Прецедентные вербально-визуальные феномены как основа историографии в «Теребенёвской азбуке» − первой политической карикатуре в России

Precedent Verbal and Visual Phenomena as the Basis for Historiography in Terebenev’s ABC Book, the First Political Cartoon in Russia

 

Вольская Надежда Николаевна

кандидат филологических наук, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, navolskaya@yandex.ru

 

Nadeshda N. Volskaya

PhD, Associate Professor at the Chair of Russian Language Stylistics, Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University, navolskaya@yandex.ru

 

Аннотация                

Материал подготовлен на основе доклада на Научном семинаре Московской школы стилистики «Актуальные проблемы стилистики. Язык СМИ и культура. Чтения памяти И.В. Толстого», прошедшем 26 февраля 2015 г. на  факультете журналистики  МГУ имени М.В.Ломоносова. В докладе была рассмотрена  проблема визуальной и вербальной прецедентности в креолизованном тексте «Теребёневской азбуки» в семиотическом аспекте.

Ключевые слова: «Теребенёвская азбука», Отечественная война 1812 года, политическая карикатура, семиотический аспект, прецедентный феномен, визуализация, вербальный компонент.

 

Abstract

The paper is based on a report at the academic seminar of the Moscow School of Stylistics called “Current Problems of Stylistics. The Language of the Media and Culture. Readings in Memory of I. V. Tolstoy”, which was held at the Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University, on February 26, 2015. The report addressed the issue of visual and verbal precedence in the creolized text of Terebenev’s ABC book in the semiotic aspect.

Key words: Terebenev’s ABC book, the Patriotic War of 1812, political cartoon, semiotic aspect, precedent phenomenon, visualization, verbal component.

 

В последнее время наблюдается повышенный интерес языковедов к явлению прецедентности, которая является одним из аспектов исследования политической карикатуры − одной из внелингвистических форм комического и самого действенного орудия неформальной политической коммуникации.

Материалом исследования явилось уникальное произведение, созданное 200 лет назад − в 1815 г. − и вошедшее в историю под названием «Подарок детям в память 1812 года», более известное как «Теребенёвская азбука». Из картинок «Азбуки», состоящей из 34 листов в футляре, дети узнавали о многочисленных примерах героизма и самоотверженности русских солдат и партизан.

Основным методом исследования данного объекта является семиотический анализ, что обусловлено как спецификой данного вида креолизованного текста, так и основными признаками жанра.

 

Карикатура в России до «Теребенёвской азбуки»

До начала ХIХ в. русская национальная живопись почти не знала карикатуры в том виде, в каком она существовала в Западной Европе. В России были распространены народные сатирические картины (лубки, «фряжские листы», «немецкие потешные листы»): «Как мыши кота погребают», «Шемякин суд» или «Повесть о Ерше, Ершове сыне, Щетинникове»; изредка появлялись карикатуры на врагов, с которыми Россия вела войны в XVIII в., − на Турцию и Пруссию. Известны, например, карикатуры эпохи императрицы Елизаветы Петровны, изображающие казаков, «побивающих» нагайками «толстых» немцев и заплетающихся в широких шароварах турок. Но это были явления единичные − русской карикатурной традиции не было. Этому препятствовали исторические условия и цензурные запреты. Так, указ от 21 января 1723 г. требовал изображать императорские персоны «искусно»; указ от 18 октября 1744 г. повелевал представлять рисунки на апробацию епархильным архиереям во избежание низкокачественных изображений святых. В отдельных случаях русские монархи использовали карикатуру в своих целях. Известно, что с согласия императрицы Екатерины II была «пущена в народ» карикатура «Просьба кашинскому архиепископу от монахов Калязинского монастыря» с целью подготовить русское общество к предполагавшемуся «отобранию» монастырских земель и владений. В ее же царствование издавались карикатурные листки о пользе оспопрививания во всех сословиях российского общества. В 1808 г. русский живописец А.Г. Венецианов начал издавать «Журнал карикатур на 1808 год в лицах» − первый в России иллюстрированный сатирический журнал, который был вскоре запрещен цензурой по причине недовольства Александра I гравюрой «Вельможа».

Повторяем: это были отдельные случаи, поэтому можно считать, что, по сути, до 1812 г. в России карикатуры не было. Когда правительство вновь обратилось к ней как средству борьбы с таким врагом, как Наполеон, то оказалось, что в стране отсутствует база для ее изготовления. Именно тогда первые художники-карикатуристы обратили свое внимание на европейские источники, перенимая не только технику, но зачастую и сюжет¹.

 

Создание «Теребенёвской азбуки»

Вторжение Наполеона в Россию поставило перед русским обществом ряд задач. Уже после первых боев стало ясно: для того чтобы сдержать натиск врага, необходимы усилия всех слоев общества, самоотверженное участие в войне не только солдат и офицеров русской армии, но и всей крестьянской массы − война должна была стать народной. Идея народной войны неразрывно связана с именем М.И. Кутузова. Походная типография, основанная при его штабе в первые месяцы войны 1812 г., была призвана популяризировать идею народного характера войны, которая сразу же была подхвачена передовой публицистикой.

Русские художники быстро откликнулись на события войны и сумели найти одновременно и очень выразительную, и очень понятную самым широким слоям общества форму. Такой формой стала политическая карикатура 1812 г. − «летучие листы», как их тогда называли. Создателями этих «летучих листов» были как профессионалы, так и любители. Всего было создано около 200 карикатур. Подписных карикатур было мало, поэтому имена всех художников до сих пор не известны. Однако авторами лучших произведений были живописец Алексей Гаврилович Венецианов, график Иван Алексеевич Иванов и самый известный и деятельный из авторов «летучих листов» − скульптор, график и гравер Иван Иванович Теребенёв. Именно Теребенёв является инициатором создания представленной азбуки. Используя «площадной», простонародный характер избранного жанра, он создал около 40 злободневных и интересных в художественном плане карикатур на тему Отечественной войны 1812 года, на основе которых и была создана детская азбука. В конце 1814 г. карикатуры были награвированы офортом на меди в 1/16 долю листа (80×110 мм) и раскрашены акварелью от руки. В январе 1815 г. издание детской азбуки появилось в Петербурге в лавке книготорговца, издателя и типографа В.А. Плавильщикова. Оно представляло собой разрезную азбуку под названием «Подарок детям в память 1812 года». 34 карточки были помещены в футляр с виньетками и датой цензурного разрешения – «1814 года декабря 30 дня». Оригиналами для «Азбуки» послужили гравюры на события войны 1812 г. И.И. Теребенёва, И.А. Иванова, А.Г. Венецианова и нескольких неизвестных художников. Автором гравюр и стихов предположительно был И.И. Теребенёв. Каждый лист содержал двустишие, начинавшееся или заканчивавшееся на определенную букву русского алфавита.

Злободневный характер политической карикатуры определяют три функции:

• Манипулятивная функция, направленная на создание у общества определенного отношения к какому-либо важному социальному, политическому событию или политику. Вследствие этого карикатуру можно определить как реализацию «манипулятивной стратегии утверждения определенных идей»².
• Воздействующая (персуазивная) функция, т.к. карикатура является чрезвычайно действенным средством формирования общественного мнения.
• Коммуникативная функция.

Задача большинства политических карикатур – освещение важнейших для государства и общества событий и проблем.

 

Карикатура как вид креолизованного текста

Креолизованный текст представляет собой «особый лингвовизуальный феномен, текст, в котором вербальный и изобразительный компоненты образуют одно визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое, обеспечивающее его комплексное прагматическое воздействие на адресата»³. Карикатура представляет собой единство двух самостоятельных знаковых систем: вербальной (словесной) и иконической, состоящей из невербальных, изобразительных знаков, имеющих отличную от вербальных текстов форму выражения. Иконическая знаковая система – это организованная совокупность знаков, имеющая единую природу носителя – изображение. К иконической знаковой системе, наряду с карикатурами, также относятся иллюстрации, фотоизображения, инфографика, рисунки, коллажи, реклама.

Таким образом, карикатура – это, с одной стороны, графическое отображение протекающих в обществе социальных явлений, а с другой – вербальный текст. Оба эти компонента взаимосвязаны друг с другом и представляют собой единство. Вопрос о взаимодействии вербальной и визуальной части является ключевым в исследовании креолизованного текста. При изучении политической карикатуры часто отмечается, что именно графика играет ведущую роль. Текст подписи под карикатурой или «внутри» сведен к минимуму и используется лишь для актуализации того или иного компонента значения. Основным принципом функционирования композиционных элементов карикатуры является содержательная взаимодополнительность. Таким образом, содержание карикатуры складывается из содержания всех ее элементов в совокупности. Персуазивное воздействие на читателя обусловлено диалогичностью текста, проявляющейся в цепочке «автор – текст – читатель». В этой цепочке карикатура, будучи креолизованным текстом, выступает проводником от создающего сознания (автора) к воспринимающему сознанию (читателя) − так с помощью текста автор вступает с читателем в диалог. Персуазивность карикатуры представляет собой вербальное и невербальное воздействие на читателя: на его мнения, суждения и оценки. Персуазивные цели карикатуры реализуются посредством авторской оценки реалий действительности с целью создания определенного отношения аудитории к этим реалиям. Авторская оценка выражена имплицитно в непосредственном содержании креолизованного текста карикатуры. Для адекватного понимания содержания такого текста читателю необходимы фоновые знания. Стратегия оценки реализуется в карикатурах при помощи тактики изменения концептуальных представлений о реальных событиях, участниках и предметах. Средствами реализации авторской оценки на вербальном и визуальном уровнях являются метафоры, метонимия, сравнения, прецедентные феномены. К собственно вербальному уровню относятся языковая игра, эпитеты, риторический вопрос, просторечие, жаргонизмы, диалектизмы.

 

Что изображается в креолизованных текстах?

Очевидно, что для различных эпох или культур характерна своя визуальная техника. Но в данном случае нельзя объяснять их отличия только различным уровнем технического или интеллектуального развития общества. Техника визуализации – вопрос не количества, а качества. «Изображается только то, что актуально и ценно для данной социокультурной системы»⁴. Таким образом, визуализация так же, как социальные институты, обычаи, нормы, имеет свою историю и может выполнять функцию историографии.

Успех карикатуры зависит от того, насколько правильно читатель декодирует замысел художника. Следовательно, огромное значение для создания художником карикатур и интерпретации их аудиторией имеют прецедентные феномены. Доминирующим в карикатуре является визуальный канал⁵, поэтому мы обратимся к исследованию визуальных прецедентных феноменов в «Теребенёвской азбуке».

 

Прецедентные феномены в «Теребенёвской азбуке»

Прецедентные феномены обладают тремя признаками. Они, во-первых, известны значительной части носителей лингвокультурной традиции; во-вторых, актуальны в когнитивном плане; в-третьих, воспроизводимы в речи носителей соответствующей лингвокультурной традиции⁶. Прецедентные визуальные феномены выражены при помощи визуальных средств − изображений предметов, событий и т.д. – и представляют собой «результат объективации визуального образа в текстовых (иконических и вербальных) структурах»⁷. К визуальным прецедентным феноменам относится прецедентная ситуация и ценностно-значимые артефакты. Как известно, все виды прецедентных феноменов (имя, высказывание, текст и ситуация) как вербального, так и визуального уровней тесно взаимосвязаны, и при использовании одного из них актуализируются и другие. Ученые выделяют два основных подхода к классификации источников прецедентных феноменов: 1) узкий (стилистический), в основе которого – роды, виды и жанры словесного произведения; 2) широкий (семиотический), при котором прецедентный феномен рассматривается как прецедентный культурный знак, представляющий собой фоновые знания о прошлом культурном опыте в различных формах⁸.

Опираясь на семиотический подход, мы рассмотрим сферу-источник «События войны 1812 года». В карикатурах «Теребенёвской азбуки» она представлена прецедентными ситуациями, т.е. некими «эталонными», «идеальными» ситуациями, «хорошо известными историческими событиями, яркие признаки которых запечатлены в народном сознании с той или иной эмоциональной оценкой»⁹. Прецедентные ситуации связаны с набором определенных коннотаций, дифференциальные признаки которых входят в когнитивную базу – ядро культурного пространства, т.к. когнитивная база представляет собой «совокупность знаний и представлений, которыми обладают все носители того или иного национально-культурного менталитета»¹⁰. Основными компонентами когнитивной базы каждого лингвокультурного сообщества являются прецедентные феномены, которые и составляют его национально-культурную специфику. Прецедентные феномены функционируют в вербальном виде (прецедентное имя, прецедентное высказывание, прецедентный текст) и в вербализованном виде (прецедентная ситуация). Означающим прецедентной ситуации являются прецедентное высказывание и/или прецедентное имя. Именно этим объясняется «высокое сигнализирующее значение»¹¹ прецедентной ситуации в качестве вербального знака.

 

Прецедентные ситуации в «Теребенёвской азбуке»

Деятельность Василисы Власьевны Кожиной, вдовы сельского старосты хутора Горшкова Сычёвского уезда Смоленской губернии. Известно, что она мстила за смерть замученного французами мужа и, будучи женщиной сильной и мужественной, собрала и возглавила партизанский отряд. Она несколько раз участвовала в конвоировании пленных французов в город Сычевка и однажды убила косой пленника, не желавшего подчиниться женщине. После войны Кожина была награждена Александром I серебряной медалью и денежной премией. В 1812 г. в журнале «Сын Отечества», в № XI, под рубрикой «Смесь» появилась заметка под названием «Старостиха Василиса»¹².

«Один здешний купец, ездивший недавно из любопытства в Москву и ее окрестности, рассказывает следующий анекдот, которого он был свидетелем. Староста одной деревни Сычёвского уезда повел партию пленных в город. В его отсутствие крестьяне привели еще несколько человек французов, захваченных ими, и отдали их старостихе своей Василисе для отправления куда следует. Василиса собрала крестьян, села верхом на лошадь, взяла в руки косу и, разъезжая вокруг пленных, кричала важным голосом: “Ну, злодеи французы! Во фрунт! Ступай, марш!” Один из пленных офицеров, раздражен будучи, что женщина вздумала повелевать им, не послушался ее. Василиса немедленно ударила его косою по голове, он упал мертвый к ногам ее, и она вскричала: “Всем вам, ворам, собакам, будет то же, кто только чуть-чуть зашевелится! Уж я двадцати семи таким вашим озорникам сорвала головы! Марш в город!”»

Именно эта прецедентная ситуация нашла отражение в сюжете трех карикатур − «И-I», «Е», «Ф». Под рисунком карикатуры на букву «И-I» (автор А.Г. Венецианов) подпись: «Ребятушки! Напартов здесь так много. Слышь, Власьевна! Держи на привязи их строго!» (рис. № 1).

Рис. № 1. Карикатура на букву «И-I». Автор А.Г. Венецианов

 

В данном случае прецедентный вербально-визуальный феномен выражен при помощи обеих знаковых систем: прецедентный вербальный феномен подкреплен визуальным и наоборот. Прецедентные феномены в обеих знаковых системах «прочитываются» однозначно и отсылают к одной и той же прецедентной ситуации. К прецедентным визуальным феноменам в данном рисунке относятся: 1) жестовые стигматы, включающие все знаковые телодвижения: поднятый кулак Василисы Власьевны и кулак старухи, стоящей за спиной француза (угроза); позы французских солдат (колени согнуты; руки связаны за спиной; один стоит на коленях, остальные − в полупоклоне перед Василисой; Василиса − на лошади); поза защиты лающей собаки; 2) прецедентные предметы, характерные для начала XIX в.: одежда (крестьянская – женская и мужская; форма воинов Великой армии); французское знамя, лежащее на земле; 3) прецедентные предметы крестьянского быта: косы (у Василисы и подростка за ее спиной); ухват в руках женщины, выходящей из избы; русская изба; животные – крестьянская тяжеловесная лошадь; петух, клюющий французское знамя; собака, охраняющая дом. Прецедентное имя «Власьевна» «связывает» воедино визуальную и вербальную составляющие карикатуры. Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиций речевых субъектов и представляет собой диалог (прямую речь) и устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через речь субъектов. В данном случае языковыми средствами в составе диалога являются обращения, характерные для разговорного стиля («ребятушки», «Власьевна»); междометие («и-i»); просторечные слова («Напарт» и «слышь»).

На рисунке на букву «Е» (автор А.Г. Венецианов), под названием «Французы, голодные крысы, в команде у старостихи Василисы» (рис. № 2), изображена Василиса Власьевна Кожина, захватившая в плен и ведущая на веревке двух связанных французов, одетых кое-как. Прецедентные визуальные феномены в данном случае: 1) прецедентные предметы: одежда (крестьянская женская и мужская, французская форма в плачевном состоянии, а также то, что надето поверх нее: у одного француза, одетого в юбку, на голове женский чепец, у другого в руках кружевной зонтик); оружие (у Василисы на плече ружья пленных, в руках сабля, другая прикреплена к поясу); пастушеский кнут в руке мальчика; убитая дичь на поясе пленного (символ голода); 2) жестовые стигматы: дула ружей направлены в голову французам, один из них вжал голову в плечи (жест страха); пастухи идут приплясывая, один из них замахивается кнутом на пленных. В данном случае перед нами вербально-визуальный феномен: в карикатуре присутствует прецедентное высказывание от лица Василисы Власьевны, отсылающее читателя к прецедентной ситуации, приведенной в названии к рисунку: «Ей-ей, не опущу, не заплачу я пеню; Смотри, ступай скорей, вить разом пришешеню». Вербальная составляющая выполняет в данном случае (так же, как и в предыдущем) по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица – лица Василисы, устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через название и прямую речь. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются глаголы в форме 1 лица, ед. ч., буд. вр. («не опущу», «не заплачу», «пришешеню») и в форме повелительного наклонения («смотри», «ступай»), междометие («ей-ей»), фонетическое просторечие («вить»), диалектное слово («пришешенить» = «прибить», «убить»). Языковое средство авторской оценки в названии − «голодные крысы».

Рис. № 2. Карикатура на букву «Е». Автор А.Г. Венецианов

Карикатура на букву «Ф» (неизвестный автор) под названием, в котором представлена прецедентная ситуация: «Если французы не скакали так, как крысы, то не попались бы в мышеловку Василисы», − изображает крестьянку, запирающую дверь сарая, в котором находятся французские солдаты (рис. № 3). Подпись под рисунком: «Французов, как мышей, словила в западню, Не будь их дух в Руси, я всех предам огню». Прецедентные визуальные феномены: 1) на дальнем плане сверкающий купол Кремля с крестом (символ справедливости свершаемого сожжения врагов), символизирующий Москву; 2) жестовые стигматы (французы, лезущие в окно и дверь сарая; Василиса, подпирающая дверь сарая палкой; решительность и энергичность всех ее телодвижений: правая рука поднята; волосы, заплетенные в косу, в движении; она с усилием удерживает дверь и не дает врагам уйти от возмездия); 3) прецедентные предметы: птицы, вьющиеся над сараем и символизирующие возможность поживиться скорой добычей; традиционная женская крестьянская одежда (сарафан, кокошник, коса) и военная форма врага; сарай с черной крышей, который вот-вот загорится; крестьянские избы на дальнем плане. Вербальная составляющая карикатуры – на двух текстовых уровнях: в названии к рисунку и в подписи к нему (от 1 лица, от лица Василисы). Вербальная составляющая выполняет в данном случае (так же, как и в предыдущем) по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица (от лица Василисы), а также устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через название и прямую речь. Именно название рисунка, содержащее прецедентное имя, связывает два семиотических кода воедино и позволяет читателю однозначно декодировать содержание. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются глаголы в форме прош. вр. ед.ч. ж.р. («словила»), буд. вр. 1 л. ед.ч. («предам»), повелит. накл. («не будь»; сравнительный оборот («как мышей»); устойчивый фразеологический оборот («словить в западню»); сравнительный оборот в названии («как крысы»).

 

Рис. № 3. Карикатура на букву «Ф». Неизвестный автор

Разгрому французской армии под Бородином в 1812 г. посвящена буква «М» (автор И.А. Иванов). На рисунке под названием «Русский Курций» (рис. № 4) изображен бой на фоне Кремля. Примечательно, что, изображая бой между русскими и французами, создатели «Азбуки» всегда изображают врагов, численно превосходящих русских солдат вдвое. Так художники подчеркивают отвагу и мужество, героизм русских солдат, сражающихся за свое отечество. Визуальные прецедентные феномены: 1) на дальнем плане Успенский собор и колокольня Ивана Великого (символы Москвы); 2) жестовые стигматы: изображение телодвижений воюющих в рукопашном бою, передающее его динамику, жестов поднятых рук с холодным оружием, мимики и позы поверженного француза; 3) прецедентные предметы: холодное оружие и пушка; одежда (форма солдат; лежащая на земле треуголка врага); на дальнем плане − архитектурный ансамбль Красной площади. В данном случае имеет место вербально-визуальный прецедентный феномен. Его вербальная составляющая – на двух уровнях текста карикатуры. Во-первых, в названии – «Русский Курций» − отсыл к прецедентной ситуации, означающим которой является прецедентное имя «Курций». И то, и другое связано с древнеримской легендой о молодом воине Марке Курции, принесшем себя в жертву подземным богам ради спасения Рима со словами: «Нет лучшего блага в Риме, как оружие и храбрость!»¹³ Во-вторых, в подписи под рисунком: «Москва вить не Берлин, не Вена, не Мадрид; В ней гроб всей армии французской был открыт». Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии. Языковыми средствами выражения авторской оценки являются частица «не», употребленная трижды в одном предложении; метафора «гроб французской армии … открыт»; прецедентные имена «Москва», «Париж». «Вена», «Мадрид», местоимение («в ней»), выступающие в роли указателей на изображение.

Рис. № 4. Карикатура на букву «М». Автор И.А. Иванов

Взятие Парижа в 1814 г. войсками союзников, состоящими из русских, австрийских, прусских и немецких корпусов, в результате завершающего сражения Наполеоновской кампании 1814 г., после которого император Наполеон отрекся от трона, − этому событию посвящены буквы «Р» и «Т». «Р» (автор А.Г. Венецианов?) − карикатура под названием «Триумфальное прибытие в Париж Наполеона» (рис. № 5) – изображает Наполеона и французского генерала, стоящими на раке, который пятится в сторону Москвы. Визуальные прецедентные феномены: 1) фигуры Наполеона и генерала; 2) жестовые стигматы (характерная поза Наполеона; жест прощания генерала, снявшего треуголку; унылое выражение лиц; поза лающей собаки, прогоняющей врагов); 3) прецедентные предметы: сверкающий купол с крестом – символ Москвы; на шесте в руке Наполеона бирюльки (в их числе и крестьянская изба) – символ бесполезности, бессмысленности его завоевательной деятельности; огромный красный рак, на котором стоят Наполеон и генерал, − символ отступления; одежда (форма офицеров Великой армии); лающая собака – символ защиты и охраны. В данном случае мы имеем дело с вербально-визуальным феноменом, вербальная составляющая которого представлена на двух уровнях текста карикатуры: во-первых, в названии − «Триумфальное прибытие в Париж Наполеона»; во-вторых, в подписи − «Раздайся, расступись, Париж, передо мной. На раке еду я с бирюльками домой». Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица (лица Наполеона), и устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через название и прямую речь. Именно название рисунка, содержащее прецедентное имя, связывает два семиотических кода воедино и позволяет читателю однозначно декодировать содержание. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются глаголы в форме повелит. накл. («раздайся», «расступись»), наст. вр. 1 л. ед. ч. («еду»); личное местоимение «я»; трансформированный фрезеологизм («ехать с бирюльками»); фразеологизм («ехать на раке»).

Рис. № 5. Карикатура на букву «Р». Автор А.Г. Венецианов(?)

 

Буква «Т» (автор И.И. Теребенев) − карикатура под названием «Нос, привезенный Наполеоном с собой из России в Париж» с подписью: «Теперь, хотя я наг пришел и бос, Зато уж и принес огромный самый нос» (рис. № 6). Прецедентные визуальные феномены: 1) фигуры Наполеона и его приближенных; 2) жестовые стигматы: поза сидящего на троне Наполеона с опущенной головой и держащего в руке бумажного медведя – символ России; склонившийся перед ним придворный в подобострастном поклоне; стоящий на цыпочках лекарь и заглядывающий через плечо Наполеона в попытке разглядеть его огромный нос; бессильно разводящий руками генерал; 3) прецедентные предметы: трон; одежда (военная форма и облачение придворных); короб с лекарствами; бумажный медведь; нос Наполеона. Как и в предыдущих случаях, перед нами – вербально-визуальный прецедентный феномен, вербальная составляющая которого представлена на двух уровнях текста карикатуры: во-первых, в названии − «Нос, привезенный Наполеоном с собой из России в Париж», во-вторых – в подписи − «Теперь, хотя я наг пришел и бос, Зато уж и принес огромный самый нос». Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица (лица Наполеона) и устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через название и прямую речь. Именно название рисунка, содержащее прецедентное имя, связывает два семиотических кода воедино и позволяет читателю однозначно декодировать содержание. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются глаголы в форме пр. вр., ед. ч. («пришел», «принес»); личное местоимение ед. ч. («я»); частица («зато»); аналитическая форма превосходной степени прилагательного («самый огромный»); а также сложноподчиненное предложение с придаточным уступки, присоединенным к главному союзом «хотя».

Рис. № 6. Карикатура на букву «Т». Автор И.И. Теребенёв

 

На вербальном уровне в качестве тактик, подчиненным персуазивным целям карикатуры как креолизованного текста, используется ирония и сатира. Эмоциональность в сатире достигается неожиданностью сопоставлений. Сатирическая оценка Наполеона в этих двух карикатурах создается с помощью буквализации значений фразеологизмов как прецедентных текстов: в букве «Р» − «играть в бирюльки» = «заниматься ерундой, бессмысленным и бесполезным делом»; «ехать на раке» = «тянуть резину»¹⁴, «двигаться медленно»; в букве «Т» − «остаться с носом» = «остаться ни с чем». Буквализация фразеологического значения в целях наиболее полной характеристики визуально доведена в этих рисунках до максимально высокой степени: рак − огромного размера, ярко-красный; к посоху привязана связка бирюлек, среди которых и крестьянская изба; торчащий нос Наполеона чрезвычайно велик. Оба рисунка представляют собой визуализированные метафоры. Рисунок в данном случае изображает объект оценки – Наполеона и его приближенных – и прагматически усиливает сатирический смысл вербальной составляющей.

Почетная ссылка Наполеона после подписания договора во дворце Фонтенбло, заключенного 11 апреля 1814 г. между Наполеоном Бонапартом и представителями  Австрийской империи, Российской империи и Прусского королевства, в соответствии с которым союзники лишали Наполеона власти над Французской империей и отправляли его в изгнание на остров Эльба, куда он уехал 20 апреля 1814 г. под надзором союзных комиссаров от России, Австрии, Германии, Великобритании и провел там 300 дней, − эта прецедентная ситуация явилась визуальным прецедентным феноменом в карикатуре на букву «Х», под названием «Не все коту масленица» (автор А.Г. Венецианов). На рисунке изображен мост, сломавшийся под тяжестью французов и превратившийся в горку, по которой скатился Наполеон (рис. № 7). Так автор выразил свою оценку прецедентной ситуации. Рисунок визуально моделирует и образно представляет ситуацию действительности. Прецедентные визуальные феномены: 1) Наполеон; 2) прецедентные предметы: сломанный мост; обоз со знаменами Великой армии; форма Наполеона (он изображен без своей треуголки); оружие в руках тонущего; 3) жестовые стигматы: поза скатившегося с моста, как с горки, в море Наполеона, изображенного с торчащими вверх ногами; падающий в воду обоз с французскими знаменами. В данном случае перед нами вербально-визуальный прецедентный феномен с вербальной составляющей на двух текстовых уровнях: названия и подписи: Подпись «Хотя высоко влез и силою гордился, Но справить я не мог – на Эльбу вдруг скатился» дана от 1 лица – от лица Наполеона. Без рисунка вербальная составляющая названия «Не все коту масленица» потеряет свою ситуативную соотнесенность и лишится прагматического аспекта значения. Наличие названия, в свою очередь, не позволяет многозначно трактовать изображение. В данном случае лишь подпись содержит прецедентное имя, «Эльба», отсылающее читателя к прецедентной ситуации. Значение подписи заключено в изображенной ситуации, которая несет в себе информацию о пространственных и временных параметрах общей текстовой ситуации карикатуры. Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее (название); 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в подписи; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица – лица Наполеона, устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через подпись в форме прямой речи. Именно название рисунка, содержащее прецедентное имя, связывает два семиотических кода воедино и позволяет читателю однозначно декодировать содержание. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются глаголы в форме прош. вр. ед. ч. муж. р. («влез», «гордился», «мог», «спустился»); личное местоимение 1 л. ед. ч. («я»); сложноподчиненное предложение с придаточным уступки в препозиции с союзом «хотя»; московский диалектизм «справливать» − «справить» в значении «справиться», «сладить», «управиться», «одолеть»¹⁵; паремия («Не все коту масленица»).

Рис. № 7. Карикатура на букву «Х». Автор А.Г. Венецианов

 

Победа русского народа над врагом и отступление Великой армии за пределы границ России – эта прецедентная ситуация явилась визуальным прецедентным феноменом в карикатуре на букву «Я» (автор И.И. Теребенев), под названием «Наполеон претерпевает кораблекрушение» (рис. № 8).

Рис. № 8. Карикатура на букву «Я». Автор И.И. Теребенёв

 

На рисунке изображен корабль, тонущий в море у берегов России. Рядом с кораблем лодка, в которой два человека. Рисунок визуально моделирует и образно представляет ситуацию действительности. Прецедентные визуальные феномены: 1) Наполеон и его сопровождающий; 2) жестовые стигматы: шторм и ветер (бушующее море, раздутые ветром паруса, развевающийся флаг, тонущий корабль, ломающиеся снасти корабля); 3) прецедентные предметы: корабль; лодка с двумя фигурами людей; паруса; море. Перед нами − прецедентный вербально-визуальный феномен, отсылающий к прецедентной ситуации, обозначенной в названии. Вербальная составляющая представлена на трех уровнях текста карикатуры: 1) в названии («Наполеон претерпевает кораблекрушение»), которое содержит прецедентное имя; 2) в подписи – от 1 лица, лица Наполеона («Я точно как корабль, в волнах погрязший грозных. Примером послужу и для потомков поздних»); 3) в надписях на изображении парусов («Франция», «Италия», «Рейнский союз», «Далмация», «Голландия»»), на изображении суши и моря («Россия», «Москва»), символически и вербально обозначающих союзников Наполеона и Россию. Значение подписи так же, как и в предыдущем случае, заключено в изображенной ситуации, которая несет в себе информацию о пространственных и временных параметрах общей текстовой ситуации карикатуры. Вербальная составляющая выполняет в данном случае по отношению к рисунку следующие функции: 1) номинативную, т.к. именует изображенную ситуацию и комментирует ее; 2) выделительную, т.к. акцентирует внимание на рисунке благодаря использованию прецедентного имени в названии; 3) связующую, т.к. вербальный компонент описывает ситуацию с позиции субъекта речи и представляет собой речь от 1 лица (лица Наполеона) и устанавливает содержательно-смысловую взаимосвязь между вербальной и визуальной составляющими через название и подпись в форме прямой речи. Именно название рисунка, содержащее прецедентное имя, а также надписи на изображении связывают два семиотических кода воедино и позволяют читателю однозначно декодировать содержание. В данном случае языковыми средствами выражения авторской оценки являются сравнительный оборот в предикативной функции («как корабль, в волнах погрязший грозных»); личное местоимение ед. ч. («я»); фразеологизм («служить примером»); глагол в форме буд. вр. сов. в. ед. ч. («послужу»); лексемы книжного стиля речи («погрязнуть», «претерпевать», «потомки»).

В заключение следует сказать, что само понятие прецедентности является не столько стилистическим приемом, сколько условием, формой и даже мерой истинности всего, что связано с человеческой деятельностью.

Итак, подведем итоги.

Прецедентные вербально-визуальные феномены сферы-источника «Война 1812 года» предоставляли детям возможность знакомиться с патриотическими идеалами и духовными ценностями российского общества, воспитывали патриотизм и гуманизм. В связи с тем, что прецедентные вербально-визуальные феномены данной сферы-источника формируют представление об общенациональных культурных предметах, входящих в когнитивную базу российского лингвокультурного сообщества и имеющих надличностный инвариантный характер, а также позволяют современному читателю ориентироваться в историческом и культурном пространстве времен Отечественной войны 1812 года, необходимо отметить их важнейшую функцию − функцию историографии Отечественной войны 1812 года.

 

 

---

 

1. Кузьминский К. Отечественная война и русское общество. 1812−1912. Юбилейное издание. Т. V / Под. ред. А.К. Дживилегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичета. М., [1912]. – URL: http://mreadz.com/new/index.php?id=17491&pages=1
   (Kuz'minskiy K. Otechestvennaya voyna i russkoe obshchestvo, 1812−1912. Yubileynoe izdanie. T. V / Pod. red. A.K. Dzhivilegova, S.P. Mel'gunova, V.I. Picheta. Moskva, [1912]. – URL: http://mreadz.com/new/index.php?id=17491&pages=1)
2. Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. М., 2008. С. 37. (Klushina N.I. Stilistika publitsisticheskogo teksta. Moskva, 2008. S. 37.)
3. Анисимова Е.Е. Паралингвистика и текст (к проблеме креолизованных и гибридных текстов) // Вопросы языкознания. 1992. № 1. С. 73. (Anisimova E.E. Paralingvistika i tekst (k probleme kreolizovannykh i gibridnykh tekstov) // Voprosy yazykoznaniya. 1992. № 1. S. 73.)
4. Порозов Р.Ю. Антропологический смысл категории «визуальные коммуникации» // Вестн. Бурятского ун-та. 2011. № 14. С. 170-171. (Porozov R.Yu. Antropologicheskiy smysl kategorii «vizual'nye kommunikatsii» // Vestn. Buryatskogo un-ta. 2011. № 14. S. 170-171.)
5. Дмитриев А.В. Социология юмора. Очерки. М., 1996 . С. 113. (Dmitriev A.V. Sotsiologiya yumora. Ocherki. Moskva, 1996 . S. 113.)
6. Нахимова Е.А. Критерии прецедентности имени собственного // Вестн. Ленингр. ун-та им. А.С. Пушкина. 2011. № 1. Т. 7. Филология. С. 173. (Nakhimova E.A. Kriterii pretsedentnosti imeni sobstvennogo // Vestn. Leningr. un-ta im. A.S. Pushkina. 2011. № 1. T. 7. Filologiya. S. 173.)
7. Мардиева Л.А. Механизмы воздействия прецедентных визуальных феноменов на сознание читателей // Филология и культура. Казань, 2012. № 1 (27). С. 42. (Mardieva L.A. Mekhanizmy vozdeystviya pretsedentnykh vizual'nykh fenomenov na soznanie chitateley // Filologiya i kul'tura. Kazan', 2012. № 1 (27). S. 42.)
8. Кушнерук С.Л. Сопоставительное исследование прецедентных имен в российской и американской рекламе: дис. … канд. филол.наук. Екатеринбург, 2006. (Kushneruk S.L. Sopostavitel'noe issledovanie pretsedentnykh imen v rossiyskoy i amerikanskoy reklame: dis. … kand. filol.nauk. Ekaterinburg, 2006.)
9. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М., 2003. С. 170. (Gudkov D.B. Teoriya i praktika mezhkul'turnoy kommunikatsii. Moskva, 2003. S. 170.)
10. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). М., 1998. С. 352. (Krasnykh V.V. Virtual'naya real'nost' ili real'naya virtual'nost'? (Chelovek. Soznanie. Kommunikatsiya). Moskva, 1998. S. 352.)
11. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: автореф. дис…. д-ра. филол. наук. – Волгоград, 2000. С. 137. (Sheygal E.I. Semiotika politicheskogo diskursa: avtoref. dis…. d-ra. filol. nauk. – Volgograd, 2000. S. 137.)
12. http://tarhany.ru/lermontov/kalendar_pamjatnih_dat/kak_starostiha_vasilisa_kozhina_stala_znamenitoj; https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D0%B0,_%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D1%81%D0%B0
13. http://germanprints.ru/reference/subjects/mark_kurciy/index.php;
    http://www.wikiznanie.ru/wikipedia/index.php/%D0%9A%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D0%B9_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA
14. Ермола В.И. Кашубско-русский фразеологический словарь. СПб, 2011. С. 99. (Ermola V.I. Kashubsko-russkiy frazeologicheskiy slovar'. Sankt-Peterburg, 2011. S. 99.)
15. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. – URL: http://www.sovslov.ru/tolk/spravlivatyt.html