфеля, несмотря на привлечение рекордных объемов средств во вклады от физлиц и традиционный для конца года «сезон бюджетополучателей». Об этом в конце прошлой недели сообщил первый зампред ЦБ Геннадий Меликьян. По его словам, кредитный портфель нефинансовому сектору уменьшился на 0,6% в номинальном выражении, физлицам – на 0,5%. По данным Центробанка, кредитное сжатие началось с февраля 2009 года. Именно в это время закончился период управляемой девальвации рубля (официально об этом было объявлено 23 января). Операции на валютном рынке стали намного выгоднее кредитов, и вся ликвидность уходила в более доходные на тот момент операции» (Новые известия. 2010. Янв., 18).

« ” Детсадовские деньги ”

Госдума приняла закон о компенсации части платы за содержание детей не только в государственных, но и в частных садиках. За первого ребенка вернут 20% от стоимости, за второго – 50%, за третьего – 70%. Вот только высчитывать эту самую стоимость будут по «среднему показателю», который, конечно, окажется гораздо ниже реальной платы за частный садик» (АиФ. 2009. № 27).

В обоих текстах основу логической структуры составляет контраюнкция: в первом – «рекордный приток денег», но «кредитование не увеличено», во втором – «часть платы будет компенсироваться», но «ее расчет будет не в пользу частных детсадов». Противительные отношения, однако, оформляются в этих заметках по-разному: в первой заметке они выражены в уступительной синтаксической связи, во второй – в пояснительных отношениях между третьим и предыдущими двумя предложениями.

Относительно логических отношений субординации, как зависимости одного явления от другого, в новостных жанрах наблюдается следующее. Большая часть ее разновидностей имплицирована, как и дизъюнкция, в аддитивность и контраюнкцию: временные, пространственные, уступительные отношения, цель, условие и др. Самостоятельным статусом в новостях обладают, по-видимому, только причинно-следственные отношения, поэтому наиболее применимо здесь понятие каузации, или каузативной субординации. Примеры, рассмотренные выше в разделе о фоновых композиционных блоках, достаточно иллюстративны и для каузативных отношений, ср: «Уровень электропотребления в России превысил прошлогодний на 10%» (Независимая газета. 2010. Авг., 18);«“ Северсталь” запускает печь»(Ведомости.2009. Сент.,17). Анализ данных примеров также показал, что само по себе изложение причины и (по)следствия потенциально несет интерпретативно-оценочную нагрузку, интенсивность которой, однако, уступает отношениям контраюнкции.

Итак, композиционно-логические отношения как способ семантической организации текстовой макроструктуры могут выступать как прием интерпретации действительности даже при максимальной насыщенности новостного текста собственно фактологической информацией. Динамика усиления интерпретативности на оси «констатация (факт) ? интерпретация (оценка)» выглядит как конъюнкция ? субординация ? контраюнкция.

3. Композиционно-синтагматические отношения

Композиционно-синтагматические отношения формируются в линейной перспективе развертывания текстовой информации. Важность синтагматических отношений в плане интерпретации обусловлена следующими факторами. В первую очередь последовательность предъявления композиционных блоков важна с точки зрения восприятия текста и выполняет тем самым прагматическую функцию управления пониманием. Кроме того, как известно из лингвистики текста, в так называемых сильных позициях начала и конца текста информация обладает наибольшей воздействующей силой, а следовательно, за счет использования сильных позиций возможно композиционное усиление либо ослабление тех компонентов информации, которые представляются отправителю наиболее значимыми. Из этого следует, что прагматически обусловленное «распределение» коммуникативной нагрузки в линейной последовательности текста отражает ту или иную расстановку акцентов на различных «фрагментах» картины события, задающую определенное направление для интерпретации этой картины читателем.

Как известно, в новостном дискурсе в сильную текстовую позицию выдвигаются те компоненты события, которые передают именно новое, т.е. само действие (процесс, изменение ситуации), произошедшее в объективной реальности и означающее для реципиента модификацию того или иного фрагмента актуальной картины мира. Затем в синтагматической последовательности текста «ожидаются» детали, предыстория, контекст и т.п., связанные с новостным событием. Такая линейная последовательность известна в теории и практике журналистики как принцип перевернутой пирамиды – «вся самая ценная и важная информация сообщается в начале текста, а по мере развертывания текста информационная нагрузка ослабевает»¹⁹.

Следовательно, композиционно-синтагматические отношения по типу перевернутой пирамиды можно считать интерпретационно немаркированным вариантом – стандартом объективно-нейтрального новостного сообщения. И напротив, помещение в сильную позицию иных, нежели основной факт, семантических компонентов ведет к усилению интерпретационной «составляющей» сообщения, что делает такую последовательность интерпретационно маркированной.

Самым распространенным приемом такой трансформации является вынесение в лид, или (в случае его отсутствия) в начало текста информации, не являющейся, строго говоря, основным новостным фактом. Так, в сильную позицию начала текста могут выдвигаться разные виды комментария, например, в виде обобщающего суждения:

« ” Взяли банк ”

[Нападения на инкассаторов происходят каждую неделю. Только-только поймали “оборотня” Шурмана, отбившего у своих же коллег 250 млн руб.,] как в Подмосковье добычей вооруженных бандитов стали 2,5 млн руб.» (АиФ. 2009. № 28).

Акцентуация частотности сообщаемого типа события в первом предложении, составляющего с первой частью следующего предложения композиционный блок «предыстория», создает явный оценочный фон основного события, сообщение о котором занимает лишь третью часть всего текста. Варианты интерпретации могут быть самыми разными, но направление, смысловой контекст – вполне очевидны: разгул преступности, ее интенсивность (нападения … каждую неделю; только-только поймали…, как …), крупный размер ущерба (250 млн руб., 2,5 млн руб.), криминализация правоохранительных органов («оборотень»).

Из той же категории «неосновного факта» – заполнение сильной позиции начала текста в следующем сообщении:

«”Иранские аятоллы могут спокойно спать до лета”

[Иран может спокойно продолжать свою ядерную программу, как минимум, до июля, до этого срока санкции ООН ему не грозят]. Такой вывод американские аналитики сделали из слов российского премьер-министра Владимира Путина, сказанных накануне в ходе его переговоров с госсекретарем США Хиллари Клинтон, побывавшей в четверг и пятницу в Москве. “Санкции России против Ирана возможны при условии, что они не будут иметь контрпродуктивных последствий”, ? заявил заместитель руководителя аппарата правительства Юрий Ушаков сразу после беседы Путина и Клинтон, которая завершилась поздно вечером в пятницу» (Газета. 2010. Март, 22).

Первое предложение представляет собой, по сути, вывод – гипотетическое (по)следствие, вытекающее из основного факта и повторяющее в развернутом виде содержание заголовка. Следует, однако, заметить, что вывод этот сделан не автором текста, а американскими аналитиками со слов российского премьер-министра. Тем не менее это не снижает его интерпретационной нагрузки, а скорее даже усиливает ее за счет авторитетности «источника» информации.

Рассмотренные способы варьирования композиционно-синтагматической последовательности текста можно обозначить как смещение композиционных блоков. Другим способом использования композиционно-синтагматических отношений для интерпретативной подачи факта является так называемая жанровая, или межстилевая интерференция. Явление это хорошо известно исследователям новостей и зафиксировано в целом ряде вариативных терминов, таких как развлекательная формула новостного печатного текста²⁰ , беллетризированное изложение факта или конструирование из конкретного события «своего» сюжета как разновидность игрового «декорирования» новостного дискурса²¹ , сторителлинг, новостная история или нарративный текст²² , в более широкой перспективе лингвистики текста – монтаж текстотипов или интертекстуальное использование типов текста²³ . В плане композиции здесь происходит нарушение не только последовательности композиционных блоков новостного сообщения, но и самой логики подачи новостей, которая подчиняется уже не столько факту, сколько авторской его интерпретации. Если в предыдущих случаях смещение акцентов в подаче информации наблюдалось более в направлении аналитических жанров, то здесь налицо тяготение к жанрам публицистическим, требующим от автора не только ясной личной позиции в отношении сообщаемого, но и высокопрофессионального владения выразительными средствами языка, позволяющими облечь «сухую» объективированную информацию в образную художественную форму, не потеряв при этом ее предметно-событийного содержания. Рассмотрим это на следующем примере:

« ” Знай наших! ”

После подписания с коллегой Ильхамом Алиевым документа о покупке азербайджанского газа Дмитрий Медведев сиял от счастья. В кои веки удалось переиграть Запад на углеводородном фронте. Правда, вынуждены были предложить Баку рекордную цену ? $350 за тысячу кубометров. Зато достигнутые договоренности обессмыслили проект газопровода Nabucco, при помощи которого ЕС надеялся уменьшить зависимость от российских поставок. Расчет делался как раз на азербайджанский газ. В итоге даже подписание межправительственного соглашения о строительстве Nabucco перенесли на более поздний срок» (Георгий Палашевский. Мир новостей. 2009. Июль,  7).

Сообщение здесь разворачивается по нарративной схеме повествования: экспозиция-зарисовка, заинтриговывающая читателя внешними деталями поведения Дмитрия Медведева (сиял от счастья), далее – сообщение причин такого поведения (удалось переиграть Запад) и затем – подробности геополитической «игры» вокруг поставок углеводородов в Европу, включая цену, которую пришлось заплатить за «тактический выигрыш» в истории с газопроводом Nabucco. Семантическая акцентуация осуществляется здесь на оценке, а не на самом факте, другими словами, модус сообщения смещается с беспристрастного информирования на иронично-развлекательную подачу события, с фактографии на интерпретацию. И одним из основных средств такого смещения выступает, наряду со стилистическим тонированием, изменение структуры композиционно-синтагматических отношений.

Итак, усиление интерпретационной маркированности на уровне композиционно-синтагматических отношений наблюдается в направлении от «перевернутой пирамиды» к смещению композиционных блоков и далее – к интерферентным структурам.

Таким образом, уровень композиции новостного текста заключает в себе немалый потенциал интерпретации действительности при видимом отсутствии стилистической экспрессии на уровне лексики и грамматики. Схематически динамику композиционных приемов интерпретации можно представить следующим образом:

Безусловно, предложенная методика лингвистического описания еще нуждается в совершенствовании, однако уже на данном этапе исследования представляется очевидной актуальность намеченного подхода, открывающего перспективы выявления имплицитной информации в текстах новостей и способов скрытого информационного воздействия на массового реципиента.

1. Технология новостей от Интерфакса. Учеб. пособие для студентов вузов / под. ред. Ю.А. Погорелого. М., 2011. С. 5.
2. Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста: Учебник для студентов вузов. М., 2006. С. 62-63, 88.
3. Ср. также анализ коммуникативно-логических предпосылок расхождения в «образе события» у журналиста и реципиента: Леонтьев А.А. Психолингвистические особенности языка СМИ / Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: учеб. пособие / отв. ред. М.Н. Володина. М., 2003. С. 80–87.
4. См. об этом, в частности: Назарова Т.В. Персонификация новости в «Известиях» // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер 8. Литературоведение. Журналистика. 2008. № 7. С. 161–166; Васильева Л.А. Новостная журналистика периода демократического транзита: методы подачи // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 2005. № 2. С. 118–120.
5. Русскоязычный перевод его основных работ см. в сборнике: Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
6. См., напр., обзор в: Йоргенсен М.В., Филлипс Л.Дж. Дискурс-анализ. Теория и метод / пер. с англ. Харьков, 2008. С. 108–162.
7. См., напр. Fairclough, N. Media Discourse. London, 1995; Fowler R. Language in the News: Discourse and Ideology in the Press. L., N.Y., 1991; Bell A.A. The Language of News Media. Oxford, 1991; Tuchman, G. Making News: A Study in the construction of reality. New York ; London , 1978 и др.
8. Начало его систематическому изучению было положено, в частности, в работах Т.Г. Добросклонской: Вопросы изучения медиатекстов (опыт исследования современной английской медиаречи). М., 2000; Что такое медиалингвистика? // Вестник МГУ. Сер.19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 2. 2004. С. 9–17; Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь. Учеб. пособие. М.,   2008 и др.
9. См., напр.: Иванова С.В., Сподарец О.О. Реализация стратегии субъективизации в структуре новостного политического дискурса СМИ // Политическая лингвистика. 2010. № 3. С. 71–75; Цыбикова Н.С. Прагматика оценочных импликативов в электронном новостном тексте // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2007. Т. 13. № 3. С. 174–177; Екимова О.А. Авторское начало новостного текста (на материале британской и русской прессы) // Вестник Новгородского государственного университета. 2009. № 52. С. 32–36; Васильева Л.В. Языковые способы реализации категории модальности в новостном дискурсе американской прессы (диахронический аспект) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2009. Т. 15. № 4. С. 106–110.
10. См., в частности: Негрышев А.А. Языковая игра в новостном медиатексте: референциально-прагматический аспект // Медиаскоп. 2010. Вып. 4 // http://mediascope.ru/node/669 ; Негрышев А.А. Аспекты речевого воздействия в новостях СМИ . Учеб. пособие. Владимир, 2009; Негрышев А.А. Прагматика новостного газетного заголовка: механизмы преобразования информации в системе заголовок?текст // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2006. № 1. С. 97–109.
11. Подробнее вопрос о критериях выделения новостных жанров был рассмотрен нами в статье: К макроструктурной типологии текстов новостных жанров // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. 2011. № 1. С. 228–244.
12. Речь идет в данном случае о типологии медиатекстов, предложенной Т.Г. Добросклонской. Указ. соч.
13. Ср. иное понимание композиционных блоков: «Композиционные блоки создаются соединением содержательной обособленности текстового фрагмента и его относительной структурной завершенности» (Трофимова О.В., Кузнецова Н.В. Публицистический текст: Лингвистический анализ. Учеб. пособие. М., 2010. С. 251–253). В концепции указанных авторов «традиционно выделяемыми» блоками названы заголовок, вступление, основная часть, заключение, а для различных жанров и стилей выделяются свои специфические блоки, как например, аннотации, лиды, хэдлайнеры, комментарии. Там же.
14. Дейк ван Т. Указ. соч. С. 228–267.
15. Что касается времени и места действия, традиционно выделяемых для художественного текста, то в новостных сообщениях они чаще всего не эксплицируются ввиду онтологической «связанности» новости параметрами «здесь и сейчас». Если же такая экспликация происходит, то она осуществляется не в рамках композиционно-фактуальных отношений, а на лексическом уровне организации текста либо в сфере композиционно-синтагматических отношений.
16. Ср. несколько иную классификацию композиционных компонентов в концепции Т.С. Дроняевой, где понятие композиции разводится с понятием «структурно-содержательных частей» текста. Автор выделяет в газетном новостном тексте три таких части, соотносимых с композиционно-речевыми формами: ядерную (констатация основного факта), конвенциональную (обозначение времени, места и источника информации), комментирующую (все, что расширяет или оценивает ядерную часть сообщения) (Дроняева Т.С. Новости в газете с точки зрения организации текста // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Часть 2. / Отв. ред. М.Н. Володина. М., 2004. С. 308-309).
17. Гетманова А.Д. Учебник по логике. М., 1994. С. 24.
18. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. Учеб. пособие. М. , 1990. С. 67.
19. Добросклонская Т.Г. Указ. соч. С . 76.
20. Potter W.J. Media Literacy. London , 2001. P . 91. Цит. по: Чичерина Н.В. Медиатекст как средство формирования медиаграмотности у студентов языковых факультетов. М., 2008. С. 119.
21. Сметанина С.И. Форсированная информация: приемы интерпретации новостей в СМИ // Речевая коммуникация: секреты успеха / Тез. Междунар. конф. М., 1999. С. 42-43.
22. Самарцев О.Р. Творческая деятельность журналиста: Очерки теории и практики. М., 2009. С. 317–320.
23. Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса. Проблемы речевого воздействия. Учеб. пособие. М., 2006. С. 63–66.