Реализация агональных стратегий в публичных спорах политического дискурса

Ссылка для цитирования: Василькова Н.Н. Реализация агональных стратегий в публичных спорах политического дискурса // Медиаскоп. 2018. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2413
DOI: 10.30547/mediascope.1.2018.3

© Василькова Наталья Николаевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики имени М.В.Ломоносова (г. Москва, Россия), n.vasilkova@mail.ru

Материал подготовлен на основе доклада, сделанного на конференции «Дискурсология: возможности интерпретации гуманитарного знания», проходившей 28−29 сентября 2016 г. в Ялте (Россия), ФГАОУ ВО «КФУ им. В.И. Вернадского».

Аннотация

Современный общественно-политический дискурс характеризуется использованием агональных речевых стратегий и тактик. В политическом речевом взаимодействии противники не заботятся о соблюдении правил аргументативного убеждения. Такие агональные стратегии, как самоутверждение, конструирование образа врага, дискредитация оппонента, реализующиеся с использованием речевых приемов, свойственных эристике, стали неотъемлемой частью современного политического дискурса.

Ключевые слова: политический дискурс, агональность, полемика, речевая агрессия, общественно-политическое ток-шоу.

Значительное количество социально-политических перемен, происходящих в настоящее время в мире, приводит к заметным изменениям в сфере политической коммуникации. Наблюдающееся сегодня обострение общественно-политической ситуации в мировом сообществе выдвигает новые требования к языку выступлений политических деятелей. Для эффективного воздействия на массовую аудиторию политику необходимо учитывать не только экстралингвистические факторы, отражающие динамику общественно-политического развития, но и коммуникативные характеристики языковых средств, их выбор, применение и действенное сочетание в речи.

 Центральным понятием политической лингвистики является политический дискурс, который представляет собой совокупность речевых действий, используемых как в монологических, так и в диалогических формах. Спецификой существования политического дискурса является интенция борьбы за власть, включающая все фазы этого процесса: завоевание, удержание и доминирование политической власти. Именно это волевое начало характерно для всех речевых жанров политического дискурса: агитационная речь, дебаты в парламенте, дискутивно-полемическое выступление, политическое интервью, пресс-конференция и т.д. Основными функциями политического дискурса являются утверждение политической власти, убеждение, интерпретация и манипуляция. К дополнительным функциям относятся: информативная, побудительная, эмотивная и эстетическая.

Такие агональные стратегии, как самоутверждение, конструирование образа врага, дискредитация оппонента, реализующиеся с использованием манипулятивных приемов и речевой агрессии, стали неотъемлемой чертой современной общественно-политической жизни (от греч. агон «состязание»). Понятие «агональность» ввел в научный обиход Я. Буркхардт в своей книге «История греческой культуры», опубликованной в 1898−1902 гг. Агональность − «борьба двух идей, которые защищают соперничающие стороны, причем борьба азартная, страстная» (Лосев, Тахо-Годи, 2005: 53) являлась одной из важнейших характеристик античной культуры. «Агонистика (от греч. 'αγων – «состязания или иг­ры, борьба, бой, судебный процесс») − неудержимое стремление к любым состязаниям во всех сферах общественной жизни и отличи­тельная черта греческого быта» (Корнилова, 1998: 208). Стремление к состязаниям почти во всех сферах жизни было главным принципом греческого общества, структурообразующим элементом общественной жизни. Агональность присутствовала в политической, военной и правовой сферах, это состязание в мудрости, мужестве, богатстве, красноречии.

Для политического дискурса характерной чертой является не только агональность, которой пропитана вся сфера коммуникации в политике, но и наличие противоборствующих сторон, которое предопределяет диалогичность политического взаимодействия. Однако главным адресатом персуазивного воздействия являются не столько противоборствующие субъекты, сколько аудитория избирателей. Под персуазивностью нами вслед за многими лингвистами понимается «тип ментального речевого взаимодействия коммуникантов, при котором адресантом осуществляется попытка преимущественно вербального воздействия на ментальную сферу реципиента с целью изменения его поведения» (Логинова, 2005: 241).

Столкновение различных точек зрения, необходимость отстоять свою позицию определяют применение различных коммуникативных стратегий. В политическом речевом взаимодействии противники не заботятся о соблюдении правил аргументативного убеждения. Их место занимают логические и психологические манипуляции и речевые тактики, получившие название «эристических уловок» (Шопенгауэр, 1900).

Даже самые изящные образцы общественно-политических полемик не в состоянии избежать использования этих приемов.

Например, привлекшая к себе повышенное внимание общественности переписка поэта, журналиста и оппозиционного общественного деятеля Д. Быкова и официального представителя МИД М. Захаровой, выполненная в стихотворной форме с опорой на классические образцы с элегантным использованием иронии, аллюзий и стилистических фигур, в содержательной части реализует конфронтационные стратегии дискредитации, самозащиты и нападения. Вкратце напомним эту историю марта 2016 г. Главу МИД Сергея Лаврова и министра обороны С. Шойгу Д. Быков упрекнул в «дворовости», сравнивая чиновников с не слишком умелыми футболистами. Внимание поэта оказалось направлено и на официального представителя МИД Марию Захарову, которая к футболу не имеет прямого отношения, но по которой писатель «прошелся» в одной из рифм:

«Так повернулось колесо:

Побыв гламурными для вида –

 Айда во двор! Дворово всё:

Война, культура, спикер МИДа».

 На это стихотворное обвинение откликнулась официальный представитель МИД Мария Захарова:

«Дворовый стиль был задан вами.

«А мы? Ничем мы не блестим».

Лишь для удобства пониманья

Мы на дворовом говорим.

Кому нужны изыски Гессе?

Ведь не с кем в бисер нам играть.

Теперь для санитаров леса

Мы стали вирши сочинять».

Так, в ответ на обвинение Д. Быкова в «дворовости» (стратегия нападения) М. Захарова отвечает выпадом, выраженным такими приемами, как использование прецедентного феномена с расширением семантического поля за счет ассоциации с известным фразеологизмом о бисере и свиньях, перифраза («санитары леса»), метафоры («стайка злобных мух»), стилистически маркированной лексики («вирши») и т.д.

 В своем прозаическом комментарии Д. Быков отмечает семантическую неоднозначность использованных М. Захаровой приемов: «Приятна отсылка к Гессе, но тут же и отсылка к русской пословице − перед кем надо метать бисер, а перед кем не надо».

Особое место в политическом дискурсе занимает публичная речь политиков, в которой проявляются специфические черты, обусловленные и особенностями социально-политического красноречия, и основными характеристиками политического дискурса. Интереснейшим для исследования явлением, находящимся на стыке политического и эристического дискурсов, являются чрезвычайно популярные и поэтому рейтинговые общественно-политические ток-шоу. Политическое дискуссионно-полемическое ток-шоу предоставляет широкие возможности для ведения так называемого «словесного боя», или эристического состязания оппонентов. Участники дискуссионно-полемического ток-шоу, с одной стороны, являются проводниками авторского намерения, средством воздействия на аудиторию, а с другой стороны, их определяющая установка – быть субъектами речевого воздействия и регулировать деятельность своего собеседника. Дискуссии и полемики, как один из жанров политического дискурса, основанный на спорах участников-оппонентов, базируются на двух определяющих компонентах: а) структурно-ролевой организации коммуникативного события; б) стратегиях и тактиках речевого поведения субъектов коммуникации. Для публичной политической речи особенно важны приемы речевой экспрессии: тропы, стилистические фигуры, прецедентные феномены, помогающие достичь максимального воздействия на аудиторию с помощью яркости, выразительности и динамичности высказывания.

Одной из самых действенных агональных стратегий является использование демагогических приемов, аргументации к пафосу и этосу: апеллирование к авторитетам, патетический призыв к высшим ценностям, переходящим из области аналитики в область веры, использование символов и образов, обладающих мощным аргументативно-коннотативным и экспрессивным потенциалом. В качестве примера обратимся к риторическому определению, приведенному И. Коротченко в передаче «Воскресный вечер с В. Соловьевым»: «Что такое НАТО? НАТО – это военная опухоль на теле Европы. Непрерывно расширяясь, порождая метастазы, сожрав и проглотив бывший Варшавский договор, бывшие республики советской Прибалтики, бывшие республики Югославии, почти все. НАТО уперлось в российские границы. Все! Расширения дальше нет» (И. Коротченко «Воскресный вечер с В. Соловьевым» 10.07.2016). В этом высказывании оратор использовал несколько средств речевой выразительности. Для своего риторического определения он берет яркую метафору, использует фигуры объективации и перечисления, а также стилистически окрашенную лексику, что, в конечном счете, создает выразительный, но пугающий образ военной организации. Еще один пример апелляции к общепризнанным ценностям встречаем в речи политика Н. Старикова: «Наш уважаемый вашингтонский гость проговорился. Это оговорка по Фрейду. Что нам обычно говорят либералы? Вы станьте такими, как США, и тогда можете творить, чего хотите. То есть, они говорят о праве сильного. Где тут демократия, где тут свобода, где права человека?» (Н. Стариков «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). Еще один пример из ораторского выступления того же политика, который использовал сразу несколько экспрессивных стилистических средств: «То есть, будь здоровым битюгом и тогда можешь творить, чего хочешь, говорить, чего хочешь, диктовать всем условия. Вот истинное лицо не американского империализма, а российского либерализма» (Н. Стариков «Воскресный вечер с В. Соловьевым». 10.07.2016). Сочетание повтора, фигуры сближения паронимов и антитезы со стилистически сниженным словом «битюг» придает высказыванию эмоциональность и разговорность.

В политических дискуссиях нередко можно наблюдать прием ухода политика от ответа на нежелательный вопрос, когда тема разговора переводится в другое русло, таким образом, внимание зрителей переключается на явления действительности, не имеющие прямого отношения к разговору. Этот прием часто использует лидер КПРФ Г.А. Зюганов. Так, в передаче В. Соловьева «Поединок» (19.01.12 г.) на вопрос своего оппонента С. Кучеры «Зачем вы идете на выборы? ... вы не боец...» он отвечает: «...вы специально в эту оранжевую кофту оделись, с оранжистами метите... Но, насчет бойца, вы мне еще в бильярд не отыгрались». Здесь использована нарушающая логический закон тактика, которая заключается в подмене темы.

В отличие от полемики, в политической дискуссии, где конфронтационный вызов относительно ограничен и приобретает более сдержанные формы, встречаются достаточно эффективные скрытые приемы речевой эристики с использованием иронии или сарказма, косвенных речевых актов, импликаций, превращающихся в агональные намеки. Так, в следующем примере, когда участник дискуссии политолог В. Карасев, не желая прямо назвать виновников происходящих событий, использует имплицитное речевое воздействие − намек: «Потому что все хотят власти, не хотят ответственности, хотят безответственности» (В. Карасев «Право голоса». 16.07.2016). Выразительности и яркости этому высказыванию добавляет фигура повтора в сочетании с антитезой, выраженной однокорневыми антонимами. Еще один пример того, как обобщенная форма высказывания скрывает в себе обвинение в адрес оппонента: «Совершенно очевидно, что те, кто делает ставку на предателей, не имеют будущего ни в современности, ни в истории, ни в будущем» (С. Железняк «Право голоса». 16.07.2016). С.А. Михеев, комментируя драку депутатов в парламенте Украины, использует иронию: «Да, вот это европейский парламент, ничего не скажешь. Это европейские демократические ценности так, как они трактуются на Украине» (С. Михеев «60 минут». 23.09.2016).

Нередко в пылу ожесточенной полемики встречается крайнее проявление эристического вызова – открытая речевая агрессия с использованием оценочной лексики с негативной коннотацией, а нередко и инвективной лексики. Например, «Все хороши в голословных обвинениях. Вот официальное заявление МИДа, что США защищают ИГИЛ. Это безобразное обвинение! Абсолютно безобразное обвинение!» (М. Бом «60 минут». 21.09.2016). Использование оценочной лексики в этом примере поддержано фигурой повтора. Еще пример агрессивного речевого поведения с использованием просторечного оценочного фразеологизма: «Что вы несете ахинею? Если дискутировать, то дискутировать! Я имею в виду очень конкретные вещи. В тот момент, когда был договор о том, что Янукович уходит и все будет мирно, вы его нарушили, а Европа и Америка закрыли тогда глаза». Еще более резкое высказывание с использованием бранной лексики, обращенное уже непосредственно к оппоненту, было использовано в программе «60 минут» политологом С.А. Михеевым: «Дай хоть слово кому-то еще сказать! Охамел совсем придурок польский! Еще Достоевский писал: «Один наглый полячок». Вот это про него, про таких, как он» (С. Михеев «60 минут». 07.11.2016).

Использование агрессивных форм речевого поведения вряд ли можно объяснить только накалом полемики и пренебрежительным отношением к нормам литературного языка. Очевидно, что создатели программ этого формата намеренно прибегают к введению в канву полемики эмоционально-оценочных выражений, находящихся за пределами этических норм и норм литературного языка. Эта агрессивная речевая стратегия с использованием скандала как приема ставит своей целью привлечение внимания аудитории, пусть даже и порицаемыми средствами. В качестве примера приведем высказывание известного журналиста В.Соловьвева 13 июня в программе «Полный контакт», ведущим которой он является: «Навальный обратил своих гопников против людей! Ну, давайте посчитаем, сколько вывел этот Полиграфыч мерзкий на улицы? … Значит, это получается 1,9 процента. То есть вечные два процента дерьма. И вот эти два процента дерьма считают, что они здесь власть?!» Грубопросторечная лексика, жаргонизм и оценочная инвективная лексема осложнены в этом примере антономазией с использованием прецедентного имени и ожидаемо вызвали обсуждение в обществе и интерес аудитории.

 Будучи одной из форм газетно-публицистического стиля, публичная речь политиков призвана выполнять информационную и агитационно-пропагандистскую функции для воздействия на аудиторию с целью формирования общественного мнения. Между тем общественно-политическая публичная речь рассматривается и как самостоятельное функционально-стилевое образование, поскольку, с одной стороны, в ее текстах осуществляется речевое общение в условиях заданной, а потому отчасти подготовленной полилогической коммуникации, с другой – тексты общественно-политической публичной речи рассчитаны на экспромт и окончательно создаются в процессе произнесения. Таким образом, в комбинации этих стилистических черт проявляется двойственная природа устной общественно-политической публичной речи.

Учет ситуации общения, ее общих и частных характеристик, правильное использование стилистических приемов, их выразительных возможностей могут привести к наилучшему взаимодействию оратора и аудитории, к достижению необходимых результатов. В связи с этим исследование языка политической коммуникации представляет большой лингвистический интерес, связанный с изучением языкового поведения политиков, а именно, языковых средств, риторических приемов, реализующих манипулятивные стратегии, используемые в целях убеждения.

Библиография

Корнилова Е.Н. Риторика – искусство убеждать. Своеобразие публицистики античной эпохи. М.: Изд-во УРАО, 1998.

Логинова И.Ю. Персуазивность как механизм воздействия в политическом дискурсе: программа политической партии и манифест // Интерпретация. Понимание. Перевод: Сб. научных статей. СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2005. С. 240−248.

Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. 3 изд., испр. и доп. М.: Молодая гвардия, 2005.

Шопенгауэр А. Эристика или искусство побеждать в спорах / пер. с немецкаго Н.Л. д'Андре. СПб: [б. и.], 1900.

Burckhardt J. Griechische Kulturgeschichte. 4 Bde., hg. v. J. Oeri, Berlin u. a. 1898−1902.