- Русский
- English
America in the Mirror of 19th Century Russian Press: the Vestnik Evropy and Russkoe Bogatstvo Magazines during Alexander's Reforms on the Experience of Modernization in the USA
Лапшина Галина Сергеевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики МГУ, gslapshina@gmail.com
Galina S. Lapshina
PhD, Associate Professor at the Chair of History of Russian Literature and Journalism, Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University, gslapshina@gmail.com
Аннотация
В статье говорится, что, аргументируя необходимость модернизации России − сельского хозяйства, промышленности, образования, а также политической системы, публицисты журналов «Вестник Европы» Михаил Стасюлевич и «Русское богатство» Николай Савич нередко прибегали к опыту Соединенных Штатов. В статье анализируются статьи Юрия Росселя, Марии Цебриковой.
Ключевые слова: «Вестник Европы», «Русское богатство», реформы Александра II, модернизация России, опыт Соединенных Штатов, Ю. Россель, М. Цебрикова.
Abstract
The paper focuses on the fact that the journalists Mikhail Stasyulevich of the Vestnik Evropy and Nikolay Savich of the Russkoe Bogatstvo magazines often referred to the experience of the United States in supporting the necessity to modernize Russia’s agriculture, industry, education and the political system. The author analyzes the articles by Yuri Rossel and Maria Tsebrikova.
Key words: Vestnik Evropy, Russkoe Bogatstvo, reforms of Alexander II, modernization of Russia, experience of the United States, article by Yu. Rossel, M. Tsebrikova.
Потрясение, вызванное поражением России в Крымской войне, заставило русские прогрессивные круги с удвоенной энергией обратиться к поискам путей модернизации страны, превращения ее в мощную мировую державу. И это надолго определило пафос лучших демократических и либеральных изданий. Аргументируя необходимость реформирования России − сельского хозяйства, промышленности, образования, а также политической системы, публицисты либеральных журналов «Вестник Европы» и «Русское богатство»1 нередко прибегали к осмыслению опыта стран Запада, в том числе и Соединенных Штатов. Столь заинтересованное отношение к этому опыту имело глубокие объективные причины: разразившийся в России после поражения в Крымской войне социально-экономический кризис протекал в обстановке сохранения в государстве феодально-крепостнических отношений, неизбежно разрушаемых снизу стихийным развитием капитализма, что сподвигло власть на реформаторские действия. Журнал «Вестник Европы» отставного профессора Санкт-Петербургского университета М.М. Стасюлевича, высоко ценившего деятельность Петра I, ставил целью активизировать проводимые в стране реформы, инициированные императором Александром II. Автор научно-популярных статей в «Трудах Вольного экономического общества», Н.Ф. Савич, организовав журнал «Русское богатство», сделал упор на рационализме в экономике, на создании условий для ведения самостоятельного крестьянского хозяйства.
И тот и другой редакторы были сторонниками эволюционного пути прогресса, более того, они хотели модернизации «сверху»; они не были равнодушными, сторонними наблюдателями происходящего в стране и хотели принять в нем активное участие. Статьи в их журналах являют нам публицистов, страстно любящих свое отечество, желающих его процветания. Отсюда и разочарование реформами, которое особенно ярко отразил А.А. Головачев в большом цикле «Десять лет реформ», опубликованном в «Вестнике Европы» в 1871−1872 гг., а потом изданном и отдельно. Оценивая 1861 год как «эпоху в русской истории», вспоминая «одушевление и надежды, охватившие лучшую часть <...> общества после долгого <...> застоя», когда «многие думали, что крестьянская реформа есть только первый шаг к уничтожению не только одних грубых форм крепостного права, но и самых его принципов, которыми прониклись все сферы нашей жизни, и что за этим первым шагом последуют другие в том же направлении», Головачев констатировал: «этого не случилось»2.
В журнале с горечью отмечали, что до сих пор так и не удалось преодолеть отставание России от Европы и Америки, и прежде всего в промышленном развитии, о чем в издании приводились многочисленные данные. Так, экономист А. Крылов в статье «Железная промышленность в Замосковском крае», утверждал, что «наша железная промышленность ничтожна, хотя по запасам мы уступаем разве что Северо-Американским Соединенным Штатам»3. Автор подтверждал свою позицию статистическими данными: в Америке в 1871 г. производилось 145 фунтов металла на каждого жителя, а употреблялось 120 фунтов, в России же − 10 и 20 фунтов соответственно, т.е., несмотря на огромные запасы железной руды, Россия ввозила металл. Производство металла и изделий из него в России развивается медленно, констатировал публицист: Россия за 40 лет увеличила свою «железную промышленность» только в два раза, тогда как производство металла в Соединенных Штатах за тот же период, т.е. с 1830 г., выросло в 14 раз, а с 1800 г. − в 140 раз4. Исследуя ситуацию на мировом рынке, автор обзора «Всемирный торговый рынок и его современное положение» отмечал, что Россия больше ввозит, чем вывозит, а Северо-Американские Штаты − наоборот5. Сторонники капиталистического развития, публицисты «Вестника Европы» высказывались за свободу предпринимательства, за ограничение вмешательства государства в экономику6, с надеждой писали, что «отмена крепостного права и всякого обязательного труда <…> вывела промышленность на путь правильного коммерческого расчета и свободной конкуренции»7, хотя и полагали, что обширность территории России, специфика ее экономического развития, где «лишь энергической воле и неутомимой деятельности Петра Великого удалось положить <…> прочную основу фабричной и мануфактурной промышленности в стране»8, обязывает государство не устраняться от участия в экономическом и промышленном развитии России и содействовать ему, поскольку и на Западе такой опыт есть9.
Более всего, писал вице-президент Вольного экономического общества В.И. Вешняков, роль государства важна в организации сообщения в огромной стране, которое еще неудовлетворительно; правительство должно «направлять частные капиталы на нужные для промышленности искусственные пути сообщения»10. Дорогам, этой вечной беде России, вернее, нежеланию властей бороться с ней, большое внимание уделил в своем журнале Н. Савич. Член Императорского географического общества А. Завадский-Краснопольский поместил в «Русском богатстве» обширную статью «Об улучшении дорог в России». Автор начал ее с размышлений о «странной смеси богатства с убожеством, изобилия с крайней нищетой, которая так рельефно выдается на русской земле − среди русского народа»11.Причины этого, по мнению А. Завадского, кроются не только «в обширности территории», но и в бесхозяйственности администрации, «в незнании степени производительности земли и ценности скрытых в ней богатств», а также в «полном недостатке образования».. Статья ставила своей целью обратить внимание российских властей на необходимость строительства дорог, прежде всего местных, т.к. «Россия по обширности своей территории, по малоудобному для переезда преимущественно вязкому грунту и, наконец, по тяжеловесности своего произведенного, в большинстве сбываемого лишь в сыром виде, много теряет от недостатка искусственных дорог»12.
Журнал неоднократно писал о слабом развитии в России не только наземных дорог, но и водных путей, об отсутствии в русском государстве настоящего торгового флота13, об оторванности российских портов от метрополии, чем пользуются конкуренты по внешней торговле, в том числе американцы, у которых такой флот очень развит: «Жители портов Ямской и Тауйска заявили командиру посланной в Охотское море шхуны “Восток”, что их 30 лет не посещало ни одно русское судно. Мудрено ли, что жители этих мест рады всякому заходящему американцу»14. Между тем там скопилось огромное количество добытых русскими охотниками мехов, которые при правильно организованной торговле могли бы принести большой доход. Слабое развитие флота не давало возможности получить доход и от торговли лесом. Такая бесхозяйственность наносила огромный урон России. Корреспондент торгового отдела с болью писал, что «жители прибрежий жалуются на чужеземцев, хищнически захвативших в свои руки почти все морские промыслы русских вод. Итальянцы и греки захватили каботаж в Черном и Азовском морях; норвежцы, спаивая дешевым ромом мурманских поморов, богатеют за их счет, распоряжаясь в водах Новой Земли и Карского моря как дома; американцы самовольничают в Охотском море и далее к северу»15.
Стремившийся на протяжении всей своей журналистской деятельности популяризировать науку и технику, Н.Ф. Савич ввел в «Русское богатство» постоянную (в 1876 г. она отсутствовала только в нескольких номерах) рубрику «Научное обозрение», из материалов которой читатель мог узнать в том числе о внимании изобретателей, ученых и инженеров США к повседневным нуждам людей и о том, как активно подобные идеи воплощались в жизнь промышленниками. В этой рубрике рассказывалось о «появлении пишущих машин с клавишами и буквами», где с помощью копировальных листов можно напечатать сразу несколько копий; в Америке такие машины уже год продаются, появились они и во Франкфурте16. Журнал сообщал о том, что изобретена «машина для мытья белья»17; в Америке появился электрический телефон уроженца Эдинбурга профессора Белла, и теперь можно слышать голос на расстоянии18, здесь научились и «обезболивать газом» при удалении зубов19.
Интересная информация появилась в этом журнале сначала в связи с предстоящей, а затем и открывшейся 10 мая 1876 г. «невиданной по размерам» Всемирной выставкой в Филадельфии (Международная выставка искусства, мануфактур и продуктов почв и шахт, приуроченная к празднованию столетия принятия Декларации независимости США)20. Выставка эта поражала, говорилось в «Русском богатстве», посетителей прежде всего своей грандиозностью. Там было и «здание искусств», и «здание машин», и «здание земледелия», и садоводства, и павильоны разных государств. Очень подробно описано в журнале главное здание выставки − из железа, стекла и дерева площадью в 21 акр [8,5 га. – Г.Л.]. Автор рассказал, как была распределена эта площадь между экспонатами стран-участниц выставки, что отражало уровень их промышленного развития. Так, Соединенные Штаты занимали 1/4всей площади, образцы промышленного производства Англии − 1/10, Германии − 1/15, Франции − 1/20, экспонаты России уместились на 1/30 площади главного здания. При этом автор отмечал, что, хотя Германия по площади уступала Англии, у нее на 200 экспонатов больше21. Позже в журнале подробно представили экспонаты разных стран.
На Всемирной выставке 1876 г. в Филадельфии был огромный художественный отдел, где посетители могли увидеть и картины русских живописцев: семь картин И. Айвазовского, полотна А. Боголюбова, Ю. Бончи-Томашевского, В. Верещагина, М. Клодта, А. Корзухина, А. Наумова, В. Орловского, В. Экгорста, а также замечательные ювелирные изделия. Ориентированный более на рационализацию экономики, нежели на развитие искусства, журнал «Русское богатство» прежде всего давал обширную информацию об организации выставки, о ее необычных масштабах. Н. Савич также обратил внимание на художественную экспозицию − с точки зрения ее обширности: «Галерея изящных искусств имеет в длину 365 футов, в ширину 210, в вышину − 59», а позади нее «громадная пристройка», она «предназначена для удовлетворения экспонентов, число которых выше предположенных комиссией выставки»22.
И все же главным вопросом в России оставался крестьянский. К реалиям Америки прибегали публицисты «Вестника Европы» и «Русского богатства» при обсуждении в печати самой острой русской проблемы – малоземелья крестьян. В целом «Вестник Европы» только констатировал этот факт. Его внимание было сосредоточено больше на непомерных выкупных платежах и налогах. Это утверждение особенно ярко прозвучало в статье кн. Васильчикова «Земская повинность в России» из № 2 за 1871 г. Ни А.И. Васильчиков, ни внутренний обозреватель журнала Л.А. Полонский, ни Ф.Ф. Воропонов, много писавший о крестьянских проблемах, − никто из публицистов «Вестника Европы» не решился сказать, как это делали журналисты-демократы, что от надела, которым пользовались крестьяне до реформы в рамках общины, было отрезано в пользу помещиков более 20% (в Черноземье – до 40%) земли, и притом лучшей, хотя о недостаточности выделенного крестьянину надела журнал упоминал неоднократно. Цифру, определяющую размер земельного надела, который обеспечил бы мужику возможность вести независимое самостоятельное хозяйство, все же решились назвать в издании Савича, ее произнес профессор23 В. Васильев – 25−35 десятин, т.е. в десять и более раз крупнее надела, полученного русским крестьянином от государства24. Только тогда Россия, подчеркивал автор, сможет выдержать конкуренцию в хлебной торговле с Северо-Американскими Штатами, которые вытесняют русский хлеб с европейского рынка: в 1875 г. Америка продала в Европе 123 млн четвертей хлеба, а Россия только 24 млн25. Редактор «Русского богатства» с сочувствием опубликовал доклад Васильева в Петербургском собрании сельских хозяев, где тот выступал за раздел земель в общине, которая должна сохраниться только как способ взаимопомощи. «Лишние руки», считал Васильев, дадут возможность заселить пустующие земли. Только тогда, по его мнению, «может образоваться у нас фермерство [курсив наш. – Г.Л.]»26. С целью привлечь внимание к принципу фермерства Н. Савич популяризировал в своем журнале жизнь Америки, печатая (в том числе на протяжении почти всего 1877 г.) и очерки о путешествиях по этому континенту27.
Против сковывающих пут общины, круговой поруки активно выступали и в «Вестнике Европы». Отмечая «обеднение нашего народа»28, фиксируя кризисное состояние большинства крестьянских хозяйств, публицисты журнала подчеркивали, что община имеет фискальный характер, что обусловлено стремлением правительства гарантированно получать с мужика часто непосильные для него платежи, «удержать при земле насильно»29, не связывая, однако, при этом, в отличие от «Русского богатства», подобные рассуждения с размером мужицкого надела.
Наиболее радикально в журнале М. Стасюлевича к проблеме земельных отношений подошел Ю.А. Россель, бывший соиздатель и политический обозреватель демократической, полузадушенной цензурой «Недели». И «помогло» ему в этом отношении обращение к американскому опыту. В статье «Аграрный вопрос и его главная задача» публицист предложил свою аграрную «программу», «посягавшую» на крупное помещичье землевладение. Он писал, что разные системы землевладения имели ошибки, результатом которых было «угнетение земледельческого класса и обезземеление его <…> Земля может служить только для пользования ею в видах общего благополучия, и это пользование должно принимать такую форму, чтобы человеческая деятельность в устройстве земледельческого труда имела все условия свободного приложения его для достижения наибольшего успеха в производительности земли и в удовлетворении всех потребностей человеческой общественной и личной жизни». По мнению Росселя, примером справедливых земельных отношений могут служить Соединенные Штаты, где совершается раздача земель всем людям, которые «желают употребить свои силы на производство тех или иных сельскохозяйственных продуктов». Политика этой страны, писал автор, была по этому вопросу совершенно иная, чем в Европе: «она более основана на хозяйственных соображениях, чем на политических и торговых. Американцы поняли, что культура страны и народное богатство более выигрывают от присуждения земель самим земледельцам, чем от пожалования и уступки их крупным владельцам [курсив наш. − Г.Л.]»30.
Публицисты «Вестника Европы» видели одну из главных причин слабого развития России в плохо поставленном деле образования. И здесь опыт Америки был особенно показателен для сравнения. Констатируя факт, что российское государство вкладывает недостаточно средств в народное образование, журнал отмечал, что в одном только штате Нью-Йорк в 1862 г. на образование истрачено 3 955 664 доллара, и это в 10 раз больше, чем расходы на образование во всем российском бюджете31. Журнал особо выделял сферу начального и высшего образования. Большая статья «Положение народного образования» была посвящена школам, плачевному состоянию обучения в России. Для сравнения в статье приводились данные о начальном образовании в США: в штате Нью-Йорк − 90 288 народных школ, 200 средних училищ, 8 богословских школ, 60 средних женских и несколько высших учебных заведений32. Вице-президент Вольного экономического общества В.И. Вешняков в статье «Русская промышленность и ее нужды» связывал развитие промышленности с уровнем начального образования рабочих и, обращаясь к правительству, подчеркивал, что в Соединенных Штатах есть закон об обязательном посещении школы33. На «силу знания»34 уповали и в «Русском богатстве», особенно на необходимость дать такое знание крестьянину. При этом публицисты журнала связывали успешность просвещения земледельца с необходимостью проведения соответствующей государственной политики по отношению к сельскому хозяйству, а также и с определенной демократизацией общественного строя (о чем в целом «Русское богатство» говорило достаточно осторожно). И здесь журналу снова пригодился опыт Соединенных Штатов. В «Хронике сельскохозяйственных, ученых и других обществ» из № 6 за 1876 г. цитировался доклад в Петербургском собрании сельских хозяев о состоянии американского фермерского хозяйства. В нем говорилось: «Процветание сельского хозяйства обусловлено в Америке распространением в среде сельских хозяев и рабочих сельскохозяйственных знаний. Распространению знаний способствуют дешевые периодические издания, ежемесячные митинги фермеров известной местности и сельскохозяйственные съезды, собирающиеся в штате дважды в год. С этой же целью устраиваются и сельскохозяйственные выставки»35.
Активно обсуждалась в печати проведенная в 1871 г. министром просвещения Д.А. Толстым учебная реформа, носившая сословный характер, отсекавшая от университетского образования разночинцев36. В «Вестнике Европы» наиболее яркой и острой оказалась статья «Корнеллевский университет в Америке» Ю. Росселя, для которого опыт Соединенных Штатов всегда был предпочтительным. Публикация стала весьма оперативным откликом на деятельность этого института, принявшего первых студентов в октябре 1868 г. Россель писал, что в Соединенных Штатах «министры не могут насильно устанавливать одну систему образования в привилегированное положение перед другой [курсив наш. – Г.Л.]», хотя и там, «конечно, были ловкие сторонники классицизма, старавшиеся перенести этот чисто общественный вопрос на политическую почву и запугать общество и правительство призрачными ужасами сепаратистических устремлений в разных штатах, но все их усилия потерпели фиаско». Он подчеркивал, что «Корнеллевский университет удовлетворяет естественным склонностям студентов и реалистов и классиков и доставляет им полную свободу в выборе как отдельных предметов, так и целых курсов. В нем классические науки соединились под одним кровом с реальными»37. Особая «крамольность» статьи Росселя заключалась в намеке на «министров», т.е. на Д. Толстого, который в эти годы был одновременно и министром народного просвещения и обер-прокурором Синода.
Из статьи Ю. Росселя вырисовывался образ страны, где «народ создал свое государство, с одной стороны, неутомимою борьбою с природою, с другой – беспрерывным трудом на поприще самоуправления». Автор связывал развитие образования в Штатах с осознанием необходимости не только накопления богатств, но и с упрочением «гражданской равноправности». Россель подробно рассказал об основателях университета Эзре Корнелле и Эндрю Уайте. Он подчеркнул такие черты в деятельности основанного ими университета, как соединение науки и практики, низкую плату за обучение, свободу вероисповедания для студентов и профессоров, подлинную автономию внутренней жизни, право учиться в университете женщинам. Многое из этого в России было лишь предметом мечтаний. Между тем, подчеркивал Ю. Россель в публикации об американском университете, «только широкое распространение знаний и умственное возбуждение дает возможность нации пользоваться вполне ее нравственными и материальными силами; только с этим она в состоянии будет развивать свои экономические средства в их полном объеме»38.
Одним из самых радикальных авторов в журналах М. Стасюлевича и Н. Савича оказался Ю. Россель и при сопоставлении политических систем России и Соединенных Штатов, что оказалось сделать сложнее, нежели сравнивать экономику. Показательно в этом отношении «Научное обозрение» Н. Лугского из № 19 за 1876 г. «Русского богатства», где политические симпатии к Соединенным Штатам были выражены как бы вскользь: размышляя об экономической ситуации в этой стране, Лугский упомянул и американскую конституцию, назвав ее «превосходной». Именно в эти годы в русском обществе набирала силу идея конституционного устройства, что вызвало ожесточенное преследование цензурой изданий, поддерживающих эту идею.
Редактор «Вестника Европы», отдавал предпочтение конституционной монархии, публицисты журнала много говорили о достоинствах парламентаризма в Англии, на что Главное управление по делам печати и Санкт-Петербургский цензурный комитет реагировали очень жестко. Тем не менее М. Стасюлевич допускал на страницы журнала статьи, где высоко оценивались достижения республиканской формы правления и результатов революций на Западе, чтобы заставить власть активизировать реформы хотя бы из опасения повторить подобный опыт. Отсюда − публикация статей Юрия Росселя, а также Марии Цебриковой, в которых высоко оценивалась именно политическая система Соединенных Штатов. Россель открыто писал, что в цивилизованном мире «привыкли считать республику за высшую культурную форму человеческого развития»39, обращал внимание на «могущество федеральной республики» в Америке40. Цебрикова поместила в нескольких номерах «Вестника Европы» за 1870 г. статью «Женщины американской революции». Восхищаясь женщинами, боровшимися за свободу, она подчеркивала ту роль, которую они сыграли после революции, воспитывая детей на традициях, завоеванных в этой борьбе, «передавая сыновьям свою ненависть к притеснителям»41. Вот отчего, писала Цебрикова, «свобода так крепко укоренилась в Соединенных Штатах»42.
Статья М.К. Цебриковой стала своего рода гимном этой стране. Да, журналистка, конечно, как и многие русские публицисты, идеализировала американскую историю, рисуя ее только как «путь неустрашимых пионеров»43. Но в этом экскурсе в прошлое Соединенных Штатов русской журналистке было важно показать те начала демократии, о которых в России и мечтать пока было невозможно, воспеть республику, «благосостояние и силы [которой. – Г.Л.] растут год от года и составляют предмет зависти Старого Света». Америка, писала журналистка, «обетованная земля для каждого, кому нет места в Старом Свете; там мы найдем на практике развитие свободы, выработанной западной цивилизацией в теории»44. Настаивая на том, что именно в Америке были воплощены в жизнь идеалы, созданные европейской мыслью, М. Цебрикова подчеркивала, что практика Соединенных Штатов повлияла на конкретное воплощение идей демократии в Европе, и «американская революция имела прямое влияние на развитие политической свободы в Европе», «французская революция 1793 г. была эхом американской», «американская конституция послужила во многих статьях своих образцом французской». При этом журналистка не скрывала, что американская революция своеобразна: она «имела характер войны за независимость», там не было террора, изгнания аристократии, потрясений трона45, «за республику была вся масса населения колоний, все среднее сословие, фермеры, купцы, которых разоряли пошлины метрополии»46.
Вместе с тем журналистка упомянула и о том, что «внутри» республики были аристократы из Англии, которые отстаивали совсем другие интересы, нежели среднее сословие, но «они жили не среди раболепного, забитого, нищего народа», а «среди граждан, привыкших считать себя равными перед законом, которые не потерпели бы ни малейшего оскорбления своей личности, ни малейшего нарушения своих прав»47.
Таким образом, можно сделать вывод, что редакция журнала «Вестник Европы» ссылалась на опыт развития Америки тогда, когда пыталась активизировать и демократизировать свою позицию по отношению к политике правительства, а руководитель «Русского богатства» − обратить ее к идее рационального хозяйствования. Все ли увидели или захотели увидеть в жизни Соединенных Штатов российские журналисты? Да, они несколько «спрямили» путь освоения этого континента выходцами из Старого Света… Да, в своем гимне американской экономике они не коснулись существующих проблем в ней, например, ситуации 1850-х гг., когда наступившая после подъема 1840-х гг. стагнация, как и предыдущие, сопровождалась резкими колебаниями цен, разорением предприятий, ростом безработицы, падением доходов госбюджета… Да, они не сказали ни слова о социальных проблемах, которые были и в жизни рабочего сословия, и тех, кого только недавно называли рабами… Публицистов привлекал вектор свободного динамичного развития, ясно обозначившийся в пути Соединенных Штатов. Это и определило их выбор красок к созданному на страницах журналов образу Америки как процветающей, отвечающей запросам и интересам современного человека страны, потому что такой они хотели видеть Россию.