Организационные аспекты функционирования системы телеграфных агентств в первое десятилетие советской власти

 

Ссылка для цитирования: Бабюк М.И. Организационные аспекты функционирования системы телеграфных агентств в первое десятилетие советской власти // Медиаскоп. 2021. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2747

DOI: 10.30547/mediascope.4.2021.3

 

© Бабюк Максим Иванович

кандидат философских наук, доцент кафедры теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва, Россия). E-mail: mbabyuk@yandex.ru

 

Аннотация

В статье анализируется специфика формирования и развития системы телеграфных агентств в Советском Союзе. С опорой на архивные данные автор выделяет три крупных этапа реформирования информационной системы в первое десятилетие существования советского государства. Эти реформы были тесно связаны с особенностями развития внутриполитической и социально-экономической ситуации в стране, а также с задачами, которые ставились перед системой информационных агентств со стороны власти. В основе своей, реформы эти были направлены на расширение и оптимизацию системы сбора и распространения массовой информации, а также централизацию системы информационных агентств, их объединение в единый аппарат.

 

Ключевые слова: телеграфное агентство, РОСТА, ТАСС, РАТАУ, ЗАКТАГ, СССР, НЭП

 

Введение

Оценка характера системы телеграфных агентств в СССР в 1920-е годы сложна, прежде всего, в силу того, что в этот период их деятельность в правовом и организационном поле была недостаточно точно размежевана. В условиях хаоса Гражданской войны и первых лет НЭПа, когда создавались советские центральные и региональные информационные органы, политическая целесообразность зачастую превалировала над формальными сторонами дела, и потому взаимоотношения советских организаций и ведомств юридически были прописаны схематично, а то и совсем не были закреплены нормативно. В полной мере это касалось и сформированных в период Гражданской войны телеграфных агентств. Созданные в экстраординарных условиях, они, зачастую, выполняли несвойственные им функции, меняли формат работы, подчинения, географию работы и т.п. Позднее же, когда их система была сформирована и приобрела окончательный вид, никто так и не удосужился подробно зафиксировать перипетии складывания этой системы в первые годы советской власти. Более того, отдельные документы и воспоминания, оставшиеся от эпохи и оказавшиеся в широком доступе, привели к формированию ряда заблуждений и неточностей в этом вопросе. Сама же практика работы информационных агентств в тот период была такой, что позволяла делать исследователям, зачастую, разнонаправленные выводы о характере их подчиненности, организации, финансирования и т.п. Между тем, по результатам анализа архивных источников можно констатировать, что статус, функционал и подчиненность советских информационных агентств в течение 1920-х годов менялись или корректировались несколько раз и их система приобрела более-менее сформированный вид только во второй половине десятилетия.

 

Теоретические и методологические аспекты проблематики

Проблематика организационных и хозяйственных аспектов функционирования системы советских информационных¹ агентств на сегодняшний день исследована в недостаточной степени. Несмотря на то, что история вопроса насчитывает более ста лет, можно говорить о наличии большого количества лакун. И причины этого носят, как представляется, комплексный характер.

В советский период анализ данной тематики был опосредован политической конъюнктурой, которая во многом определяла особенности исследовательских практик. Так, в этот период в отечественной историографии был сформирован достаточно объемный корпус исследований, связанных с проблематикой. В частности, в это время был опубликован ряд работ по вопросам общего развития советских телеграфных агентств (Пальгунов, 1955; Брыляков, 1976, 1980; Хаценков, 1982 и др.), в которых были заложены ключевые подходы к их анализу. В ряде отдельных статей рассматривалась деятельность региональных отделений РОСТА и ТАСС в 1920-е годы (Изоркин, 1966; Геласимова, 1980 и др.). Кроме того, отдельные данные по работе советских информационных агентств содержались в исследованиях по проблемам советской системы пропаганды и агитации, системы СМИ в целом и печати в частности (Овсепян, 1991; Советская журналистика: история, традиции, опыт, 1974). Однако, несмотря на сохраняющуюся актуальность многих положений, работы советского периода содержат свойственные ему ограничения и особенности, связанные, как уже выше говорилось, с идеологизацией информационной сферы. В частности, многие тезисы носили некритический характер, часто доминировал публицистический стиль, а выводы, как правило, были комплементарного для системы информационных агентств типа.

Нельзя сказать, что в постсоветский период тематика развития советской системы информационных агентств получила широкое развитие. Так или иначе тема затрагивалась в ряде исследований, однако нельзя сказать, что она оказалась исследованной комплексно, с опорой на доступные новые данные.

Так в ряде работ были предприняты попытки целенаправленно исследовать отдельные вопросы развития советских информационных агентств. Однако, как правило, эти работы носили частный характер. В них либо анализировались отдельные аспекты их функционирования, либо рассматривалась работа региональных отделений (Ламосова, 2009; Петрушин, Шилова, 2019 и др.).

В самых общих чертах затрагивались вопросы советской системы информирования в работах, посвященных теоретическим проблемам развития отечественных информационных агентств (Засурский (ред.), 2010; Вартанова, Вирен, Фролова, 2013 и др.).

Наконец, нельзя не сказать о ряде исторических и историко-философских работ по истории отечественных медиа и коммуникации, в которых так или иначе поднималась данная проблематика (Жирков, 2000; Гюнтер и Хэнсген (ред.), 2006).

В целом, корпус теоретических источников по проблеме можно назвать достаточно солидным. Однако эти работы дают лишь самое общее представление о специфике функционирования системы советских информационных агентств в первые годы советской власти. Многие детали их развития по ряду причин, прежде всего объективных, связанных с отсутствием источников, остались вне фокуса внимания ученых.

Вместе с тем, 1920-е годы крайне интересны для исследователей, поскольку именно в этот период в процессе достаточно сложной и местами драматичной эволюции в СССР формировалась целостная и, в ряде аспектов, уникальная система распространения информации. Данная работа является попыткой наметить основные контуры складывания хозяйственных и организационных аспектов функционирования советских телеграфных агентств в 1920-е годы.

В условиях недостатка введенных в научный оборот данных, автор вынужден был широко опираться на документальную базу самих агентств, хранящуюся в архивах.

В первую очередь, источниковой базой исследования стали фонды РОСТА² и ТАСС³, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ).

Фонд РОСТА содержит более 1000 дел с материалами и документами за 1918–1934 годы, скомпонованных в 11 описей. При этом наибольший интерес в рамках анализа организационной структуры агентства в 1920-е годы представляли дела секретариата ответственного секретаря РОСТА (ГАРФ р391 оп. 1), финансового (оп. 9) и кадрового отделов (оп. 10), опись с приказами, протоколами и отчетами по агентству почти за весь период его существования (оп. 11), а также общая опись с разными документами агентства за весь период (оп. 13).

В фонде ТАСС только небольшая часть документов относится к рассматриваемому нами периоду. Однако документальную базу здесь также можно назвать обширной. Значимыми в рамках исследования оказалась документы секретариата ТАСС (ГАРФ р4459 оп. 11). Около 300 дел данной описи относятся к периоду 1924–1929 годов. Далеко не все из них относятся к организационным вопросам, однако несколько десятков дел содержат разнообразные документы по вопросам формирования институциональной и нормативной базы агентства.

Документы этих фондов частично дополняют и дублируют друг друга, поскольку при создании ТАСС и передаче ему части полномочий РОСТА документация дублировалась в архивах обоих агентств. В частности, это касается переписки по вопросам организации ТАСС, редактирования нормативных документов и др.

В фондах как РОСТА, так и ТАСС содержится ряд документов региональных информационных агентств (РАТАУ и ЗАКТАГ), что позволяет до некоторой степени реконструировать как характер взаимоотношений между ними, так и основные элементы организационной и хозяйственной деятельности последних.

Дополнительными архивными источниками, которые оказались важными в рамках разрабатываемой проблематики, стали отдельные дела и документы органов государственной и исполнительной власти СССР (СНК, СТО, Наркоматы), которые участвовали в управлении информационной деятельностью. Так, можно отметить фонд Совета Труда и Обороны (ГАРФ р5674), где нам удалось обнаружить некоторые любопытные материалы по функционированию РОСТА. Наконец, в ряде случаев удалось получить ценную информацию в фондах отдельных периодических изданий, также хранящихся в ГАРФе. Последние вступали с агентствами в хозяйственные отношения и данные об этом отражены в отчетных документах.

Важнейшим источником по теме также стали материалы партийных органов, курировавших телеграфные агентства в условиях 1920-х годов. Речь идет о комплексе документов Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б), хранящие в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Фонд агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б) (РГАСПИ ф. 17 оп. 60) содержит более тысячи дел по соответствующей проблематике за период 1921–1927 годов, среди которых несколько посвящены вопросам функционирования РОСТА. Материалы, связанные с агентством, здесь представлены только за период 1922–1924 гг. Однако, учитывая руководящий характер деятельности Агитпропа, данные документы носят обзорно-аналитический характер, позволяя оценить как общее положение дел в этой области, так и различные взгляды на проблемы ее развития.

Документы всех этих фондов содержат большой объем новой информации по различным организационным и хозяйственным вопросам функционирования телеграфных агентств в условиях 1917–1920-х годов. Однако анализ архивных материалов, содержащих эти данные, представляет определенную методическую сложность, связанную, прежде всего, со спецификой самого корпуса документов. Проблемы работы с ними носят традиционный для исследователей, работающих в архивах с фондами этого периода, характер: документы комплектовались зачастую в достаточно хаотичном порядке, коллекции не отличаются целостностью, а качество многих документов и материалов оставляет желать лучшего, что неудивительно, учитывая ситуацию с ресурсами в условиях периода, когда эти документы создавались. Вместе с тем, учитывая, что большая часть их в научный оборот ранее не вводилась, можно говорить о высокой ценности данных источников.

Особенности архивных документов, большинство из которых носят не аналитический, а оперативный характер, требовали привлечения дополнительных источников, позволяющих отчасти реконструировать ситуации, в которых они создавались. Такими источниками стали находящиеся в открытом доступе нормативные документы, содержавшие в себе информацию правового (Фогелевич, 1927) или политического⁴ толка и указывающие на ситуации и условия, в которых работали советские информационные агентства в этот период. Также, говоря о дополнительных источниках информации по первым годам работы советских телеграфных агентств, необходимо упомянуть литературу мемуарного толка. Ее нельзя назвать многочисленной, однако отдельные работы, в частности воспоминания А. Исбаха (1968), посвященные работе в 1920-е годы в Витебском губернском отделении РОСТА, представляют определенную ценность. Совокупность привлеченных архивных и других данных, на которые опирался автор, вряд ли можно назвать исчерпывающей, однако она позволила сделать ряд новых выводов по проблематике организационной деятельности телеграфных агентств СССР в 1920-е годы.

Методология исследования во многом оказалась определена как характером проблемного поля, так и особенностями источниковой базы. В процессе работы автор опирался на классические принципы системности и историзма, пытаясь оценивать функционал и характер развития информационных агентств в контексте условий их существования. Вместе с тем, учитывая широкую документальную базу при недостатке аналитических материалов, при анализе архивных источников упор делался на сопоставительный и контекстуальный методы.

 

Советские информационные агентства: формирование системы

Несмотря на существовавшую в России в дореволюционный период развитую информационную систему (Силантьев, 2013), пришедшие к власти большевики столкнулись с необходимостью ее полного переформатирования. Существовавшие в стране к моменту октябрьского переворота информационные службы по ряду причин были недостаточно адекватны или политически чужды новой власти. Подобная ситуация была совершенно недопустима в условиях внутриполитической нестабильности и разгоравшейся Гражданской войны.

Поэтому реорганизация информационной работы стала одним из важнейших направлений деятельности вновь организованной советской власти. Большевики, имевшие богатый опыт в области коммуникации с массами, прекрасно понимали, что контроль над информационным пространством является залогом сохранения власти. Поэтому сразу же после революции ими были взяты под контроль, а позднее национализированы существующие информационные структуры. В частности, 25 октября 1917 года главное здание государственного Петроградского телеграфного агентства (ПТА) было взято под контроль революционными матросами, а уже 23 ноября декретом Совнаркома оно было объявлено «центральным информационным органом при Совете Народных Комиссаров»⁵. Новое агентство должно было стать центром распространения массовой информации советской республики.

Однако активность и энтузиазм советской власти на пути создания единого информационного поля далеко не всегда сопровождался эффективностью в области принятия решений. Выразилось это в том, что почти сразу же после установления новой власти наряду с ПТА начали возникать параллельные информационные структуры, частично дублировавшие его функции. Так, в ноябре 1917 года при том же СНК было создано Бюро Печати. Основанное на базе дореволюционного Бюро при Министерстве Внутренних дел⁶, новое учреждение обязано было не только следить за буржуазной печатью, но и снабжать газеты и журналы достоверной информацией, отчасти дублируя функции ПТА. Постепенно начали обрастать своими информационными службами и другие ведомственные структуры.

Такой разнобой был вызван отчасти недостаточной эффективностью ПТА, которое лишилось после революции части опытного персонала (Молчанов, 2002), а вновь набранный был слабо подготовлен. Но в основном был связан с неспособностью советской власти в короткий срок тотально централизовать информационное дело. Причем речь не шла о недостатке политической воли. Дело, скорее, было в недостатке опыта и в ручном, внесистемном характере управления процессами в условиях стремительного развития ситуации.

Понимание несовершенства сложившейся системы достаточно быстро привело большевиков к попыткам оптимизации сложившихся после революции информационных служб. Уже летом-осенью – 1918 года была предприняла первая масштабная попытка реорганизации в этой области. Основой информационной системы молодого советского государства стало новое Российское телеграфное агентство (РОСТА), созданное по постановлению ВЦИК 7 сентября 1918 году на основе ПТА и Бюро Печати при СНК. Вместе со статусом центрального информационного органа при Совете Народных комиссаров оно получило формальный контроль над всеми существовавшими и вновь создаваемыми советскими информационными службами⁷.

То есть фактически большевики попробовали заново создать единую систему информационного обеспечения, основанную на уже существовавших организационных и технологических структурах, но при этом собранную в единый институт с централизованным аппаратом и системой управления. Дополнение РОСТА новыми отделениями и организациями и наполнение его новыми смыслами должно было происходить в рамках единой структуры.

На практике первый опыт организации советского информационного агентства оказался далек от совершенства. Социально-экономическая и политическая ситуации в стране не давали возможности оптимизировать работу РОСТА (Бабюк, 2021). Усугублялось это нехваткой квалифицированных кадров и своеобразным пониманием советской властью специфики работы информационных агентств. Функционал РОСТА оказался гораздо шире принятого для информационных агентств тех лет и включал функции инструктирования и управления периодической печатью, а также агитации и пропаганды⁸. Также агентство занималось выпуском собственной печати, что требовало дополнительных ресурсов. Все это создавало перегруженность, приводило к тому, что информационная работа не являлась приоритетной и велась откровенно плохо⁹.

Это не только вызывало серьезную критику агентства со стороны партийных структур, но и приводило к продолжению порочной практики создания дублирующих информационных организаций. Так, уже после создания РОСТА были организованы Коммерческое телеграфное агентство (КТА), Информбюро (Бюро Печати) при НКИД, литературно-издательский отдел Политуправления Реввоенсовета РСФСР, информационные отделы профсоюзов (Молчанов, 2002). То есть ни о какой единой и стройной информационной структуре в Советской России периода 1918–1922 годов речи не шло, поскольку авторитет РОСТА, его политические, финансовые и хозяйственные возможности не соответствовали поставленным перед агентством задачам.

Еще более усугубилась ситуация в начале 1920-х годов, когда начали формироваться автономные республиканские информационные структуры. Причем практика работы и правовой статус региональных агентств зачастую противоречили первоначальным установкам, прописанным в постановлении о РОСТА от сентября 1918 года. Проблема эта обозначилась еще в период Гражданской войны. Номинально информационные структуры на местах формировались в Советской России централизовано, когда отделения в регионах, освобождаемых Красной армией, создавались заново как элементы РОСТА или, если таковые существовали уже, подчинялись ему. Однако на практике отделения РОСТА, создаваемые в национальных республиках, имели двойное подчинение, ориентируясь также на республиканские партийные органы. Более того, в начале 1920-х годов на базе местных отделений РОСТА в национальных республиках начали создавать местные информационные агентства, которые, с одной стороны, должны были подчиняться центральному телеграфному агентству, а с другой – по ряду финансовых, административных и организационных вопросов были плотно завязаны на республиканские партийные органы. Причем, судя по архивным и открытым данным, как местные ЦК, так и ответственные руководители местных информационных агентств стремились минимизировать контроль со стороны РОСТА вплоть до декларации полной независимости. В этот период отношения между центром и регионами в рамках нового государства только формировалась, и местные партийные органы стремились максимально обозначить свою автономию в этом вопросе. Наиболее отчетливо это проявилось на примере Украины, где в 1921 году года на базе УкрРОСТА было создано Радиотелеграфное агентство Украины (РАТАУ). В принятом 14 января 1922 года Всеукраинским Центральным исполнительным комитетом (ВУЦИК) положении о РАТАУ однозначно указывалось на подчиненность агентства только ВУЦИКу в качестве центрального информационного ведомства УССР¹⁰. Взаимоотношения с другими советскими информационными агентствами этим положением устанавливались на началах равенства. Так, в документе утверждалось, что: «для обмена информацией со всеми частями Федерации Агентство устанавливает непосредственные отношения со всеми функционирующими там Агентствами»¹¹.

Также ВУЦИК в этом положении наделял РАТАУ правом непосредственного взаимодействия с иностранными информационными агентствами, что создавало потенциальный конфликт уже не только с РОСТА, но и с Наркоматом иностранных дел, имевшим свой информационный аппарат и утверждавшим подобные контакты.

Такая ситуация была, с одной стороны, данью вольнице начала 1920-х годов, а с другой – указывала на специфику партийной демократии и внутрипартийной борьбы в этот период, стремление региональных партийных групп обеспечить за собой максимум влияния и контроля.

В этом смысле крайне интересна сохранившаяся в архиве Агитпропа ЦК РКП(б) под грифом «секретно» докладная записка директора РАТАУ В. Нарбута от 1 мая 1922 года о необходимости урегулирования взаимоотношений этого агентства с РОСТА. В этот период как раз шла подготовка к очередной масштабной реорганизации информационной системы в стране, и, вероятно, в рамках дискуссии по поводу ее нового облика в данном документе достаточно амбициозно утверждалась необходимость совершенно автономного существования РАТАУ. Нарбут, в частности, утверждал, что: «Украина в силу целого ряда причин (крупная автономная республика с Политцентром в Харькове и т.д.) нуждается в совершенно особом, чем РОСТА, освещении как центра из своей периферии, так и периферии из своего центра»¹². Как следствие, Нарбут высказывал мнение, что, учитывая общую подчиненность обоих агентств партийным органам, корреспондентов РОСТА даже нет смысла пускать на территорию Украины во избежание ненужного параллелизма. То есть фактически в Харькове ратовали за создание самостоятельных и независимых телеграфных агентств в России и на Украине, единство управления которыми обеспечивалось бы только через общепартийные структуры. Учитывая то, что украинское агентство создавалось как отделение РОСТА, а также ссылки автора в документе на многочисленные недоразумения между РОСТА и РАТАУ, можно утверждать, что такая трактовка отношений между агентствами воспринималась в Москве «в штыки»¹³.

Вместе с тем, ситуация конфликта была характерна не только для отношений РОСТА с украинским отделением, но и с большинством крупных региональных отделений, обладавших определенной автономией.

Во многом описанная ситуация была связана с существенным понижением формального статуса РОСТА как основной информационной структуры страны. В ноябре 1920 года агентство было передано из ведения ВЦИК в Главполитпросвет при Наркомпросе¹⁴. Несмотря на номинально высокий статус новой организации, функционал ее был специфическим (политико-просветительским), а политический вес Наркомата был недостаточным для лоббирования интересов РОСТА. В результате ответственные лица организации во внутрипартийной переписке сами признавали, что: «Как отдел Главполитпросвета, Роста не пользуется никаким авторитетом ни в центре, ни на местах, оторвана от руководящих центров партии и Республики»¹⁵.

Отчасти ситуация с передачей РОСТА под контроль Главполитпросвета отражала общую ситуацию со средствами массовой коммуникации в Советской России. После окончания Гражданской войны они отчасти оказались на периферии внимания советского и партийного руководства. Это способствовало, в свою очередь, сползанию системы СМИ в глубокий кризис, поскольку без государственной поддержки они, за редким исключением, были хозяйственно несостоятельны.

Однако в отношении централизованного управления и распространения информации понимание необходимости реорганизации и оптимизации в высших эшелонах власти сформировалось достаточно быстро. В 1922 году, когда в стране бушевал жесточайший экономический кризис, коснувшийся и системы периодической печати, партийными и советскими структурами была предпринята новая попытка реформировать РОСТА, придав ему новые черты. Этому предшествовала определенная дискуссия среди представителей заинтересованных структур, отголоски которой сохранились в документах Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б)¹⁶. В ее рамках острой критике подвергались фактически все основные аспекты работы Агентства. В частности, в сохранившейся в фондах РГАСПИ докладной записке в Агитпроп «О постановке информации» недавно назначенный на должность ответственного секретаря РОСТА Я. Долецкий утверждал, что внутренняя и внешнеполитическая, а также коммерческая информация РОСТА носят неудовлетворительный характер. Причем недостатки «коренным образом связаны с той системой наших информационных органов, как она существовала за все время Революции и существует на сегодняшний день»¹⁷. Иначе говоря, Долецкий отмечал структурные проблемы с постановкой информации в республике, связанные с отсутствием централизации информационного дела. Прежде всего, это выражалось в том, что РОСТА в процессе сбора, переработки и распространения информации не могло нормально контактировать со смежниками (такими как НКИД или Наркомпочтель), которые были независимы от Агентства и свои задачи мало увязывали с общей целью.

 

Рис. 1. Схема органов власти и организаций, участвовавших в распространении  массовой информации в РСФСР (1920-1922 г.)¹⁸

 

Как видно, система взаимоотношений была запутана, но, главное – РОСТА фактически не могло влиять на характер сбора отдельных типов информации, не обладало должным влиянием для отстаивания своего взгляда на проблематику информационной работы и использование средств связи. Усугублялось все стремлением всех управленческих структур к максимальному контролю за своим участком работы. В том же докладе Долецкий жаловался на действия Наркоминдела, который не только контролировал входящую и исходящую из страны информацию, но и определял ее качество, которое не соответствовало запросам рядового читателя. Упрек Центральному торговому отделу ВСНХ был связан с желанием последнего отделить КТА от РОСТА¹⁹. Справедливости ради, представители Агентства в переписке с ЦК настаивали на максимальном аппаратном усилении своей организации, что вполне вписывалось в общий тренд текущей внутрипартийной борьбы.

Усложнялась общая ситуация со снабжением страны оперативной информацией тем, что РОСТА было перегружено агитационно-пропагандистской и инструкторской работой по отношению к периодической печати, что также требовало серьезных ресурсов и не способствовало оптимизации информационной работы²⁰. Еще одной серьезной проблемой была оторванность Агентства от технических средств связи. В условиях повального увлечения советских организаций в 1921–1924 годах хозрасчетными отношениями с коммерческим уклоном, это приводило к тому, что Наркомпочтель зачастую обслуживал РОСТА по остаточному принципу по отношению к частным лицам и коммерческим учреждениям.

Затеянная реорганизация РОСТА носила как раз структурный характер, то есть преследовала цель устранения существующих недостатков за счет радикального перестроения организационной структуры отрасли.

Причем реформирование это было поэтапным и растянулось на несколько месяцев. В течение первой половины 1922 года был частично решен вопрос разгрузки РОСТА от избыточных функций. Так, в частности, руководство газетами, ранее закрепленное за Агентством, было напрямую передано в подотдел печати ЦК РКП(б). А уже к осени были подготовлены шаги к изменению всей системы. 7 сентября 1922 года агентство было преобразовано в информационное подразделение Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК), являвшегося номинально высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом госвласти в РСФСР. То есть в первую очередь радикально повышался формальный статус агентства. Впрочем, фактический статус его также серьезно вырос за счет прямого контакта руководства РОСТА с представителями ЦК.

Любопытна форма, в которой происходила трансформация РОСТА. Агентство в своем старом статусе формально упразднялось, а вместо него учреждалось декретом СНК РСФСР и ВЦИК новое с тем же названием, но состоящее при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете. Новое агентство создавалось с существенно расширенными полномочиями²¹. Так, в его состав включались Информбюро, ранее состоявшее при НКИД, что создавало качественно иную ситуацию с иностранной информацией РОСТА. Окончательно ликвидировалось двойное подчинение КТА: последнее вливалось в состав РОСТА как его подразделение. Само реформирование, если судить по архивным документам, прошло в соответствии с предложениями представителей РОСТА, которые были согласованы сначала в ЦК РКП(б), а потом утверждены декретом с минимальными изменениями.

При этом в декрете не были оговорены отношения с заинтересованными ведомствами, такими как Наркомат Иностранных дел или Наркомат Почт и Телеграфов, однако сам новый статус Агентства позволял выстраивать контакты с ними на новом уровне. Отношения с Наркомпочтелем, который был ключевым партнером Агентства в области технической передачи информации, выстраивались на договорной основе. Однако РОСТА решением высших политических органов страны получало финансовые льготы при передаче своих материалов как по стране, так и за рубеж. Впрочем, отсутствие собственного технического аппарата РОСТА и зависимость от Наркомата создавали потенциал для последующих конфликтов в области тарификации и оперативной передачи информации.

Этим же декретом утверждалась главенствующая роль РОСТА на территории советских республик, а все советские информационные агентства внутри страны передавались в его ведение на основании особого положения, принятого одновременно с декретом²². Впрочем, и в этом документе было заложено некоторое противоречие, поскольку последние состояли: «при Центральных Исполнительных Комитетах упомянутых республик на автономных началах с подчинением Российскому Телеграфному Агентству»²³.

Такая двусмысленность формулировки и формирующееся двойное подчинение стали базисом для продолжения конфликтных ситуаций между информационными органами.

Структурно же можно ситуацию в области советских информационных агентств после реорганизации 1922 года описать следующим образом: хотя Советского Союза еще не существовало, РОСТА выполняло роль единого союзного агентства, которое включало в себя республиканские, краевые, губернские и уездные отделения. Отдельно, но в качестве Отдела коммерческой информации РОСТА при ЦИК СССР существовало Коммерческое телеграфное агентство, задачей которого было «широко осведомлять коммерческие организации о товарных ценах и о конъюнктуре рынка»²⁴.

 

Рис. 2. Организационная структура системы информационных агентств СССР (1923–1924 гг.)

 

Ключевую роль в регионах играли крупные отделения, обладавшие определенной автономией и аккумулирующие целый ряд местных губернских и уездных отделений. Так, в балансовом отчете РОСТА на 1 октября 1923 года отмечалось, что: «РОСТА имеет Отделений в:

     1 / Харькове / Украина / «РАТАУ» (Радиотелеграфное агентство Украины)

     2 / Тифлисе / Закавказье «ЗАКРОСТА» /

     3/ Ташкенте / «САРОСТА» Средне-азиатское РОСТА /

     4 / Новониколаевское / «СИБРОСТА» /

     5 / Чите / теперь Хабаровске / «ДАЛЬРОСТА»

     6 / Ленинграде / Ленинградское бюро РОСТА и Сев. Западное Областное О-ние (Отделение – БМ) Коммерческого Телеграфного А-ва РОСТА»²⁵.

Не совсем понятно выделение в данном документе именно этих республиканских и региональных подразделений. В этот же период в составе РОСТА существовал еще целый ряд крупных региональных объединений, таких как БелРОСТА, УралРОСТА, КрымРОСТА и др., статус которых принципиально ничем не отличался, например, от СибРОСТА. В условиях 1923 года документы могли фиксировать таким образом как наиболее крупные отделения, так и те, которые на тот момент имели особый юридический или административный статус²⁶.

При этом конечный юридический статус отношений между РОСТА и его основными отделениями в 1922–1925 годах все также сложно определить, поскольку основополагающие документы этого периода описывали его поверхностно. Да и к тому же, упоминавшееся выше двойственное подчинение республиканских агентств оставляет возможность для двусмысленного толкования.

Однако в финансово-экономической области с момента реорганизации осенью 1922 года и до следующего преобразования в 1925 году можно смело констатировать существование хотя бы номинально единой организационной структуры иерархичного характера. В частности, крупнейшее республиканское агентство РАТАУ в этот период отчитывалась финансово перед РОСТА и включалось в его общую финансовую отчетность наравне с региональными отделениями²⁷. На практике же это вовсе не означало формирование законченной единой организационной структуры в области информационной деятельности в СССР. Проблем во взаимоотношениях между агентствами хватало, и, судя по документам, разграничения полномочий и подчиненности выстраивались в этот период с большим скрипом. Так, с одной стороны РОСТА в своих отчетах учитывало региональные отделения как свои хозяйственные и административные единицы, а с другой – опора на местные партийные органы давала последним возможность не признавать часть прав РОСТА по отношению к себе.

В упомянутом выше отчете представители РОСТА недвусмысленно заявляли о хозяйственных проблемах во взаимоотношениях с отделениями, связанными, в том числе, с характером их подчиненности. Так, в отчете утверждалось: «В течение отчетного периода центр снабжал Отделения деньгами, материалами, информацией, полагая, что в конечном результате Отделения будут отчитываться перед центром. На самом же деле О-ния (Отделения – прим. автора) уклонились от учинения расчетов за произведенные центром расходы, на них начисленные, т.к. они имеют контррасходы и кроме того отрицают вообще за РОСТОЙ права на получение разницы во взаимных расходах»²⁸.

Претензии, впрочем, носили обоюдный характер, поскольку региональные агентства, в свою очередь, обвиняли РОСТА в отсутствии помощи и финансовых поборах. Так, в фонде ТАСС, хранящемся в ГАРФе, нами обнаружено любопытное письмо ответственного руководителя ЗАКРОСТА²⁹ Соколовского на имя руководителя РАТАУ Я. Цванкина. В письме, помеченном грифом «совершенно секретно» и посвященном проблемам организации ТАСС, среди прочего давалась крайне негативная оценка деятельности РОСТА как руководящей организации: «РОСТА все время проявляла тенденцию считаться Союзным Агентством, причем тенденция эта выражалась в настойчивом требовании денег и только»³⁰.

Несмотря на то, что данное письмо было написано в начале 1926 года, как представляется, оно достаточно четко указывает на особенности и проблемы взаимоотношений агентств в условиях 1922–1925 годов. Республиканские агентства с опорой на местные партийные органы регулярно фрондировали, не признавая за РОСТА статуса центральной управляющей организации. Причем проявлялось это не только в финансовых и хозяйственных вопросах, но и в организационной, кадровой и даже правовой плоскостях.

Проблема, надо полагать, была не только в двойном подчинении республиканских агентств, но и прописанной формально автономии. Уже через несколько месяцев после реорганизации информационных органов республики был создан Союз Советских Социалистических Республик, в котором Украина и Закавказье стали союзными государственными образованиями. Последнее в некотором смысле создало правовую коллизию, в рамках которой Российское телеграфное агентство, несмотря на свой статус, приобретало черты одной из республиканских структур. Несмотря на то, что образование СССР не обнулило правовые акты периода РСФСР, коллизия позволяла республиканским и некоторым региональным агентствам в определенной мере саботировать решения РОСТА и более энергично добиваться самостоятельности.

Ситуация усугублялась тем, что, несмотря на проведенную в 1922 году централизацию информационного дела, реальное положение его в первой половине 1920-х годов оставалось сложным и в хозяйственном плане. РОСТА испытывало проблемы финансовые и логистические, остро стоял вопрос нехватки профессиональных кадров, плохо были урегулированы многие правовые вопросы. Проблемы носили системный характер, и могли быть решены только вместе с выходом государства из послевоенного кризиса.

Совокупность данных проблем вместе с ситуацией, когда политическое и экономическое положение страны существенно поменялось за первую половину десятилетия, подтолкнуло власти в середине 1920-х годов к очередному реформированию системы информационных служб. Вот как необходимость реформы обосновывалась в письме зарубежным корреспондентам РОСТА, рассылаемом летом 1925 года: «до сего времени на территории СССР существовал целый ряд агентств республиканского характера – РАТАУ, ЗакРОСТА и ряд других информационных организаций, из которых РОСТА имело исключительное право вступать в договорные отношения с заграничными агентствами, а также только РОСТА имело заграничный аппарат, который обслуживал весь СССР. Хотя РАТАУ и имело несколько корреспондентов заграницей, но они имели право обслуживать только специальные интересы Украины. Взаимоотношения этих Агентств между собой и Роста не были урегулированы в законодательном порядке, и эти взаимоотношения вообще не имели какого-либо определенного базиса»³¹.

Новая реформа, которая была проведена в 1925 году, свелась, прежде всего, к устранению коллизии с отсутствием общесоюзного информационного органа. Формирование Телеграфного Агентства Советского Союза (ТАСС) должно было решить эту проблему. Однако на практике вопрос реформирования выходил далеко за рамки только создания союзного агентства. Анализ архивных документов показывает, что к середине 1920-х годов уровень делопроизводства, глубина проработки вопросов, в том числе формальная, настолько выросли, что позволяли переформатировать характер взаимоотношений внутри этой системы на новом качественном уровне. Поэтому реформа информационных агентств 1925 года не просто носила характер формирования еще одной надстроечной структуры, а приобрела структурный характер. В результате оказались существенно уточнены не только крупные политические и хозяйственные вопросы, но и была фактически заново создана нормативно-правовая база функционирования информационных агентств в СССР. Общий контур реформы описывался следующим образом: «Республиканские Агентства РОСТА, РАТАУ, ЗАКРОСТА и др. будут продолжать свою деятельность под руководством ТАСС, причем область работы их ограничивается территорией соответствующих республик». Как отсюда видно, РОСТА впредь будет существовать как агентство республики РСФСР. ТАСС является приемником РОСТА в части заграничного аппарата, а также договорных обязательств, которые переходят от РОСТА к ТАССу»³².

Вместе с тем, учитывая масштаб преобразований, организационные сложности, инерцию сложившихся уже отношений и особенности внутриполитической борьбы, реорганизация 1925 года и выработка новых правил функционирования информационных служб растянулась на достаточно длительное время и сопровождалась масштабными обсуждениями, в которые оказались вовлечены представители ЦК партии, высших органов государственной власти и органов госуправления, представители национальных советских и партийных структур, наконец, представители региональных информагентств и отделений. Ключевые дискуссии касались выработки новых нормативно-правовых положений и отдельных хозяйственных вопросов. Заинтересованные структуры пытались при принятии решений лоббировать свои интересы. В частности, республиканские агентства при помощи местных партийных и советских органов продолжали поднимать вопрос о расширении собственной автономии, финансовых преференциях и т.п.³³ Собственные интересы также отстаивали и сторонние структуры, взаимодействовавшие с информационными агентствами.

Вместе с тем, к середине 1920-х годов серьезно изменилась внутриполитическая ситуация. Существовавшая после окончания Гражданской войны партийная вольница постепенно уходила в прошлое, и в государстве все более актуальными становились центростремительные тенденции. Новая реформа также проводилась под эгидой централизации информационного дела. Поэтому Телеграфное Агентство Советского Союза создавалось на базе московского аппарата РОСТА, а именно он стал основой новой организации³⁴. Таким образом, руководство страны создавало новые информационные структуры на базе идей, формировавшихся в Москве, в недрах РОСТА в ущерб мнениям на местах. Конфликты между информационными агентствами решались в пользу окончательного подчинения единому органу в центре.

Такая позиция по понятным причинам не встречала оптимизма на республиканском уровне. Сохранившаяся в архивных фондах РОСТА и ТАСС многочисленная переписка по проблеме реформы содержит массу указаний на попытки региональных партийных и советских органов пересмотреть взаимоотношения между агентствами в свою пользу. Особенно в этом смысле отличились представители Закавказья. Как отмечено в документах ТАСС, 16 февраля 1925 года, то есть за несколько месяцев до образования ТАСС, Закавказским ЦИК по представлению руководителя ЗакРОСТА Соколовского было принято положение о Закавказском телеграфном агентстве (ЗАКТАГ), которое, так же как и ранее положение о РАТАУ, совершенно игнорировало руководящую роль РОСТА или будущей союзной информационной структуры³⁵. Этим положением не только устанавливалось эксклюзивное право назначения руководства ЗАКТАГ местными руководящими структурами, но и создавалась своя, отличная от принятой для других агентств, структура руководства и декларировалось право последнего на открытие собственных корреспондентских пунктов за рубежом³⁶. В документах ТАСС особо отмечалось, что это положение было проведено вопреки уже принятым в декабре 1924 года решениям руководящих органов в Москве на этот счет. То есть в Закавказье пытались продавить свое «Положение», прежде чем решения в центре будут претворены в конкретные директивы. Более того, ЗАКТАГ даже успел учредить корпункт в Париже, что нарушало не только монополию РОСТА/ТАСС, но и было сделано без согласования с НКИД³⁷.

Руководство Украины и РАТАУ в условиях реформы проявляли несколько меньше самостоятельности. Тем не менее, и здесь в процессе формирования новой нормативной базы для республиканского агентства были попытки сохранить расширенные права. Это также касалось права республиканского ВЦИК назначать руководителей РАТАУ без согласования с ТАСС, а также возможности открывать собственные зарубежные корреспондентские пункты. Однако делалось это с сохранением субординации в общении с Союзными органами власти и с апелляцией к существующему законодательству.

Вместе с тем, представители ТАСС не собирались соглашаться с таким положением дел. Они требовали приведения нормативной базы к единому стандарту, апеллируя к решениям высших партийных и советских органов. Надо сказать, что центр в этих условиях в основном принимал сторону ТАСС, что объективно соответствовало тенденциям централизации управления страной.

Институционально реформа 1925 года состояла в создании надстроечной по отношению к существующим информационным агентствам СССР структуры ТАСС, а также в попытках формирования дополнительных республиканских информагентств. Впрочем, здесь опыт был разнонаправленным. Так, например, от создания Белорусского агентства было решено на данном этапе отказаться по экономическим соображениям³⁸. Руководство республики просто не могло или не хотело субсидировать создание автономного информационного ведомства. Активно обсуждались вопросы создания Телеграфных Агентств Туркменской ССР и Узбекской ССР. Однако и здесь многое зависело от позиций руководящих органов самих республик³⁹. В результате процесс создания республиканских информационных агентств растянулся более чем на 10 лет.

Такой сложный характер институциональной реформы во многом был увязан со спецификой нормативной реформы. Юридическая база информационных агентств была обновлена фактически полностью. 10 июля 1925 года постановлением ВЦИК и СНК СССР было основано Телеграфное Агентство Советского Союза и вторым пунктом этого же постановления было утверждено Положение о ТАСС. 2 ноября 1925 года было заново принято Положение о РОСТА как о республиканском агентстве. Фактически этим положением РОСТА формировалось заново. 24 марта 1926 года было принято новое положение о РАТАУ, отменяющее нормативные акты 1922 года. Несмотря на то, что согласование положения с союзными органами затянулось, основные параметры, определяющие функционал агентства, его правовое положение, права и обязанности были сформулированы еще в 1925 году. После долгих согласований в 1926 году было приведено в соответствие с союзными правилами Положение о ЗАКТАГ. Дополнительно в течение нескольких лет был принят еще ряд документов, регламентирующих отношения агентств друг с другом, с внешними информационными организациями, с политическими, финансовыми и другими органами СССР. Наконец, были прописаны положения и должностные инструкции в самих агентствах. Словом, нормативная база во второй половине 1920-х годов постепенно приобрела полноценный вид.

Согласно ей, информационные агентства СССР представляли систему номинально самостоятельных информационных органов при высших исполнительных органах власти республик. В политическом плане, однако, влияние ТАСС закреплялось формально, поскольку руководители республиканских агентств назначались местными ЦИК, но только по представлению ТАСС и по факту того, что руководство ТАСС через центральные советские и партийные органы могло влиять на политику местных информагентств. Однако в хозяйственном и правовом отношении местные республиканские агентства были вполне самостоятельны. ТАСС состояло с ними в договорных отношениях, а сами агентства функционировали на основе хозяйственного расчета и «пользовались всеми правами юридического лица»⁴⁰.

Согласно новым реалиям, советские информационные агентства институционально представляли собой иерархично выстроенную систему, которую графически можно представить в следующем виде.

 

Рис. 3. Организационная структура системы информационных агентств СССР после реформирования (1925 г.)

 

Данная схема описывает сложившуюся иерархию исключительно инструментально. Так, республиканские агентства, как уже говорилось, подчинялись местным Совнаркомам и состояли с ТАСС в договорных отношениях. То есть юридически это были самостоятельные организации. Функционально ТАСС выступал в качестве головной, управляющей и руководящей структуры. Впрочем, масштабы этого руководства существенно ограничивались существующими договорными отношениями.

За ТАСС окончательно закреплялся внешнеполитический контент, который агентство как получало и собирало, так и распространяло внутри и во вне страны. Исключение было прописано для республиканских агентств только в одном случае. Им позволялось в условиях 1920-х годов иметь отдельные заграничные корпункты «исключительно для добывания специфической, интересующей соответствующие республики информации»⁴¹. На практике это коснулось только РАТАУ, которому, учитывая нахождение части украинского этноса на территории сопредельных государств, позволялось иметь корреспондентов в Вене и Варшаве. При этом их деятельность должна была согласовываться как с местными полпредами НКИД, так и с представителями ТАСС.

В отношении внутриполитической информации ТАСС также выступал агрегатором. Информация в республиках эксклюзивно собиралась и распространялась местными агентствами, которые подавали ее ТАСС и получали от него данные из других регионов страны и из-за рубежа. Впрочем, как видно из схемы, в некоторых случаях ТАСС напрямую подчинял себе отделения в тех республиках, где не сформировались собственные агентства. Впрочем, в последующие несколько лет были организованы национальные агентства в других республиках СССР.

За республиканскими агентствами закреплялись:

• права эксклюзивного сбора и распространения союзной, иностранной и местной информации на территории своих республик;
• организации отделений и корреспондентских пунктов на своей территории;
• право вступать в договорные отношения с государственными и общественными организациями в пределах своей юрисдикции;
• устанавливать и получать плату за свои издания и сообщения.

Ярко выраженной была хозяйственная независимость региональных информагентств. В первую очередь это было обусловлено тем, что организации функционировали на хозрасчетных принципах. А учитывая то, что доходы агентств как правило не покрывали их финансовых потребностей, основное субсидирование их осуществлялось из республиканских бюджетов решениями местных Совнаркомов. Отношения между агентствами в этом случае регулировались финансовыми соглашениями, которые предусматривали покрытие взаимных расходов, единства калькуляции в расчетах с подписчиками, недопущение конкуренции и ряд других положений⁴².

Данная схема организации в общих чертах просуществовала вплоть до середины 1930-х годов. Только в 1935 году была предпринята следующая более-менее существенная коррекция системы информационных агентств СССР, которая выразилась в ликвидации РОСТА и передаче его функций непосредственно ТАСС. Причины и последствия этого шага требуют отдельного исследования, но выходят за рамки нашей темы.

 

Заключение

Система информационных агентств в советском государстве создавалась в сложных условиях революции, гражданской войны и связанного, прежде всего с ними, системного кризиса. Это наложило серьезный отпечаток на характер их формирования и функционирования. Острая необходимость такого информационного инструмента обуславливала внимание к ним со стороны партийных и правительственных органов, однако отсутствие необходимого опыта, множественность проблем, стоявших перед новой властью, внутрипартийная борьба и ряд других факторов становились причинами частого реформирования системы информационных агентств в данный период.

Вместе с тем, ко второй половине 1920-х годов стабилизация экономической ситуации в стране и решение многих организационных проблем позволили упорядочить работу информационных агентств, обеспечив их работу организационным, юридическим и хозяйственным инструментарием. Именно в процессе реформы 1924–1926 годов была сформирована система советских телеграфных агентств, в основных чертах сохранившаяся вплоть до конца 1980-х.

 

---

Примечания

1. В документах 1920-х годов, применительно к советским телеграфным агентствам, широко использовались понятия информационного дела, информационного органа. Поэтому мы позволяем себе в некоторых случаях, применительно к спектру советских телеграфных агентств, использовать более общее определение агентств информационных.
2. ГАРФ ф. р391.
3. ГАРФ ф. р4459.
4. Десятый съезд РКП (б) 8 марта–16 марта 1921 г. М.: Партиздат, 1933 и др.
5. Декрет о Петроградском телеграфном агентстве. Принят 18.11.1917 по старому стилю, опубликован 23.11.1917 г. в газете Временного рабочего и крестьянского правительства. Режим доступа: http://istmat.info/node/27987 (дата обращения: 20.03.2020).
6. 1917, 3 декабря. Протокольное постановление СНК о необходимости следить за буржуазной печатью. Режим доступа: http://opentextnn.ru/censorship/russia-after-1917/laws/snk/25-oktjabrja-1917-5-ijunja-1922/1917-3-dekabrja-protokolnoe-postanovlenie-snk-o-neobhodimosti-sledit-za-burzhuaznoj-pechatju/ (дата обращения: 20.03.2020).
7. Постановление Президиума ВЦИК о Российском телеграфном агентстве (РОСТА) от 7 сентября 1918 года // Декреты Советской власти. Т. 3. М.: «Изд-во политической литературы», 1964. С. 296–297.
8. РГАСПИ ф.17 оп. 60 д.146 л.23–24.
9. Там же.
10. РГАСПИ ф.17 оп. 60 д.847 л.39.
11. Там же.
12. Там же.
13. Интересно, что в 1921 – первой половине 1922 годов РАТАУ формально не входило в состав РОСТА как региональное подразделение. Во всяком случае, в списках краевых, губернских и областных отделений РОСТА на осень 1921 года РАТАУ не значится. Хотя там же числятся БелРОСТА (Минск) и Бакинское отделение, а также ряд украинских отделений.
14. О главном политико-просветительском комитете Республики (Главполитпросвет). Декрет СНК от 12.11.1920 г. // Известия ВЦИК №263 от 23.11.1920 г.
15. РГАСПИ Ф.17 оп. 60 д.146 л.24.
16. РГАСПИ Ф.17 оп. 60 д.146.
17. РГАСПИ Ф.17 оп. 60 д.146 л.23.
18. Данная схема достаточно схематично отражает положение дел. На практике РОСТА являлось ключевой организацией в плане распространения информации. Бюро Печати при НКИД только поставляло информацию РОСТА, и не имело собственного аппарата распространения. А КТА функционировало фактически как подразделение РОСТА. Однако схема демонстрирует ограниченность возможностей главного информационного агентства страны.
19. Там же. л.25–27.
20. Там же. л.24, 30.
21. Декрет СНК РСФСР, ВЦИК от 7.09.1922 г. «Об учреждении Российского Телеграфного Агентства» // Режим доступа: https://www.lawmix.ru/sssr/17804. (дата обращения: 11.03.2020).
22. ГАРФ ф. р391 оп. 9 д.69 л.13
23. Декрет СНК РСФСР, ВЦИК от 7.09.1922 г. «Об учреждении Российского Телеграфного Агентства» // Режим доступа: https://www.lawmix.ru/sssr/17804. (дата обращения: 11.03.2020).
24. ГАРФ ф. р391 оп. 9 д.103 л.452б.
25. ГАРФ ф. р391 оп. 9 д.69 л.24. В цитате сохранены стилистика и все сокращения оригинального документа.
26. Пока автору не удалось обнаружить документы, точно очерчивающие такой статус для ДальРОСТА, СибРОСТА и Ленинградского Бюро.
27. ГАРФ ф. р391 оп. 9 д.67.
28. Там же. В цитате сохранены стилистика и все сокращения оригинального документа.
29. Еще один парадокс эпохи: несмотря на то, что ЗакРОСТА было преобразовано в Закавказское Телеграфное Агентство еще в 1925 году, письмо написано на бланке ЗакРОСТА и за подписью руководителя ЗакРОСТА.
30. ГАРФ ф. р4459 оп. 11 д.89 л.1.
31. ГАРФ р4459 оп. 11 д.18 л.73.
32. Там же. л.73–74.
33. ГАРФ р4459 оп. 11 д.89 л.1, 37.
34. Там же л.1.
35. ГАРФ р4459 оп. 11 д.24 л.2.
36. Там же.
37. Там же.
38. ГАРФ р4459 оп. 11 д.24. л.3.
39. Там же.
40. ГАРФ р4459 оп. 11 д.22 л.17.
41. ГАРФ р4459 оп. 11 д.3 л.6.
42. ГАРФ р4459 оп. 11 д.26 л.65.

 

Библиография

Бабюк М.И. Хозяйственные аспекты функционирования телеграфного агентства РОСТА в условиях военного коммунизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2021. № 1. С. 75–99.

Брыляков Н.А. К вопросу о роли В.И. Ленина в создании и становлении государственной информационной системы в СССР // Вопросы истории КПСС, 1980.

Брыляков Н.А. Российское телеграфное…. М.: Мысль, 1976.

Вартанова Е.Л., Вирен Г.В., Фролова Т.И. Типология информационных агентств // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2013. № 3. С. 6–30.

Геласимова А.Н. Дальневосточное телеграфное агентство // Дальний Восток. 1980 №5. С. 132–139.

Жирков Г.В. НЭП и кризис советской печати начала 1920-х годов. СПб.: СПбГУ, 2000.

Изоркин А.В. Деятельность отделений Российского телеграфного агентства в Чувашии в 1918–1922 годах // Труды. Вып. 68. Чебоксары, 1966. С. 77–89.

Исбах А. Начало РОСТА // Журналист. 1968. №5. С. 50–52.

Ламосова Н.В. О деятельности кубанско-черноморского отделения Российского телеграфного агентства (1920–1924 годы) // Культурная жизнь Юга России. 2009 №1 (30). С. 126–129.

Молчанов Л.А. Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны. М.: Издатпрофпресс, 2002.

Овсепян Р.П. История советской журналистики: Первое десятилетие советской власти. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.

Пальгунов Н.Г. Основы информации в газете: ТАСС и его роль. М., 1955.

Петрушин Ю.А., Шилова Ю.С. СМИ как инструмент информационно-пропагандистской политики во время Гражданской войны в Сибири // Вопросы теории и практики журналистики. 2019, № 8 (1). С. 72–80.

Силантьев К.В. Первые отечественные информационные службы // Средства массовой информации в современном мире: Петербургские чтения: тезисы выступлений 52-ой международной научно-практической конференции (17–19 апреля 2013) / Под ред. В. В. Васильевой, А. А. Малышева. СПб: СПбГУ, 2013.

Советская власть и медиа: сборник статей / под общ. ред. Ханса Гюнтера и Сабины Хэнсген. СПб, 2006.

Советская журналистика: История, традиции, опыт. Сборник статей. Вып. 2. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974.

Фогелевич Л.Г. Действующее законодательство о печати. Систематический сборник. М.: Юрид. изд-во НКЮ РСФСР, 1927.

Фролова Т.И. Информационные агентства // Средства массовой информации России: Учеб. пособие для вузов / Под ред. Я.Н. Засурского. М., 2010.

Хаценков Г.Ф. Информационно-пропагандистская деятельность ТАСС и повышение ее эффективности. Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. М., 1982.