Languages

You are here

Междисциплинарность теоретических концепций в российских и зарубежных исследованиях процесса медиатизации

Авторы материалов: 

Ссылка для цитирования: Гуреева А.Н. (2017) Междисциплинарность теоретических концепций в российских и зарубежных исследованиях процесса медиатизации // Медиаскоп. 2017. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2388

 

© Гуреева Анна Николаевна
кандидат филологических наук, научный сотрудник кафедры теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), gureevaan@gmail.com

 

Аннотация

Теоретическое осмысление медиатизации сегодня невозможно без учета изменения общественных практик. Вслед за «медийным человеком» (Вартанова, 2009) и «медийным городом» (Маккуайер, 2014) современное общество определяют как медиатизированное. В статье представлены основные концепции понимания медиатизации зарубежными и отечественными исследователями. Медиатизация становится объектом изучения как с точки зрения развития медиа, так и в рамках исследований коммуникации, все чаще наблюдается междисциплинарный характер исследований процессов медиатизации1.

Ключевые слова: медиа, медиатизация, общество, цифровая среда, медиапотребление.

 

Введение

В последние десятилетия медиатизация стала важной концепцией и теоретической основой для рассмотрения взаимодействия медиа, культуры и общества. Эмпирические исследования процессов медиатизации активно начали развиваться в самых разных областях, включая политику, религию, семью и пр. В результате мы получили более точные определения и несколько эмпирических полей исследований, которые позволяют пересмотреть конкретное взаимодействие между медиа, коммуникацией, культурой и обществом в разных секторах общественного развития. Однако мы все ещё находимся на ранних этапах этой теоретической и эмпирической работы, поскольку базирующаяся на медиатизации концепция все еще не проработана до конца.

Так, в большинстве трудов, как показали исследования Д. Дикона и Дж. Станира (2014), термин «медиатизация» используется слишком широко и часто не имеет отношения ни к теоретическим, ни к эмпирическим основам. Их обзор последних исследований медиатизации основан на простом поиске слов в выборке из 14 ведущих научных журналов в области медиа и коммуникации с 2002 по 2012 гг. Они проанализировали 93 статьи, в которых слово «медиатизация» употреблялось хотя бы один раз, и, что не удивительно, обнаружили, что «в подавляющем большинстве случаев (81%) слово просто упоминалось мимоходом, случайно и не имело четкого определения» (Deacon, Stanyer, 2014: 1034). Безусловно, как замечает А. Хепп (2015), аналогичное исследование, например, таких концептов, как «глобализация» или «коммерциализация», с помощью простого поиска упоминаний дало бы похожие результаты. Тем не менее необходимо признать, что термин «медиатизация» используется все чаще небрежно и требует уточнения.

 

История развития зарубежных и отечественных исследований медиатизации

В сфере медиаисследований понятие медиации и медиатизации начинают разрабатываться с начала 1990-х гг. Канадский экономист и исследователь медиа Г. Иннис (1951) в начале 1950-х гг. заявил о том, что коммуникация посредством медиа играет определяющую роль в формировании современного общества. В 1960 гг. его ученик М. Маклюэн (1964) продолжил данные исследования и определил коммуникативную роль медиа как основного посредника в жизни общества.

Впервые термин «медиатизация» был применен английским социологом и исследователем Дж. Томпсоном в работе «Медиа и современность» (1995) для обозначения роли медиа как институционально организованных структур, транслирующих не просто информацию, а образцы культуры, формирующие современное общество на протяжении последних веков. Томпсон подчеркивает, что технически медиа имеют ряд специфических характеристик, таких как фиксация символической формы, воспроизведение (то есть производство множества копий), а также пространственно-временное дистанцирование, когда символическая форма может быть отделена от контекста. Что же касается соотношения понятий «медиатизация» и «медиазация», то Дж. Томпсон, избегая понятия медиации из-за его широкого применения в социологии, предпочитает говорить о «медиазации культуры» («mediazation of culture»). Такое видение взаимосвязи медиа и общества, по мнению Томпсона, обусловлено тем, что в силу ряда технических инноваций, связанных с появлением печати, а затем электронной кодификации информации, символические формы были произведены, воспроизведены и распространены в беспрецедентных масштабах.

Британский медиаисследователь Р. Сильверстоун (2006) предложил свое видение медиации как термина, описывающего «фундаментальный, но неравномерный диалектический процесс, в котором институционализированные медиакоммуникации (пресса, радио, телевидение и все чаще Интернет), вовлечены в общую циркуляцию символов в социальной жизни». Диалектика медиации культурной и социальной жизни проявляется в том, что медиа работают, не просто транслируя дискретные тексты и порождая дискретные моменты восприятия – они трансформируют окружающую среду и, следовательно, условия, в которых будут произведены и восприняты последующие медиасообщения.

Н. Коулдри (2003: 115−135) предлагает рассматривать медиацию как понятие, охватывающее многовекторные, разнонаправленные тенденции в рамках медиапотоков. Он утверждает, что власть медиа возникает не в результате какого-то особого содержания распространяемых посредством них сообщений, а из-за существования в обществе двух базовых убеждений, благодаря которым функционируют институты медиа: первое состоит в предположении о том, что у общества есть некоторый центр, так называемая сердцевина, второе же заключается в том, что центральные медиа (национальные и международные газеты, радио, телевидение, а также Интернет) соединяют нас с этой сердцевиной таким образом, что медиа «говорят» за нее.

В отличие от английской практики использования термина «медиация», в Германии и Скандинавии с самого начала предпочитают говорить о «медиатизации» общества (от нем. mediatisierung) как о процессе влияния медиа на различные явления. Немецкие социологи коммуникации В. Шульц и Ф. Кротц использовали понятие медиатизации для определения роли медиа в социальных изменениях в широком смысле. В частности, В. Шульц (2004) отмечает, что медиатизация относится к изменениям, связанным с коммуникационными средствами массовой информации и их развитием; а технологические, знаковые и экономические характеристики массовой информации приводят к проблеме зависимости, ограничений и искажений/преувеличений.

Немецкий эксперт по вопросам коммуникации Ф. Кротц (2009) рассматривает медиатизацию как один из четырех метапроцессов, которые сформировали и продолжают формировать современность – наряду с глобализацией, индивидуализацией и коммерциализацией. Ф. Кротц так объясняет медиатизацию: «Это исторический, продолжающийся, долгосрочный процесс, в котором все больше и больше появляется средств массовой информации, которые институциализируются. Этот процесс позволяет связать события, разворачивающиеся в разных местах и исторических временах». Это не означает технологического детерминизма, поскольку, хотя медиатизация меняет человеческое общение, предлагая новые возможности коммуникации для людей, общества и культуры, этот процесс тоже является «рукотворным». Таким образом, для Ф. Кротца медиатизация представляется непрерывным процессом, преобразующим отношения на всех уровнях социальной реальности, и вопрос определения понятия медиатизации может рассматриваться различными исследователями под разным углом и в различным масштабах, с признанием решающей роли медиа в социальных изменениях.

Датский медиаисследователь С. Хьярвард (2008) понимает под медиатизацией процесс, посредством которого общество все в большей степени представлено медиа или становится зависимым от медиа и их логики. Медиатизация, по С. Хьярварду, не является нормативным понятием, она может иметь как положительные, так и отрицательные последствия. Интересно предлагаемое С. Хьярвардом разграничение прямой и косвенной формы медиатизации. Прямая медиатизация относится к ситуации, когда ранее неопосредованная деятельность становится опосредованной (например, онлайн-банкинг). Прямая медиатизация более заметна по сравнению с косвенной, имеющей довольно тонкий характер. Косвенная медиатизация имеет место, когда определенный вид деятельности – ее форма, содержание и организация – подвергаются все большему влиянию «медиагеничных» символов и механизмов. Медиатизация общества и культуры происходит как на макро-, так и на микроуровне. Кроме того Хьярвард подчеркивает, что окружающая медиасреда расширяется и развивается в различных направлениях, так что никто не может сказать, что медиа продвигают общество в том или ином конкретном направлении. По определению С. Хьярварда, медиатизация – это двусторонний социальный процесс, посредством которого общество насыщается средствами массовой информации в такой степени, что средства массовой информации уже не могут больше рассматриваться отдельно от других общественных институтов.

Британский исследователь С. Ливингстон (2009) отмечает, что в последнее время все чаще труды медиаисследователей имеют глагольную форму, указывая на длительный характер взаимного влияния медиа и общества: The Mediation of Power, Mediating the Nation, Mediating the Family, Mediated Politics. Действительно, если посмотреть на научные статьи российских исследователей за последние несколько лет, то все чаще встречаются такие названия, как «Медиатизация рекламы» (Коломиец, 2010), «Медиатизация правовой жизни общества…» (Третьякова, 2011).

Отечественная история медиаисследований берет свое начало в 1991 г. в работе Т. Андриановой и А. Ракитова. С тех пор прозвучало немало мнений о роли и значении данного процесса, от идеи институционального посредничества и «медиатизации общества» как особого рода социального пространства у Д. Шаронова (2008) до революционного характера изменений в виде мощного манипулятивного воздействия на сознание общества у Л. Земляновой (2002).

Рассматривая и сравнивая медиатизацию культуры и литературы, Т. Воропай (2012: 122) отмечает, что вначале медиатизация понималась как процесс вовлечения все больших масс индивидов в орбиту воздействия СМИ. При этом значение данного термина было привязано к пониманию медиа как средств коммуникации − радио, телевидение, газеты, журналы, различные периодические и прочие печатные и электронные издания, включая блоги, чаты, слэши и др. В результате, как отмечает В. Анохина (2015), словом «медиа» просто заменяли громоздкое понятие «средства массовой информации». Сущность медиатизации в таком понимании термина сводилась к поиску, обработке и распространению информации о происходящем в мире среди максимально широких слоев населения.

Н. Кириллова (2006: 22) утверждает, что все смысловое богатство «медийности» как важнейшей категории современного образа жизни не может быть втиснуто в узкую схему банального посредничества. «Перед нами транслирующий канал, построенный на идеологических, эмоциональных и даже подсознательных ожиданиях аудитории <...> Медиа – это не просто средство для передачи информации, это целая среда, в которой производятся, эстетизируются и транслируются культурные коды, посредником между адресатом и адресантом может выступать некое медиа, обладающее популярностью и публичным авторитетом у публики».

Медиаисследователь И. Рогозина (2003: 124) дает такое определение медиатизации: «Это процесс и результат глобального воздействия на мышление индивидов при помощи различных медиа, выражающегося в формировании картины мира посредством специфических медийных когнитипов <…>». Впоследствии заговорили о «медиатизации общества» как становлении особого типа социального пространства (Шаронов, 2008).

Критическое осмысление манипулятивной сути процесса медиатизации у Л. Земляновой (2002: 84) выражается в том, что «понятие медиации может трактоваться и как проявление преобразующей функции СМИ, которые в процессе сбора, обработки («фильтрации») и передачи информационных данных о фактах реальности способны их видоизменять (или искажать), придавая им свои медиатизированные значения (mediated meanings), возникающие в ходе фабрикации мнимых образов (событий) реальности. Исследователи, критикующие процессы такого рода для подчеркивания интенсивности их влияния на общественное сознание и бытие, на судьбы культуры, употребляют термин <...> "медиатизация"».

В ходе анализа зарубежных и отечественных исследований определения процессов медиатизации можно выделить ряд определяющих факторов, различающих медиатизацию и медиацию: медиатизация − это долгосрочный процесс, который подразумевает исторические изменения, медиация считается более широким понятием, обозначая регулярные коммуникационные процессы, которые не меняют крупномасштабных отношений между СМИ, культурой и обществом. Два термина – «медиация» и «медиатизация» – не взаимоисключающие, они дополняют друг друга (Hepp, 2013).

 

Междисциплинарный подход к процессу медиатизации

Главным аргументом против «медиатизации» как концепта в трудах ряда исследователей является то, что этот термин переоценивает роль медиа как катализаторов перемен в обществе, тогда как факторы, не связанные с медиа, не воспринимаются достаточно серьезно, что создает риск «автоматически главенствующих медиаакторов» (Deacon, Stanyer, 2014: 1033). А. Хепп (2015) считает необходимым различать термины «медиацентристский» (media-centric) и «медиацентричный» (media-centered). «Медиацентризм» – это односторонний подход к пониманию взаимодействия медиа, коммуникаций, культуры и общества, тогда как «медиацентричность» предполагает целостное понимание различных пересекающихся социальных сил в действии.

Задачей исследователей медиатизации на современном этапе представляется прежде всего участие в междисциплинарной работе, например, с политологами, социологами или исследователями сферы образования. В настоящее время, когда медиа и коммуникационная дисциплина продолжают делиться на узкоспециализированные подразделы (Вартанова, 2010; Дунас, 2011), которые, в свою очередь, сфокусированы на новых медиатехнологиях и их конкретных приложениях, в исследованиях медиатизации были переформулированы многие фундаментальные вопросы, касающиеся взаимоотношений между СМИ, коммуникациями, культурой и обществом (Hjarvard, 2012).

Так, например, В. Коломиец в работе «Медиатизация рекламы» (2010) говорит о том, что медиа в самом общем смысле являет собой нечто, изменяющее коммуникацию. В таком понимании медиа» – это все то, что помогает индивидам доносить свои мысли и чувства до других людей, если это не происходит путем непосредственного общения. Это коммуникационный посредник, который преобразует сообщение, придавая ему форму и содержание, соответствующие данному носителю. Развитие современных коммуникационных технологий позволяет утверждать, что медиа выполняют функцию несколько бόльшую, чем просто посредничество. Они скорее расширяют исторические возможности коммуникации человека, меняя форму взаимоотношений во всех социальных институтах (государстве, семье, образовании и т.д.), включая рекламу. Отношения между медиа и рекламой носят взаимозависимый характер. Рекламные сообщения являются элементом информационного и эмоционального содержания современных медиа, а финансы, которые тратят рекламодатели на медиа, составляют основную часть их доходов. То есть рекламная составляющая играет роль одного из факторов преобразования современных медиа. Вместе с тем реклама настолько инкорпорирована в медиа, зависима от медиа, что разговор о медиатизации как факторе трансформации рекламы можно вести в ключе преобразования самих медиа под влиянием медиатизации, которая подчинена своей собственной логике.

Следовательно, как отмечает А. Хэпп (2013), концепция медиатизации является не медиацентристским постулатом о прямом причинно-следственном влиянии медиа на общество во всех аспектах, а попыткой построить теоретические рамки, которые позволят совместно с исследователями из других областей рассмотреть влияние медиа и коммуникаций в различных социальных и культурных сферах. Попытка быть «медиацентричными» (точнее сказать − «медиакоммуниационноцентричными») необходима для того, чтобы конструктивно работать вместе с учеными из других областей научного знания.

Профессор К. Лундби (2014: 14) делит все известные ему определения понятия «медиатизация» на три группы: с опорой на категорию «время», на категорию «технология» и на категорию «теория». Конечно же, признает исследователь, существуют определения медиатизации с опорой сразу на несколько факторов одновременно, но первоначальный акцент в большинстве случаев можно выделить и отнести к одной из категорий «время, технология, теория».

Можно также заметить, что существует определенный «разрыв» в исследованиях медиатизации: одна группа исследователей считает, что медиатизация является феноменом последних трех-четырех десятилетий «медианасыщенных обществ» (т.е. западной части мира), другая группа считает, что потенциал медиатизации в использовании медиаинструментов в коммуникации существовал с момента происхождения человечества (Lundby, 2014). Другими словами, различия между этими двумя историческими перспективами также касаются того, в каком обществе исследователь рассматривает изменения и преобразования (Hepp, 2013). С. Хьярвард (2014) рассматривает трансформационные закономерности между различными институтами в обществе, сами медиа у него становятся полузависимым институтом. Кротц (2009) занимается внутренними аспектами процессов коммуникации всех типов медиа. Таким образом, он фокусируется на трансформационном потенциале медиаинструментов в связи с тем, «как люди строят социальный и культурный мир», который является «специфической реализацией» в каждой исторической фазе развития культуры и общества. В этом смысле две исторические перспективы относятся к различиям между институциональной и социально-конструктивистской или культурной традицией.

Как отмечает А. Хэпп (2013), есть большая разница между «исследованием влияния» и «исследованиями медиатизации». Исследования медиатизации не касаются медиаэффектов − они касаются взаимосвязи между изменениями медиа и коммуникацией, с одной стороны, и изменениями (областями) культуры и общества, с другой стороны. Медиа не обязательно являются «движущими силами» преобразований. Существуют и другие процессы изменений, которые могут найти свое выражение в медиа и коммуникациях. Одним из таких примеров является концепция «индивидуализации». И когда СМИ являются «движущими силами» преобразований, они сталкиваются с инерцией определенных частей общества, порядков взаимодействия и институциональных контекстов. Это еще одно направление исследований медиатизации. Таким образом, исследование медиатизации не связано с «линейными эффектами», но связано с анализом взаимосвязанных влияний.

 

Выводы

Согласно современным трактовкам медиатизации, сегодня медиа не только отражают многогранную картину мира, предоставляя ее современному потребителю, но и сами участвуют в формировании культурных, политических, социальных ценностей. Медиа стали основным способом производства современного опыта, ввиду чего, по мнению С. Маккуайра (2014), «медиа больше нельзя отделять от социума – да и от политики, экономики и культуры». Медиа становятся не только посредниками в трансляции информации, они формируют направления развития всех сфер общественной жизни, вследствие чего происходит постоянное взаимовлияние медиа и общества. Поэтому вопрос об исследованиях медиа и коммуникации не может быть сведен к обсуждению исследований медиаций, как например, влияние освещения в СМИ того или иного события (Hepp, 2015). Хепп утверждает, что вместо этого, сосредоточившись на медиатизации, следует задать гораздо более принципиальный вопрос: как медиа и коммуникации связаны с определенными социокультурными формами, сферами и их трансформацией? Какие взаимоотношения существуют между ними? Какие явления могут возникнуть во время этих трансформационных процессов?

Д. Дикон и Д. Станир (2014) задаются вопросом: является ли медиатизация «ключевой концепцией или распространенным заблуждением»? Они приходят к выводу о существовании риска того, что концепция больше запутает исследователей, чем объяснит явления и закономерности. Как утверждает Хэпп (2015), такой вывод не верен. Медиатизация как концепция является частью более широкого сдвига парадигмы в исследованиях средств массовой информации и коммуникации: в поздних современных обществах СМИ стали фундаментальным основанием для описания различных социальных областей в их нынешнем виде: политики, экономики, образовании и т.д.

Медиатизация – это не «улица с односторонним движением», как замечает Хэпп (2013), и ее последствия в разных областях не похожи друг на друга. Более того развитие медиа не обаятельно целиком или преимущественно стимулируется их внутренними процессами, но может быть результатом сложного сочетания экономических, правовых, технологических, политических и культурных факторов, которые влияют в том числе и на структуру. По этой причине процессы медиатизации могут также транслировать динамику других социальных и культурных областей. Медитизация не является игрой, в которой либо медиа, либо, например, политика, доминирует. Медиа и политика могут иногда работать в тандеме, позволяя одновременно медиатизировать политику и политизировать СМИ. Симбиотические отношения между политическими обозревателями СМИ и пиарщиками политических партий являются признаком того, что это как раз подобный случай.

Если рассматривать работы, в которых теория медитизации является основной (а не просто упоминается), то мы обнаружим растущую осведомленность исследователей о влиянии разнородных факторов. Очевидно, что в последующих работах о медиатизации, количество которых постоянно растет, будут зафиксированы все аспекты и сложности отношений, а также взаимовлияния медиа и других социальных сфер. Концепция медиатизации изучает долгосрочные процессы взаимовлияния между изменениями медиа, с одной стороны, и социальными и культурными изменениями − с другой.

 



Примечания

  1. Исследование выполнено за счет средств гранта Российского научного фонда (проект № 17-18-01408).

 

Библиография

Андрианова Т.В., Ракитов А.И. Современные тенденции информатизации и медиатизации общества: Науч.-аналит. обзор. М.: ИНИОН, 1991.

Анохина В.В. Медиатизация как фактор трансформации социальных пространств и метаморфозы культурных традиций // Философия и социальные науки. Минск: БГУ. 2015. № 3. С. 13−18.

Вартанова Е.Л. О современном понимании СМИ и журналистики // Медиаскоп. 2010. Вып.1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/issues/262

Вартанова Е.Л. СМИ и журналистика в пространстве постиндустриального общества // Медиаскоп. 2009. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/

Воропай Т.С. Медиатизация культуры и литература (опыт сравнительного анализа двух текстов) // Ученые записки Таврического нац. ун-та им. В. И. Вернадского. Сер.: Философия. Культурология. Политология. Социология. 2012. Т. 24(65). № 4. С. 121−132.

Дунас Д. В. К вопросу о классификации теорий СМИ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. 2011. № 4. С. 27−41.

Землянова Л.М. Медиатизация культуры и компаративизм в современной коммуникативистике // Вестн. Моск. ун-та. Серия 10. Журналистика. 2002. № 5. С. 83−97.

Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну М.: Академический проект, 2006.

Коломиец В.П. Медиатизация рекламы // Российский рекламный ежегодник 2009 / общ. ред. В.П. Коломиец. М.: АЦ Видео Интернешнл, 2010. С. 8−18.

Маккуайр С. Медийный город: медиа, архитектура и городское пространство / пер. с англ. М. Коробочкина. М.: Strelka Press, 2014.

Рогозина И.В. Медиакартина мира: когнитивно-семиотический аспект: дис. … д-ра филол. наук. Барнаул, 2003.

Третьякова О.В. Медиатизация правовой жизни общеcтва: Pro et contra // Вестн. Северного (Арктического) федеральн. ун-та. Сер.: Гуманитарные и социальные науки. 2011. № 1. С. 67−72.

Шаронов Д.И. О коммуникативном смысле медиатизации // Вестн.ВГУ. Сер.: Филология. Журналистика. 2008. № 2. С. 234−239.

 

Couldry N. (2003) Media Rituals: a Critical Approach. London: Routledge.

Deacon, D, Stanyer, J (2014) Mediatization: key concept or conceptual bandwagon. Media, Culture & Society 36(7): 1032–1044.

Innis H. A. (1951) The Bias of Communication. Toronto: Toronto University Press

Hepp A. (2013) Cultures of Mediatization. Cambridge: Polity.

Hepp A. Hajarvard S., Lundby К. (2015). Mediatization: theorizing the interplay between media, culture and society. Media, Culture & Society 37(2) 314–324.

Hjarvard S. (2008) The Mediatization of Religion: A Theory of the Media as Agents of Religious Change. In: Northern Lights 2008. Bristol: Intellect Press.

Hjarvard S. (2012) Doing the Right Thing: Media and Communication Studies in a Mediatized World. NORDICOM Review, vol. 33, no. Supplement 1, pp. 27−34.

Hjarvard S. (2014) The Mediatization of Culture and Society. European Journal of Communication 29(5): p 649. Режим доступа: http://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/0267323114539432k (дата обращения: 19.06.2017).

Krotz F. (2009) Mediatization: A concept with which to grasp media and societal change. In: Lundby K. (ed.) Mediatization: Concept, changes, consequences. New York: Peter Lang, pp. 21−40.

Livingstone S. (2009) On the mediation of everything: ICA presidential address 2008. Journal of communication 59 (1): 1−18. Режим доступа: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1460-2466.2008.01401.x/abstract;jsessionid=1789349DFAF645FE7A332A7C6D7D6390.f04t04 (дата обращения: 17.08.2016).

Lundby K. (2014) Mediatization of Communication. Handbooks of Communication Science, vol. 21. Berlin. De Gruyter Mouton.

McLuhan M. (1964) Understanding Media: The Extensions of Man. N.Y.: McGraw Hill.

Schultz W. (2004) Reconstructing mediatization as an analytical concept. European Journal of Communication 19 (1): 87−101.

Silverstone R. Media and Morality: On the Rise of the Mediapolis. Cambridge: Polity Press, 2006.

Thompson J.B. (1995) The Media and Modernity. A Social Theory of the Media. Cambridge: Polity.