Changes in language norms under the influence of mass media companies
Иваницкий Валерий Людвигович
кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, ivanitsk@mail.ru
Valery L. Ivanitskiy
PhD in philology, Associate Professor at the chair of media theory and economics, Faculty of Journalism, Moscow State University, ivanitsk@mail.ru
Аннотация
В статье анализируются причины, повлекшие за собой в последние десятилетия изменения норм языка СМИ, среди них особо выделяется роль фирмы масс-медиа.
Ключевые слова: языковая норма, изменение нормы, бизнес-процесс, фирма масс-медиа, условия и факторы изменения языка СМИ.
Abstracts
The article analyses the reasons why during the last decades there are changes in the linguistic norms in mass media. The role of mass media companies in this process is underlined.
Key words: linguistic norm, changes in the norm, business process, mass media company, conditions and factors of changes in media language.
Общеизвестно: язык СМИ подвергся за последние годы серьезным изменениям. Процесс вызывает пристальное внимание лингвистов, социологов, философов, политиков, и они единодушны в его оценках, порой весьма тревожных1. Не секрет, что до 1985 г. эталонность литературного языка была нормой для журналиста и СМИ, а любой их выход за рамки эталона вызывал острую реакцию и власти, и общества, и журналистского цеха2. Она, к слову сказать, нередко трактовалась как реакция тоталитарного общества на «живое слово». Во времена перестройки нарушение нормы литературного языка на некоторое время даже стало признаком общественной свободы, гласности, предвестником перемен. Но набирающие силу тенденции уже тогда начали тревожить ученых-лингвистов; эта обеспокоенность плохо понимаемых обществом явлением сохранилась по сегодняшний день: исследователи В.Г. Костомаров, Г.Я. Солганик, Л.П. Крысин и многие другие в своих работах дают исчерпывающее представление о всей неоднозначности, предметной сложности, запутанности идущих изменений3.
Практически во всех трудах отмечается разрушение границ между высоким и низким стилями, книжной и разговорной речью, обращается внимание на становление новой стилистической системности СМИ, связаной с активным проникновением элементов разговорной речи во все типы текстов, сообщений СМИ. Несмотря на огромный запас прочности, характерный для языковых норм СМИ, на их несомненную эталонность, есть ряд моментов, на которые необходимо обратить внимание. Жанровая строгость, стилистическое соответствие, отсутствие жаргона и просторечия в СМИ, публичном дискурсе как нормы соответствия литературному русскому языку постепенно, изо дня в день истончаются.
Современная стилистическая норма языка СМИ стала подвижна до состояния, когда ее невозможно зафиксировать в нормативах: сводах правил, словарях, учебниках. Происходящее тревожит прежде всего тем, что пока исследователями до конца не поняты условия и факторы, «приводные ремни» идущих изменений языка СМИ, не прояснены центры их «стимулирования».
Опираясь на принципы междисциплинарного подхода, используя для анализа изменений норм языка СМИ понятия и категории институциональной теории, мы получаем определенный шанс на прояснение ряда моментов. Очевидно, что любой глобальный культурный процесс, к которому относятся и происходящие изменения в области языка СМИ, институционализирован и имеет отправную точку, центры стимулирования процесса, механизмы его конкретного воплощения.
В рамках заявленного есть смысл обратить внимание на фирму масс-медиа и фигуру предпринимателя – хозяина фирмы. Получив в 1990-1991 гг. полные права на распоряжение журналистскими ресурсами, в том числе на цензуру текстов СМИ, не имея правовых и этических ограничителей своей деятельности, именно фирма начала активно воздействовать на сложившиеся нормы языка СМИ, именно она стала актором4 начавшихся преобразований.
Существует несколько аспектов деятельности фирмы масс-медиа, спровоцировавших и определивших вектор и реальное наполнение процесса воздействия на язык СМИ. Остановимся на некоторых из них в рамках постановки проблемы, еще раз подчеркнув то, что характеризуемые аспекты являются органичными, естественными, непротиворечивыми для природы фирмы. Более того, они вполне укладываются в существующие на сегодня правовые нормы, определенные действующим законодательством России.
Структурно-организационный аспект: для того чтобы в реальной работе по созданию СМИ не нарушать норм русского языка, необходимо на основе структуры фирмы выстроить соответствующий бизнес-процесс. Структурно он должен включать в себя все необходимые процедуры, обеспеченные квалифицированными и опытными сотрудниками, являющимися носителями формальных и неформальных норм и правил профессии. Большое значение имеет понимание ими системы внутриредакционных стандартов (формата СМИ), определящих технологию работы с журналистскими текстами, материалами на основе классических норм русского языка.
Как минимум, структура бизнес-процесса должна включать в себя уровни:
Венчать бизнес-процесс должен главный редактор СМИ (программы), в обязательном порядке читающий (отсматривающий) все (!) материалы перед выходом на этап тиражирования, подписания оригинал-макета «в свет». Так исторически, институционально сложился бизнес-процесс, он строго иерархичен, внутренне логичен и преследует своей целью именно соблюдение языкового стандарта как части формата СМИ. В последние десятилетия он получил серьезную ИТ-поддержку в виде РИС – редакционно-издательских систем – и соответствующего программного обеспечения.
Проблема фирмы заключается в том, что она не восприняла как ценность достаточно патриархальный, рутинный, институционально и инструментально выверенный технологический процесс, выстроенный на основе бережного обращения с языком и на базе редких компетенций сотрудников, пронизывающий редакцию снизу доверху. Особенностью этого во многом патриархального действа было то, что он работал не только как бизнес-процесс, но и как культурная традиция, как «самозатачивающийся» инструмент и не подвергался редакциями формализовации на основе нормативной документации, стандартов. Значение традиции, выступающей основой бизнес-процесса, организующей внутриредакционную атмосферу как некий нематериальный актив, трудно переоценить. Но есть здесь одна особенность: сохраняется традиция только в среде, ее поддерживающей и поощряющей.
Фирма в силу своей рациональной природы не склонна поддерживать традиции, связанные с дополнительными транзакциями, она, наоборот, стремится к их сокращению, унификации. Как результат – в подавляющем большинстве случаев при переходе от традиционного типа ведения дел к современному, «фирменному» были утеряны существенные составляющие бизнес-процесса, обеспечивавшие чистоту языка, заданную его литературной нормой. Случившиеся потери были оправданы предпринимателем сэкономленными средствами. В итоге из технологически строгого процесса прежде всего были практически повсеместно исключены фигура корректора и корректорские компетенции, что в ежедневном режиме привело к массовым лексическим, пунктуационным, стилистическим ошибкам. Передача его компетенций на уровень литературного редактора, рерайтера имела смысл только в тех случаях, когда происходило простое переименование должности, во всех остальных – произошли потери.
Вторым элементом, исключенным из процесса подготовки текста СМИ к выходу «в свет», оказалась фигура журналиста, с которого была снята ответственность за качество текста с точки зрения русского языка. Подобное во многом объясняется тем, что в журналистику в массовом количестве пришли люди нежурналистских профессий. Помимо всего прочего они привнесли в нее собственные представления о технологических цепочках, бизнес-процессах, нередко основанных на ничем не подтвержденном критическом отношении к сложившимся до них профессиональным нормам.
Третьим элементом, исключенным из реального процесса поддержания качества языка СМИ, стали руководители уровня среднего звена, заведующие отделами. Причины примерно те же, что и с журналистами: отсутствие представления о реальном процессе поддержания языкового стандарта, отсутствие языковых компетенций.
Четвертым элементомсталосамоустранение главных редакторов, руководителей электронных СМИ от контроля качества контента. Трудно понять логику произошедшего, но факт остается фактом: из десятков опрошенных главных редакторов печатных и электронных СМИ никто (!) не читает (не просматривает) в полном объеме и в регулярном режиме оригинал-макет перед его тиражированием. В фирменной иерархии подобная работа – «не царское дело», она в полном объеме перекладывается на работников технических звеньев, порой не имеющих ясного представления о журналистском труде, параметрах его качества, законах создания журналистских сообщений.
Специфической особенностью фирмы стало включение в процесс редактирования текстов (сообщений) людей, специалистов, функционал которых, по определению, находится в другой области. Речь идет о том, что в массовом порядке в процесс редактирования текстов СМИ включились коммерческие специалисты, менеджеры по продажам, отслеживающие интересы своих клиентов. Репутационные потери, уровень деформации норм языка СМИ в этом случае достиг запредельных величин. Ключевым звеном, «ломающим» норму, является включение в процесс редактирования текстов СМИ хозяина фирмы. В рамках коммерческой логики ради максимизации прибыли он готов идти на любые нарушения сложившихся норм.
Попытки выстроить традиционный бизнес-процесс СМИ на основе редакционно-издательских систем (РИС) и соответствующего программного обеспечения ни к чему продуктивному пока не привели5. «Перекладывание» на машину обязанностей, связанных с соблюдением не только технологии, но и культурной традиции, не оправдало надежд.
Контрактный аспект. Работающий в рамках оппортунистической бизнес-стратегии предприниматель не склонен к селекции контрактов. Там, где во главу угла поставлена доходность, все приспосабливается, «подгоняется» под контракт. Таким образом, предприниматель легитимирует процессы, наносящие откровенный, прямой, вызывающий общественное осуждение ущерб качеству языка СМИ. Контракт, как правило, заключается по поводу «информационного обслуживания, сотрудничества», порождая тексты в жанре адветориал (advertorial)6, которые изготавливаются пиар-службами заказчика, а журналистами только обрабатыааются «под формат» своего СМИ. Еще одна характеристика контрактной работы, разрушающая сложившиеся нормы языка СМИ, связана с правилом, запрещающим редактирование, правку рекламных текстов. Запрет распространяется и на случаи, когда редакция выявляет лексические, пунктуационные ошибки, фактические несоответствия, прямые нарушения языковых норм. Контрактом нередко обусловлен и уровень экспрессии журналистских материалов. Если предприниматель от лица фирмы заключил договор на участие «своего» СМИ в корпоративной войне, то уровень экспрессии задается уже не нормами редакционной политики, а рамками контракта. По схожей причине и с помощью этого же «транспорта» от имени СМИ попадают в массовую аудиторию неологизмы, заимствованные слова, сниженная лексика, варваризмы. В качестве примера можно привести ряд рекламных кампаний фирмы «Евросеть», других участников рынка, которые использовали в слоганах, рекламных объявлениях либо сниженную лексику, либо эвфемизмы.
Бюджетный аспект связан с тем, что предприниматель в рамках фирменной логики не относит процесс сохранения норм языка СМИ к ключевым бизнес-процессам, считает расходы на него неоправданными, не создающими дополнительной ценности. В связи с этим расходы на поддержание качества текстов постоянно бюджетируются, что неизбежно ведет к постепенному «вымыванию» из штата СМИ носителей норм его языка. Смыкаясь со структурно-организационным, бюджетный аспект также оказывает определенное влияние на снижение качества журналистских материалов.
Субъективный аспект связан с тем, что зачастую предприниматели, ставшие собственниками фирм масс-медиа и занявшиеся бизнесом в рамках отрасли СМИ, до этого не имели к журналистике никакого отношения. Отсутствие подобного опыта «преодолевается» упрощенным пониманием СМИ как товара. Такая трактовка не только не ограничивается, но и поощряется и действующим законодательством, и действующей практикой функционирования СМИ, что дает предпринимателю моральное право на «монетизацию» институций журналистики, на самостоятельную трактовку их природы, зачастую несущую нигилистический, отрицающий прошлый опыт заряд.
Аудиторный аспект, связанный с изменением норм языка СМИ, связан с тем, что у них нарушилась, а в ряде случае и не возникла обратная связь со своими аудиториями. Обусловлено это причинами, ранее уже упоминавшимися: выведением института журналистики из процесса прошений и правдоискательства, лишением его роли организатора и модератора диалога общества с властью. Именно в связи с этим, на наш взгляд, снизилось общественное внимание к СМИ. Если до 1990 г. каждый номер газеты, журнала, каждый день вещания на радио и ТВ сопровождался критической почтой от аудитории, содержащей указания на фактические несоответствия, ошибки, неудачные заголовки и тому подобное, то теперь экспертный поток иссяк. Учитывая существовавшую до 1990 г. норму обязательного ответа на любое обращение гражданина в СМИ, подобный поток держал редакции не только в профессиональном тонусе, но и заставлял журналистов постоянно повышать личную квалификацию, уровень компетенции, в том числе в части соблюдения норм литературного русского языка как основы языка СМИ. Любая опечатка, оговорка СМИ становились в один миг предметом обсуждения в обществе, а их автор нередко – анекдотическим персонажем7. Журналист, допустивший опечатку, ошибку, мог быть отрешен от профессии не только по идеологическим соображения, но и как специалист, утративший уважение и доверие профессионального сообщества. Ровно так же журналист, владеющий на высоком уровне русским языком, умеющий создать интересное произведение, пользовался и профессиональным, и общественным уважением8. Сегодня обращение читателя, слушателя в СМИ в качестве «народного» эксперта не вызывает обратной реакции, так как оно находится в сфере «ненужных», обременительных, на взгляд предпринимателя, транзакций. Устранение массовой аудитории от осуществления повседневной экспертизы языка СМИ – один из побочных, но весьма болезненных результатов деятельности фирмы масс-медиа.
Изменение норм языка СМИ идет также и под воздействием правового фактора. Фирма масс-медиа, действуя по своему усмотрению в языковом пространстве, правом, законами никак не ограничена. Принятый в России 1 июня 2005 г. закон «О государственном языке Российской Федерации», установив норму обязательного использования в стране нормированного грамотного русского языка, дальше деклараций не пошел. Комизм и трагизм ситуации состоит в его ничтожной правоприменимости, на каждом шагу подчеркиваемой уровнем грамотности сотворивших его законодателей. Закон в своем тексте содержит множество языковых нелепостей, стилистических ошибок: например, в п. 6 ст. 1 дважды употребляется оборот «при использовании... не допускается использование». Или, ограничивая употребление иностранных, иноязычных слов, закон сам содержит их в достаточном количестве. Довольно странно смотрится в нем положение о том, что нормы русского литературного языка «утверждаются правительством Российской Федерации». Нормы все же складываются вне властного поля и законодательной инициативы. Тем не менее сам факт появления закона – хороший знак, но работу следует продолжать, детализируя, конкретизируя и уточняя его положения, используя при этом опыт других стран. Правоприменительная практика российской судебной системы полна примеров, связанных с языком СМИ, но все они касаются случаев крайних – оскорблений, ущерба репутации, фактов ксенофобии, национализма. Подобный опыт, получаемый судебной системой, вряд ли работает на оздоровление ситуации с языком СМИ, скорее, лишь иллюстрирует идущие изменения.
В рамках фирменной логики ведения дел, чем известнее (не важно, какими способами вызвано внимание) СМИ, чем оно скандальнее, тем больше шансов на расширение контрактного поля. В этой связи любое судебное разбирательство становится сюжетом сценария пиар-службы, направленного на капитализацию фирмы. Так реализуется коммерческий фактор трансформации языковых норм СМИ. Фирма научилась монетизировать и свое право, как это ни парадоксально звучит, на неправовое применение норм русского языка. При этом показательна правоприменительная норма, сложившаяся в этом отношении: любой многомиллионный иск к фирме масс-медиа по решению суда всегда превращается в символическую цифру. В итоге она и деньги экономит, и известность получает. Такая технология «раскрутки» гораздо дешевле, чем проведение классических рекламных кампаний, она экономит много сил, приносит дивиденды «здесь и сейчас». Если в силу каких-то причин суд принимает сумму иска, обозначенную истцом, немедленно разгорается грандиозный публичный скандал по поводу «удушения свобод» и т. п. При этом никто не замечает, что происходит подмена понятий: иск обращен не к СМИ, а к фирме масс-медиа, не имеющей к упомянутым свободам никакого отношения. Наиболее показателен в этом случае сюжет, связанный с конфликтом «Альфа-банка» и ИД «Коммерсантъ». Издатель после решения суда, предписывающего заплатить истцу 10 млн долл., выпустил номер газеты, все содержание которого сводилось к публикации упомянутого документа. Остальное пространство осталось незаполненным. По сути, ИД «Коммерсантъ» создал таким образом визуальную модель современной информационной повестки дня: в ней место только для фирмы, для иллюстрации ее проблем – это и есть содержание повестки, ее стратегическая, тактическая и оперативная части одновременно. Остальное – несущественно.
Серьезным фактором, влияющим на трансформацию норм языка СМИ, является нацеленность фирмы на удешевление процесса добывания и переработки оригинальных фактов, превращения их в факты журналистские, публицистические, имеющие в своей структуре компонент личной журналистской оценки. Именно фактами, на которых основаны жанры репортажа, корреспонденции, специального обозрения, отчета, сильна журналистика, а интерпретацией фактов сильна публицистика – очерк, аналитический обзор, прогнозная статья. Сегодня же мы имеем дело с журналистикой «второй свежести», основанной на интерпретации интерпретаций, подготовленных пиар-службами различных предприятий и ведомств. В «фирменной» системе создания современного контента СМИ фигура журналиста, являющегося реальным носителем норм русского языка, нацеленного на добычу реального факта и превращение его в факт публицистический, становится лишней, не вписывающейся в «современные» технологии. По сути, на наших глазах происходит процесс отчуждения СМИ от реальной жизни: мы наблюдаем ситуацию, когда созданные группами влияния, корпорациями системы переработки информации претендуют на то, чтобы заместить фигуру журналиста как таковую. Им нужен не профессионал со своей позицией, а рерайтер, способный перевести пресс-релиз с корпоративного языка в формат конкретного СМИ. Уже не редкость, когда ведущие издания, формально конкурирующие между собой, например «Коммерсантъ», «Ведомости» и «РБК-daily», размещают в один день на первой полосе «гвоздевые» материалы, совпадающие не только тематически, лексически и стилистически, но и имеющие, по сути, одинаковый заголовок. Так, например, случилось 9 февраля 2007 г., когда «Газпром» приобрел «Сибирскую угольную энергетическую компанию» (СУЭК) [9] . Во всех изданиях в заголовках присутствует слово «уголек». Не будем додумывать, почему подобное стало возможно, а приведем факты:
С угольком. «Газпром» получил контроль над СУЭК – это «Ведомости»;
«Газпром» с угольком. Газовый монополист и СУЭК объединяют энергетические активы – это «РБК-daily»;
Алексей Миллер берет стране угля. Монополия получит контроль над активами СУЭК – это «Коммерсантъ». Проявив традиционную изобретательность, слово «уголек» он вставил в фото, составивляющее единый блок с заголовком и подзаголовком.
Подобные совпадения, говорящие профессионалу о многом, а у читателя вызывающие смутные ощущения однообразия, исходящего из разных источников, – информационная реальность. Такие примеры можно множить: на внутренних полосах печатных изданий, в новостных блоках радио и ТВ им нет числа. Паблик рилейшнз в России переживает свой расцвет, развиваясь по самому простому пути – пути поглощения отечественной журналистики на основе контракта с фирмой масс-медиа. Складывающаяся система становится попутно монополистом поставки в СМИ фактов, предварительно подготовленных в соответствии с указаниями корпораций. Очевидно, что с точки зрения общества эти квазифакты и фактоиды порождают многочисленные риски для здоровья нации. В журналистике же добыча и переработка факта как основа профессиональной деятельности, похоже, доживает свой век: она малопривлекательна коммерчески и сильно усложняет процесс заключения контрактов, особенно с корпорацией чиновников. В итоге несколько сюжетов, проплаченных группами влияния (неважно, идет ли речь о коммерсантах или о корпорации чиновников), овладевают с утра всей системой СМИ России. Перестает иметь значение, какую газету читаешь, какой канал смотришь, какое радио слушаешь – везде одно и то же. Очевидно, что отчуждение фигуры журналиста и института журналистики от процесса создания сообщений СМИ работает на дальнейший процесс изменений языка в сторону ухудшения качества его норм.
Перечисленный набор условий и факторов, порожденных фирмой масс-медиа во многом определил и продолжает определять вектор и характер изменений норм языка СМИ.
Русский
English