Историческая память о Второй мировой войне: современный ментальный ландшафт Европы

 

Ссылка для цитирования: Якова Т.С., Янгляева М.М. Историческая память о Второй мировой войне: современный ментальный ландшафт Европы // Медиаскоп. 2020. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2652
DOI: 10.30547/mediascope.3.2020.9

 

@ Якова Тамара Сергеевна
кандидат филологических наук, доцент факультета журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова (г. Москва, Россия), t-yakova@mail.ru

@ Янгляева Марина Михайловна
кандидат филологических наук, доцент факультета журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова (г. Москва, Россия), marinapavlikova@mail.ru

 

Аннотация

В статье представлены результаты исследования современной европейской публичной сферы на предмет выявления отношения граждан различных стран к ключевым моментам истории Второй мировой войны. Авторы опираются на понятие «ментального ландшафта» как результата трансформации духовного и материального мира человека. На основе медиагеографического подхода представлена картина реконструкции исторической памяти народов Европы, проанализированы процессы деформации национальных ментальных ландшафтов и формирования зоны «памятного» и «забытого» в европейском медиадискурсе.

Ключевые слова: Вторая мировая война, ментальный ландшафт, историческая память, Мюнхенский сговор, Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, массмедиа.

 

Введение

На 2018-2020 гг. выпали юбилейные даты, связанные с историей Второй мировой войны – трагедией планетарного масштаба, катастрофой XX в.: прологом к войне – подписанием Мюнхенских соглашений (сентябрь 1938), Советско-германским договором о ненападении (август 1939), т.н. пактом Молотова – Риббентропа, который является самым комментируемым военно-политическим событием ХХ в.¹, и 75-летием победы СССР во Второй мировой войне.

Юбилейные даты являются строительным материалом для опорных морфоскульптур (в качестве морфоскульптур мы рассматриваем персоны, события и явления, другие символы и знаки, укоренившиеся в массовом сознании – прим. авт.) в пространстве смыслов или ментальном пространстве, в котором человек формирует и реализует свою идентичность. Вопрос об иерархии ментального пространства хорошо разработан, признается наличие локального, регионального и глобального менталитета, пространство смыслов дифференцировано и разделено на статичные узнаваемые географические ландшафты. В сложные исторические периоды на первый план выходят процессы, ломающие традиционную ментальность, создающие новые смысловые и символические морфоструктуры. Инструментом таких преобразований являются средства массовой информации и коммуникации. Именно они обеспечивают узнаваемость ментального ландшафта, важнейшей частью которого является своеобразная, присущая только этому ландшафту система морфоскульптур. Сегодня национальные государственные структуры в разных странах озабочены созданием монолитного фундамента ментального ландшафта. В этих целях формируется устойчивый во времени набор узнаваемых морфоскульптур, которые существуют в изначально заданных нравственных координатах и в системе исторических или внеисторических оценок действительности (Николайчук и др., 2020).

Представления различных аудиторий о месте, пространстве, событиях и др. и формируют ментальный ландшафт. Ментальный ландшафт можно рассматривать как образ мыслей, отношение к каким-либо общественно значимым явлениям и процессам резидентов определенной местности, территории, страны. Он, как и физический, меняется с течением времени. Его можно рассматривать как результат трансформации общественной идеологии и символов государства. В широком смысле слова ментальный ландшафт выступает как смысловой центр в создании иерархии идентичности и создает чувство принадлежности, которая в свою очередь является ключевой при осуществлении различных общественных проектов, в том числе и при решении политических задач. Сегодня реализация политических проектов напрямую связана с исторической политикой и политикой памяти². Мысль о том, что история даже как сфера научного знания, а не только форма социальной памяти, в любые времена была отягощена грузом текущей политической конъюнктуры, отнюдь не нова (Гузенкова, 2015:9). Формирование памяти имеет две стороны: зону памятного и зону забвения. Вторая – более обширная. И зона памятного, и зона забвения (отчуждения) напрямую связаны исторической политикой.

Юбилейные даты, о которых идет речь в данном исследовании, отчетливо проявляют зоны памятного и зоны забвения в различных национальных ментальных ландшафтах. Обратимся к публикациям в зарубежной прессе и интернет-статистике.

 

Методология исследования

В данной работе применялись следующие методы исследования. Контент-анализ публикаций качественной и массовой прессы и интернет-ресурсов разных стран. Медиаметрический анализ интернет-аудитории в разных странах мира на основе медиагеографического подхода. Основной эмпирический материал для количественного анализа составили данные big data, извлеченные из поисковой системы Google. Такой подход базируется на новом понимании интернет-библиометрии и активного интернет-поведения индивидуумов, учитывается массовый интерес пользователей к различным темам, что выражается в числе запросов по тем или иным ключевым словам или фразам за определенный период времени. Подобные сервисы и алгоритмы широко используются сегодня в целях повышения эффективности интернет-рекламы и интернет-торговли, однако в прикладных гуманитарных исследованиях до настоящего времени не применялись. Результаты анализа собранной статистики (в том числе и по методикам рангового анализа) позволяют наглядно продемонстрировать ход процессов конструирования ментального ландшафта разных стран, регионов, городов. Распределение популярности интернет-запросов в территориальном разрезе служит инструментом количественного исследования национальных, региональных и локальных ментальных ландшафтов.

 

Европейская пресса о Мюнхенских соглашениях

По прошествии 80 лет Франция отказывается признавать свою вину в развязывании Второй мировой войны. Современная пресса оправдывает действия Эдуарда Даладье и заявляет, что в сложившихся обстоятельствах политик поступил единственно возможным способом. Приведем некоторые данные. События осени 1938 года освещались в Le Figaro, L’Humanité и Le monde diplomatique)³. Первые статьи, приуроченные к годовщине подписания Мюнхенского соглашения, стали появляться в середине сентября 2018 г. 19 сентября в статье Le Figaro «Москва ссылается на Мюнхенские соглашения, чтобы сделать выговор западным странам» автор упрекает Советский Союз в том, что «Кремль никогда не перестанет ворошить наследие Второй мировой войны, выбирая своей любимой мишенью Запад, особенно Европу»⁴. При этом вспоминает о германо-советском договоре о дружбе и границе между СССР и Германией от 28.09.1939, подписанном Вячеславом Молотовым и Иоахимом фон Риббентропом. Согласно этому договору – акцентирует внимание читателя – территория Литовского государства отошла в сферу интересов СССР. Таким образом, автор вместо признания вины своей страны в разделе Чехословакии выдвигает ответное обвинение Советскому Союзу в разделе Литвы.

Делая такое заявление, автор статьи стремится увести разговор в сторону от крайне неудобной для Западной Европы темы – роли демократий в развязывании Второй мировой войны. Этот подход типичен для западной журналистики: в публичной сфере европейских стран не любят вспоминать о проводившейся Великобританией и Францией политике умиротворения германского агрессора, пиком которой стал Мюнхенский сговор (Назаров, 2018: 6-7). Что же касается Литвы, напомним, с 1920 г. Виленский край находился под польской оккупацией. В октябре 1939 г. СССР передал Литве Виленский край и ее древнюю столицу – Вильнюс. Об этом щедром подарке Москвы литовскому народу сегодня не вспоминают ни в Европе, ни в самой Литве. Как и не вспоминают о заключении договоров о ненападении Латвии и Эстонии и вопросах секретных договоренностей, сопровождавших письменно или устно заключение пактов Мунтерса-Риббентропа и Сельтера-Риббентропа, что до сих остается в числе острых историографических вопросов по тематике предвоенных пактов Риббентропа (Симиндей, 2019:108-110).

L’Humanité и онлайн-ресурс INA с национальным архивом аудио- и видеоматериалов продолжают оправдательную риторику, но используют другой метод убеждения. Так, в материалах «Вторая мировая война. Мюнхенские соглашения или капитуляция» и «Мюнхенские соглашения: во имя пацифизма, рождение войны» предпринята попытка сравнения Даладье и Чемберлена^{5 6}. Недальновидность и кое-где даже неграмотность британского премьер-министра противопоставляются ответственности французского.

Вину на Чемберлена перекладывает и современная итальянская пресса. Так, в статье «Пацифистский договор подарил Гитлеру половину Европы» в ежедневной газете Il Giornale с правоцентристскими взглядами представлена оценка поведению стран-участниц⁷. Действия Франции и Великобритании названы «предательством союзника и жестом высокомерия», а Чехословакия – беззащитным государством. В финале автор проводит параллель со многими современными событиями и явлениями, которые могут обернуться такой же катастрофой, как и Мюнхен: терроризм, разработка атомного оружия, конфликты евреев и арабов.

Современная Великобритания в целом не оценивает действия своего премьер-министра — «голубя мира»: материалов, посвящённых собственно Невиллу Чемберлену, практически нет, хотя непосредственно с его именем ассоциируется в прессе политика умиротворения. Единственная статья, в которой речь идёт именно о премьер-министре, опубликована на сайте газеты The Sunday Post и написана в ироничной манере. Чемберлена называют «хвастуном» и «человеком, который не сдержал своего обещания»⁸. Однако на первый план выходит разрушенная «в пух и прах» репутация, а не то разрушительное влияние, которое оказал на всю Европу подписанный Чемберленом «мир». Подобного рода приём уводит читателя от понимания сути происходящего, что является стандартной практикой современной журналистской работы. Британские СМИ напоминают о том, что соглашение заключили всё же с благой целью – избежать войны, а в «бессовестном разделе Чехословакии» приняли участие Венгрия и Польша⁹.

Мюнхен в британских СМИ – это повод порассуждать о Брекзите. Статья «Пять уроков Брекзита для Терезы Мэй из судьбоносного Мюнхенского соглашения» вGuardian была опубликована через неделю после очередного саммита, посвящённого выходу Британии из Евросоюза. Читателя наводят на мысль о том, что первым саммитом можно считать как раз Мюнхенскую конференцию, которая не привела ни к чему хорошему. Автор проводит параллель между 1938 г. и нынешней ситуацией в Европе (и конкретно в Великобритании), а также предпринимает попытку сравнить Чемберлена и Мэй, стремящихся навязывать своё видение событий в Европе¹⁰.

Немецкая (и немецкоязычная) пресса рефлексирует по теме Мюнхена, выстраивая версии того, как повернулась бы история, если бы экспансию Рейха удалось предотвратить. Так, общенациональная газета Die Welt публикует материал, в котором толкует события с точки зрения «нераскрытой истории», то есть анализа реальных фактов и предположений. Автор статьи – специалист по истории нацизма – анализирует эссе военного историка из Гамбурга Бернда Вегнера, который опирается на статью Ивана Пфаффа «Способы защиты Чехословакии в 1938 году без союзников». В основе изучаемого вопроса лежит предположение: а что, если бы президент Чехословакии Эдвард Бенеш вопреки давлению со стороны Лондона и Парижа решил противостоять в военном отношении политике аннексии Германии? Цепочка домыслов насчёт сопротивления Чехословакии ведёт к очень смелому заявлению о её возможном торжестве и логично вытекающей из этого отставке Гитлера¹¹. Эта публикация подготовлена в духе исторической политики Германии по «преодолению прошлого» (Колесов, Шиманская, 2019), в результате которой сложился понятийный аппарат, используемый впоследствии в научном дискурсе и политической практике многих стран мира (Гузенкова, 2015:7-8).

 

Мюнхенские соглашения в ментальном ландшафте Европы

Итак, в зависимости от политических задач журналисты использовали Мюнхенские соглашения 1938 г. как информационный повод для внедрения других определенных идей в массовое сознание. Можно зафиксировать и ответный интерес аудитории к данному вопросу. Поисковая система Google демонстрирует уровень внимания потребителей информации к теме Мюнхенских соглашений и коррелирующей с ней теме политики умиротворения¹². Данные системы Google иллюстрируют взаимосвязанность этих понятий в общественном сознании, несмотря на то, что интерес к «Политике умиротворения» выше, чем к «Мюнхенскими соглашениями».

Мюнхен – это не символ катастрофы, а обычная площадка для переговорного процесса. Из общественной памяти активно вымывается представление о Мюнхенском сговоре как о событии, катастрофическом для мировой истории. Конференция в Мюнхене очищается от коннотаций, ведущих к созданию устойчивых негативных мифов, которые укореняются в ментальном ландшафте Европы (Николайчук и др., 2018: 141-158).

Стало возможным говорить о том, что мир расколот на две группы стран. В первой Мюнхенские соглашения служат лишь историческими декорациями для рассуждений о сложных и неоднозначных политических практиках того времени. Во второй группе наличествует ярко выраженный обвинительный уклон, резко негативное восприятие Конференции и ее результатов. Последнее активно используется в государственном строительстве и во внутригосударственной пропаганде. Такие подходы, чаще всего через оценки историков и экспертов, транслируются в общество при помощи массмедиа и социальных сетей (Николайчук и др., 2020; Якова, Янгляева, 2019).

Интернет-статистика подтверждает данные контент-анализа европейской прессы: историческая вина и ответственность лидеров Великобритании, Франции, Германии и Италии находится в зоне «забытого», в англо-саксонских странах и Западной Европе превалирует обращение к теме «Политика умиротворения». В остальной Европе – странах постсоветского и постваршавского (частично в Северной Европе) доминируют «Мюнхенские соглашения».

Главная жертва Мюнхена – Чехия – практически не интересуется «умиротворением»: именно её граждане обеспечивают лидерство страны в относительной частоте запросов по Мюнхенскому сговору.

В таблице 1 приведены данные по процентному соотношению запросов по двум темам. Включены только страны с высоким числом запросов.

Таблица 1. Уровень интереса интернет-пользователей к темам «Мюнхенские соглашения» и «Политика умиротворения» в различных странах

 

Наиболее выраженный интерес к «Мюнхенским соглашениям» проявлен во Франции, даже в большей степени, чем в Чехии и России. Это свидетельствует об актуальности темы для французов и их попытках определить свою роль в истории. Современные британцы интересуются историческим договором, в котором руководство их страны приняло самое непосредственное участие, в четыре раза меньше, чем их французские партнеры по «соглашениям». Немцы и их союзники во Второй мировой войне (итальянцы) также значительно меньше (в полтора-два раза) обращаются к этой теме.

Любопытные результаты получены в процессе сравнения популярности двух тем в различных странах. Подобные показатели отражают степень интереса аудитории в той или иной стране с учетом численности населения. Полученные данные свидетельствуют о том, что в большинстве государств относительный интерес к теме «Мюнхенские соглашения» многократно (от четырех до десяти раз) меньше, чем в Чехии (и даже в Словакии).

 

Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом: зона памятного или зона отчуждения

Спекуляции на тему «сговора Гитлера со Сталиным» продолжаются в публичном пространстве с момента подписания договора о ненападении между Германией и Советским Союзом 23 августа 1939 г. до настоящего времени. В прессе разных стран это соглашение часто называют «пресловутым пактом Молотова-Риббентропа» и преподносят неискушенной аудитории как главную причину начала Второй мировой войны. Хронология политических событий того времени убедительно свидетельствует о том, что налицо прямое искажение фактов и хода истории. С 1933 по 1939 гг. был подписан целый ряд международных документов: Пакт четырех (Италия, Германия, Англия, Франция), Пакт Пилсудского-Гитлера (Германия, Польша), Англо-германское морское соглашение, Декларация между Великобританией и Германией о взаимном ненападении, Декларация Германии и Франции, Германо-румынские экономические договоры и соглашения, Договор о ненападении Германии со странами Прибалтики. Тем не менее, западные массмедиа об этом молчат, о Мюнхенском сговоре с каждым годом публикаций становится все меньше, а о Договоре о ненападении все больше. Хронология исторических событий в данном случае находится в общественном сознании в зоне «забытого», а комбинация «Молотов-Риббентроп» – в зоне «памятного».

Запросы интернет-пользователей по Договору автоматический классификатор системы Google определяет как отдельную тему. Это означает, что существует устойчивая семантика, определяющая смысл данного запроса. Исходный запрос здесь нормализуется, приводится к единому поисковому предписанию с учетом различных грамматических форм, языков, сложной синонимии. Фактически это скрытая рубрика, «гнездо» терминов, нормализованный элемент системы классификации в рамках динамического рубрикатора. Интересно, что термин «Пакт Молотова-Риббентропа» в это «гнездо» не входит. Информацию по Пакту можно найти только по схеме жесткого поискового запроса. Поэтому число поисков для термина «Пакт Молотова-Риббентропа» существенно ниже по сравнению с темой (см. Рисунок 1, Картограммы 1-2, Таблица 2).

 

Рисунок 1. Динамика ежемесячного числа поисковых запросов по темам: «Пакт Молотова-Риббентропа» и «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» за год (март 2019 – март 2020 гг.). Данные системы Google, дата обращения 18.03.2020).

 

Картограмма 1. Популярность запросов по теме «Пакт Молотова-Риббентропа» в различных странах. Данные системы Google, дата обращения 18.03.2020.

 

Картограмма 2.  Популярность запросов по теме «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» в различных странах. Данные системы Google, дата обращения 18.03.2020.

Таблица 2. Уровень интереса к темам «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» и «Пакт Молотова-Риббентропа» за год (март 2019 – март 2020 гг.). в различных странах. Данные системы Google, дата обращения 18.03.2020.

 

Сравнительный анализ абсолютных показателей в системе Google (см. Талицу 4) демонстрирует разницу в интерпретации исторических событий. Трактовка «Пакт Молотова-Риббентропа» превалирует в массовом сознании аудитории Латвии, Литвы и Молдовы по сравнению с официальным названием документа, что свидетельствует о воздействии массмедиа и связанных с ними политических сил на общественное мнение в этих странах. В Эстонии больше запросов по «Договору о ненападении», скорее всего, за счет русскоязычной диаспоры. Низкая активность украинцев и россиян, вероятно, связана с более насущными и актуальными вопросами взаимных отношений и проблемами внутриполитической жизни. Любопытно, что в Польше в несколько раз больше интерес к «Договору», чем к «Пакту», при том, что «Пакт Молотова-Риббентропа» на польском языке является одной из первых смежных с «Договором» тем в классификаторе. Интерес к теме проявлен и в Чехии: даже с учетом погрешностей системы Google можно говорить об интересе аудитории этих государств к фактам истории (в Казахстане, скорее всего, учтены запросы русскоязычного населения). Обратим внимание, что Великобритания, Франция, Италия и другие страны Западной Европы не вошли в топ-10 стран, аудитории Интернета которых интересуются данной темой. Население этих стран остается индифферентным, несмотря на попытки массмедиа актуализировать тему «сговора Гитлера со Сталиным». Вместе с тем, в странах Западной Европы и в США тема «Вторая мировая война» является ярко выраженной доминантой информационного спроса даже по сравнению с Первой мировой войной (которая в британской историографии названа «Великой войной»). Можем сделать вывод, что продвижение темы «Пакт Молотова-Риббентропа» в ее различных интерпретациях осуществляется политическими силами ряда недружественных по отношению России государств в целях давления на российскую власть и для мобилизации собственных элит на укрепление националистических тенденций в нациестроительстве за счет причисления себя к «жертвам тоталитарных режимов». Массовый же потребитель информации в США, Великобритании, Франции и др. к этому эпизоду истории равнодушен.

 

Интерес интернет-аудитории к теме «Победа во Второй мировой войне»

Публичный интерес в европейских странах сосредоточен на исторических героических мифах о людях и событиях, связанных с участием соотечественников во Второй мировой войне. Это касается и Победы. На Рисунке 2 видно, что интернет-аудитория разных стран мира гораздо в большей степени интересуется Второй мировой войной в привязке к Великобритании и США, нежели, чем к СССР (по запросу «Победа во Второй мировой войне» на русском языке система Google естественно выдаёт статистические данные только по России, по всем остальным странам мира данных нет – прим. авт.). При этом наибольшее количество запросов по теме Вторая мировая война как военный конфликт поступает как раз из Великобритании и США (см. Таблицу 3). Можно сказать, что Победа СССР во Второй мировой войне как морфоскульптура вообще не присутствует в ментальном ландшафте стран мира.

 

Рисунок 2. Динамика ежемесячного числа поисковых запросов по темам: «II World War USSR», «II World War Great Britain»  и «II World War USA» за год (март 2019 – март 2020 гг.). Данные системы Google, дата обращения 18.03.2020). Красный – Великобритания, синий- США, желтый – СССР.

 

 

Таблица 3. Уровень интереса к теме «Вторая мировая война» за год (март 2019-март 2020 гг.). Данные системы Google, дата обращения 29.03.2020.

 

 

 

Конкретно 75-летие Победы (точный поисковый запрос) интересует только жителей России и США, причем в соотношении 100 к 1. Интернет-аудитория других стран мира в информационном поле по этой теме не проявляется.

Таблица 4. Популярность запроса по теме «День Победы» за пять лет (март 2015-  март 2020 гг.). Данные системы Google, дата обращения 29.03.2020.

 

 

Данные из таблицы 4 демонстрируют, что День Победы актуален для жителей бывших советских республик (ТОП-10), и в значительно меньшей степени для остального мира, где всё же выделяются Болгария (показатель 8) и Израиль (показатель 4). Население других стран, включая основные государства-участники Второй мировой войны (Германия, Италия, Великобритания, США, Франция), практически не интересуется этим историческим событием (показатель <1) в той исторической интерпретации, как это имеет место в странах постсоветского пространства. Следует, однако, иметь в виду, что, исходя из цивилизационных реалий, более правильно рассматривать ментальный ландшафт европейский стран в привязке к формированию исторической памяти о Второй мировой войне как набор конкретных символьных морфоскульптур (события, личности и пр.).

На картограмме 3 показана относительная популярность по странам мира таких тем, как «Сталинградская битва» и «Высадка в Нормандии». Здесь наглядно виден водораздел между идентичностями стран «Европы» (включая государства Прибалтики) и «постсоветского пространства». Интересно, что Сталинградская битва оставила глубокий след в исторической памяти народа Румынии, поскольку войска этой страны приняли в ней непосредственное участие. Этого не скажешь, с другой стороны, об Италии, где катастрофа итальянской армии под Сталинградом очевидно игнорируется.

 

Картограмма 3. Относительная популярность по странам мира тем «Сталинградская битва» и «Высадка в Нормандии». Данные системы Google, дата обращения 29.03.2020.

 

Таким образом, приведенные в статье статистические данные иллюстрируют отношение граждан разных стран к ключевым событиям истории Второй мировой войны. Контент-анализ публикаций зарубежных массмедиа демонстрирует процессы формирования конкретных образцов исторической памяти. Все это свидетельствует о процессах деформации национальных ментальных ландшафтов под влиянием массмедиа, транслирующих проекты политических и экономических элит (Николайчук и др., 2020). Очевидно, в режиме реального времени, конструируется новый исторический нарратив и формируются новые макрополитические идентичности. Анализ больших данных (big data) выводит на новые модели существования и изменения во времени коллективной исторической памяти. Такие модели строятся на мощном статистическом фундаменте и помогают понять, как возникают и исчезают морфоскульптуры. Они (модели) претендуют на историческую универсальность и в первую очередь актуальны для современности с её новыми цифровыми технологиями и системой массовых коммуникаций. 

 

---

Примечания

1. См. статью: Олег Назаров. Индекс агресcивности//Литературная газета, 22.10.2014. Режим доступа:  https://lgz.ru/article/-41-6483-22-10-2014/indeks-agressivnosti/ (дата обращения 30.09.2018).
2. См.: «Историческая память – еще одно пространство, где решаются политические задачи» //Россия в глобальной политике, 2020. № 1. Режим доступа:  https://globalaffairs.ru/articles/istoricheskaya-pamyat-eshhe-odno-prostranstvo-gde-reshayutsya-politicheskie-zadachi/ (дата обращения 10.02.2020)
3. Здесь и далее по тексту представлены некоторые результаты контент-анализа французской, британской, итальянской и немецкой прессы в сентябре-октябре 2019, проведенного на факультете журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова. Подробнее об этом см. в Мюнхен-38 в массмедиа разных стран, 2019.
4. Avril P. Moscou invoque les accords de Munich pour admonester les Occidentaux» (фр. Москва ссылается на мюнхенские соглашения, чтобы сделать выговор западным странам). Le Figaro, 2018 // Режим доступа: http://www.lefigaro.fr/international/2018/09/19/01003-20180919ARTFIG00290-moscou-invoque-les-accords-de-munich-pour-admonester-les-occidentaux.php (дата обращения 02.10.2018).
5.  Devers-Dreyfus N. Seconde guerre mondiale. Les «Accords de Munich», ou la capitulation (фр. Вторая мировая война. Мюнхенские соглашения или капитуляция) // L’Humanité, Vendredi, 28 Septembre, 2018. (дата обращения 30.09.2018).
6. Accords de Munich: au nom du pacifisme, la naissance d'une guerre (фр. Мюнхенские соглашения: во имя пацифизма, рождение войны) // INA, 2018. Режим доступа: https://www.ina.fr/contenus-editoriaux/articles-editoriaux/accords-de-munich-au-nom-du-pacifisme-la-naissance-d-une-guerre/(дата обращения 30.09.2018).
7. Nirenstein F. Il patto "pacifista" di Monaco regalò a Hitler metà Europa// Il Giornale, 2018. Режим доступа: http://www.ilgiornale.it/news/spettacoli/patto-pacifista-monaco-regal-hitler-met-europa-1575308.html (дата обращения 02.10.2018).
8. On this day, 1938: Peace for our time was a hollow boast by Neville Chamberlain»). Режим доступа: https://www.sundaypost.com/fp/on-this-day-1938-peace-for-our-time-was-a-hollow-boast-by-neville-chamberlain/ (дата обращения 02.10.2018).
9. Munich Agreement: The Choice of Evil Dictators//Mirror Herald, 2018. Режим доступа: https://mirrorherald.com/munich-agreement-choice-evil-dictators/ (дата обращения 02.10.2018).
10. Boyle D. Five Brexit lessons for Theresa May from the fateful Munich agreement // The Guardian, 28 september, 2018. Режим доступа: https://www.theguardian.com/commentisfree/2018/sep/28/brexit-theresa-may-munich-agreement-neville-chamberlain (дата обращения 02.10.2018).
11. Kellerhoff S. F. Fast wäre es schon 1938 zum Weltkrieg gekommen // Die Welt, 2018. 18 September.
12. Подробнее об этом см. Николайчук И.А. Мюнхенский сговор в общественном сознании: географические особенности дифференциации интереса аудитории по регионам мира, странам и областям РФ прессы // Мюнхен-38 в массмедиа разных стран: сборник статей/ Отв. ред.  Янгляева М.М. -  М.: Фак. журн. МГУ,  2019. C.93-103.

 

 

Библиография

Гузенкова Т.С. Историческая политика: память прошлого как инструмент конструирования настоящего // Наследники победы и поражения. Вторая мировая война в исторической политике стран СНГ и ЕС. М.: РИСИ, 2015.

Колесов Д.И, Шиманская О.К. Культура памяти холокоста в политике денацификации Германии // Современная Европа. 2019. № 4.

Мюнхен-38 в массмедиа разных стран: сборник статей/ Отв. ред.  Янгляева М.М. -  М.: Фак. журн. МГУ, 2019.

Назаров О. Мюнхенский пролог Второй мировой войны // Мюнхен-1938: Падение в бездну Второй мировой: сб. ст. / под общей ред. В.Ю. Крашенинниковой; отв. ред. О.Г. Назаров. – М.: Кучково поле, 2018.

Николайчук И.А., Янгляева М.М., Якова Т.С. Национальная идентичность как морфоскульптура и фактор ментального общественного ландшафта в контексте национальной безопасности. Медиагеографический подход // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 12.

Николайчук И.А., Янгляева М.М., Якова Т.С. Управление прошлым. Массмедиа, мифотворчество, идентичность. М.: Издательство ИКАР, 2020.

Симиндей В. Прибалтика-1939: пакты с Гитлером //Антигитлеровская коалиция-1939: Формула провала: сб. ст. / под общей ред. В.Ю. Крашенинниковой; отв. ред. О.Г. Назаров. – М.: Кучково поле, 2019.

Якова Т.С., Янгляева М.М. Медиагеография. М.: Издательство ИКАР, 2019.