История зарубежных городских коммуникативных исследований

The History of Foreign Urban Communication Studies

 

Квят Александра Георгиевна
кандидат филологических наук, докторант кафедры социологии Уорикского университета (Великобритания), a.kviat@warwick.ac.uk, akvyat@yandex.ru

Alexandra G. Kvyat
PhD, Doctoral student, Department of Sociology, University of Warwick (United Kingdom) a.kviat@warwick.ac.uk, akvyat@yandex.ru

 

Аннотация

Статья посвящена истории городских коммуникативных исследований – нового междисциплинарного направления, возникшего в западной науке во второй половине XX в. на стыке урбанистики и коммуникативистики. Впервые представлен исторический обзор развития этой области знаний за рубежом начиная с 1950-х гг. до настоящего времени. В результате анализа многочисленных источников, большинство из которых до сих пор не были введены в теоретический аппарат российской науки, автор выделяет основные этапы развития городской коммуникативистики и ключевые тенденции современных коммуникативных исследований города.

Ключевые слова: городские коммуникативные исследования, городская коммуникация, урбанистика, коммуникативистика.

 

Abstract

This article describes the history of urban communication studies – a new interdisciplinary field that emerged in western science in the second half of the 20th century at the junction of urban studies and communication studies. It is a first review of this field since 1950s until the present, based on a thorough analysis of multiple sources, most of which are still unknown in Russia. The author states that there are two waves of urban communication studies and then concludes with the current state-of-the-field discussion.

Key words: urban communication studies, urban communication, urban studies, communication studies.

 

Под влиянием научно-технического прогресса, телекоммуникационной революции и роста урбанизации во второй половине ХХ в. в западной науке появилась новая междисциплинарная область на стыке урбанистики и коммуникативистики – городские коммуникативные исследования (urban communication studies). Хотя первые редкие попытки системного методологического осмысления этой сферы были предприняты только в конце 1970-х гг., а более масштабное обсуждение дисциплинарного статуса городских коммуникативных исследований началось в середине 2000-х гг., коммуникативный аспект городской жизни всегда привлекал внимание ученых. Предпосылки к возникновению городских коммуникативных исследований можно обнаружить уже в тех работах первой половины ХХ в., которые позднее стали классикой урбанистики. Г. Зиммель¹ в 1903 г. описал феномен «бесчувственного равнодушия» – неспособность современного горожанина эмоционально реагировать на каждого человека, с которым он вступает в контакт. Один из лидеров Чикагской школы социологии, Р. Парк², считавший коммуникацию основой городской экологии, отмечал историческую роль средств коммуникации в определении местоположения человеческих поселений. Л. Вирт³ говорил о кратковременном и поверхностном характере социальных связей в современном городе. Л. Мамфорд⁴ описывал город как точку концентрации власти и культуры, место, где «человеческий опыт трансформируется в знаки, символы, паттерны поведения»⁵, а в более позднем исследовании, оказавшем впоследствии большое влияние на теоретика медиа М. Маклюэна, рассматривал улицу как важный канал коммуникации в средневековом городе⁶. Перечисленные работы, безусловно, сыграли огромную роль в дальнейшем развитии урбанистики, но все же коммуникативная проблематика занимала в них далеко не центральное место. Анализ источников показывает, что настоящая история городских коммуникативных исследований началась лишь в 1950−1970-х гг.

 

Первая волна городских коммуникативных исследований: 1950−1970-е гг.

К числу первых исследований, посвященных собственно городской коммуникации, относятся книга социолога М. Яновица⁷ (1952) о прессе городских сообществ и работа урбаниста Р. Майера⁸ (1953), в которой он называет ключевой проблемой современной городской жизни коммуникативную перегрузку общества.

В следующие два десятилетия количество городских коммуникативных исследований заметно увеличилось. Среди основных тенденций этого периода можно назвать представление о городе как о коммуникативной машине, сложившееся как результат общенаучной моды на кибернетику и информатику. Социолог и политолог К. Дойч⁹ (1961) утверждал, что любой мегаполис – это машина коммуникации, а эффективность города измеряется количеством коммуникативных контактов, которое он предлагает. По мнению известного математика, одного из авторов Бейсика, Дж. Кемени¹⁰ (1967), обмен информацией является основной функцией города. Энвайронменталист П. Голдмарк¹¹ в докладе 1972 г. назвал город огромной системой обработки информации и предложил способы оптимизации этой системы, разработанные им по заказу нескольких федеральных агентств США.

Еще одна отличительная черта исследований этого времени – анализ цивилизационного аспекта взаимоотношений города и коммуникации. Уже упомянутый выше Р. Майер, изучив в монографии 1962 г. эволюцию города от древних обществ до современных мегаполисов, пришел к выводу, что единственным удовлетворительным объяснением происхождения и роста городов является развитие человеческой коммуникации¹². Историк Г. Джоуэтт¹³, наоборот, рассматривал урбанизацию как движущий фактор развития системы массовой коммуникации.

Одним из главных достижений указанного периода стала постановка вопроса о научном и академическом статусе городских коммуникативных исследований. С начала 1960-х гг. на конференциях урбанистов неоднократно говорилось о важности изучения последствий коммуникативной революции для современного города¹⁴ и о необходимости включения курсов, посвященных городской коммуникации, в университетские программы¹⁵. В 1977 г. вышла первая тематическая антология «Городская коммуникация: как выжить в большом городе»¹⁶. Несомненным достоинством этого сборника являются его связность и цельность – это не произвольная выборка разрозненных работ о коммуникативных исследованиях городской среды, а первый опыт концептуализации новой области знаний. Статьи авторов сборника объединены в четыре раздела: «Коммуникативные ситуации» (речевые практики в негритянских гетто, коммуникация между женатыми мужчинами и незамужними женщинами в коктейльных барах, интеракция обитателей жилых комплексов для малоимущих, вербальная и невербальная коммуникация гомосексуалов в публичных местах), «Структура и процесс коммуникации» (сравнение односторонних и двусторонних медиа, различные аспекты обработки информации горожанином, методы анализа сетей межличностной коммуникации), «Организация городской среды» (адаптация горожан к меняющейся городской среде, выражающаяся в трансформации личности, коррекции индивидуального коммуникативного поведения, изменении структуры семьи), «Коммуникативные паттерны и структуры» (стили жизни и статусы в дружеских отношениях, роль трафика в уличной жизни и удовлетворенности микрорайоном, использование досугового времени горожанами). По замыслу редакторов, такое деление на главы соответствует четырем основным направлениям городских коммуникативных исследований. В антологии также подчеркивается, что вопросы городской коммуникации должны быть включены в учебные программы коммуникативистики, урбанистики, архитектуры, государственного управления.

Другой важной попыткой методологического осмысления нового научного направления стали предложения Дж. Берда по интеграции работы специалистов по городскому планированию и коммуникативистов, под которыми, впрочем, он подразумевал исключительно теоретиков и практиков журналистики. Проанализировав причины «взаимоудаленности» урбанистов и журналистов (внутриуниверситетская конкуренция, географическое расположение крупных американских школ журналистики и т.п.), Берд представил несколько хаотичный проект курса «Город как коммуникационная система», включающий тем не менее чрезвычайно актуальные для того времени вопросы: образы и символы города (архитектура, ландшафт, песни, спорт, граффити, достопримечательности, звуки), репутация и популяризация городов, изменения в системе городской журналистики (новые медиаформаты и рынки сбыта), политические и общественные функции массмедиа в новой городской среде, кибернетика города, информационные перегрузки и медиастресс¹⁷.

Среди прочих направлений городских коммуникативных исследований 1950−1970-х гг. можно выделить такие темы, как коммуникативный аспект городского кризиса 1960-х гг.¹⁸, влияние социокультурной революции 1960-х гг. на трансформацию городских средств массовой информации¹⁹, проблема интеграции реальной практики городской жизни в университетские курсы речевой коммуникации²⁰, освобождение социальных связей от географической привязки²¹, роль медиа в изменении восприятия категорий пространства и времени²². Важным событием было появление в 1960 г. фундаментальной работы урбаниста К. Линча «Образ города»²³, в которой исследовались механизмы построения ментальных карт в процессе восприятия города его жителями. Хотя коммуникативный подход не был эксплицирован автором этой книги, введенные им понятия «читаемости» и «образоспособности» городского пространства оказали большое влияние, прямое или косвенное, на дальнейшее изучение городской коммуникации – от семиотики города и исследований стрит-арта до маркетинга и брендинга городов²⁴. Еще одной знаковой книгой, предопределившей проблематику второй волны городской коммуникативистики, стала монография социолога Р. Сеннета «Конец публичного человека»²⁵ (1974), в которой говорилось о развитии приватизма, усилении пассивности, кризисе непосредственной (то есть такой, в которой не участвуют СМИ и технические устройства) межличностной коммуникации в публичном городском пространстве. Опасность вытеснения непосредственного взаимодействия горожан пассивным использованием телекоммуникационных технологий также отмечал известный датский архитектор и урбанист Я. Гейл в своей работе «Жизнь среди зданий»²⁶ (1971), посвященной описанию коммуникативных функций городских публичных пространств.

Следует также упомянуть тот факт, что наряду с коммуникативными исследованиями, в 1970-е гг. термин «urban communication» употреблялся в социолингвистике, диалектологии и фольклористике (эта традиция продолжилась и в 1980−1990-е гг.)²⁷.

 

Кризис городских коммуникативных исследований в 1980-х гг.

Проблема соотношения публичного/приватного и физического/информационного пространства, намеченная в городских коммуникативных исследованиях 1970-х гг., получила развитие в работах следующего десятилетия. Коммуникативист Дж. Мейровиц²⁸ (1985), говоря о влиянии электронных медиа на изменение отношений между физическим и социальным пространством, указывал на размывание границы между «там» и «здесь», между реальным и показанным по телевизору, между личным и публичным (так, например, плееры Walkman превращают публичное пространство в приватное, а телефон и телевизор, наоборот, трансформируют приватное домашнее пространство в публичное). Несколько иначе высказывался на эту тему уже упомянутый Р. Сеннет²⁹ (1987), по мнению которого, медиатехнологии не стирают грань между публичным и приватным пространством, а вытесняют социальную интеракцию из первой сферы во вторую.

Вероятно, именно эта нарастающая тенденция приватизма стала причиной некоторого замедления в развитии городской коммуникативистики. Несмотря на то что в 1980-е гг. появилось как минимум одно выдающееся исследование человеческой коммуникации в публичных городских пространствах, – легендарная книга и одноименный документальный фильм «Социальная жизнь малых городских пространств» социолога У. Уайта³⁰ (стоит, однако, отметить, что эта работа, опубликованная в 1980 г., суммирует результаты 25-летнего исследовательского проекта), – можно сказать, что этот период в истории изучения городской коммуникации не был особенно продуктивным. В 1982 г. было расформировано открывшееся в 1970-х гг. отделение журналистики и городской коммуникации Ливингстон-колледжа Ратгерского университета в США. Еще через три года один из мировых флагманов междисциплинарных исследований города, Объединенный центр урбанистики Гарвардского университета и Массачусетского технологического института, основанный в 1959 г. (в частности, именно здесь были опубликованы работы Р. Майера и К. Линча), был переименован и сконцентрировался на более узкой проблематике жилищного строительства. Характерно, что даже сам термин «urban communication» практически перестал употребляться в работах того времени. По всей видимости, такое затишье объясняется еще и тем, что мощный стартовый импульс к формированию городской коммуникативистики, обеспеченный прорывом в области телекоммуникаций и масштабными социокультурными изменениями послевоенной эры, в 1970-е гг. еще сохранял инерционную силу, но к 1980-м г. уже угас. Следующим «детонатором» развития городских коммуникативных исследований стала компьютерная революция 1990-х – начала 2000-х гг.

Вторая волна городских коммуникативных исследований: 1990-е – начало 2000-х гг.

Широкое распространение персональных компьютеров и домашнего Интернета в 1990-х – начале 2000-х гг. привело к заметной радикализации концепций упадка публичной сферы и кризиса традиционной городской коммуникации. Тренд приватизма, уже отмеченный в литературе 1970−1980-х гг., предельно усиливается³¹, улица перестает быть местом встречи и общения³², публичная коммуникация перемещается в закрытые пространства – кафе, моллы, спортивные и развлекательные центры³³. Тематической доминантой второй волны городских коммуникативных исследований становится разрыв реального и виртуального городского пространства. Появляется множество исследований, посвященных аспатиальности современного города³⁴; возникают концепции «кибергорода», «цифрового города», «информационного города», «эфемерного города»³⁵. С. Грэм говорит о возникновении новой субдисциплины, которую он называет городскими ИКТ-исследованиями: «Она демонстрирует, как урбанистическая доминанта в использовании новых информационно-коммуникационных технологий, таких, как Интернет, мобильные телефоны, GIS, новые медиа, виртуальная реальность, влияет на характеристики этих медиа и их использование <…> Она также показывает, как невероятный прорыв в области новых медиа и ИКТ-приложений начинает влиять на формы, процессы, ощущения и представления о городской жизни в разнообразных контекстах во всем мире»³⁶. Отметим, что выделенная Грэмом область является более узкой, чем городские коммуникативные исследования в целом.

В числе других направлений городской коммуникативистики этого периода стоит выделить анализ репрезентации города в литературе и кино³⁷, коммуникативный подход к вопросам городского планирования³⁸, изучение правовых аспектов городской коммуникации³⁹. Кроме того следует упомянуть несколько отдельных работ, в частности исследования М. Булла⁴⁰, посвященные использованию аудиоплееров и автомобильных акустических систем в городской среде; книгу Л. Джеффреса⁴¹ о влиянии медийной и непосредственной межличностной коммуникации на формирование социально-психологического климата микрорайонов, укрепление соседских связей и создание социокультурного разнообразия; исторический экскурс Г. Джоуэтта⁴² в эволюцию отношений между транспортом и коммуникацией (автор также подчеркивает «часто упоминаемую, но мало изученную роль городов как инкубаторов коммуникативных технологий⁴³»). Особое место в этом ряду занимает эссе немецкого медиатеоретика Ф. Киттлера «Город – это медиа»⁴⁴ (1995). Заявленная в нем концепция принципиально отличается от сложившейся к тому времени традиции: большинство исследователей городской коммуникации (за исключением разве что представителей кибернетического направления) рассматривали город и медиа как две отдельные, хотя и взаимосвязанные системы, для Киттлера же город сам по себе изначально является полноценным средством коммуникации, подобно книге или компьютеру.

Заметный вклад в развитие второй волны городской коммуникативистики внесли Г. Гумперт и С. Дракер⁴⁵. Опубликовав несколько работ о том, как законодательное регулирование городского пространства влияет на межличностную коммуникацию горожан, в 1995 г. они инициировали издание специального тематического номера авторитетного научного журнала «Коммуникативные исследования» (Communication Research). В качестве приглашенных редакторов этого выпуска, посвященного исключительно вопросам городской коммуникации, Гумперт и Дракер написали вступительный текст, призывающий ученых-коммуникативистов принимать активное участие в городской политике и разрабатывать различные законодательные, стратегические и технологические рекомендации для градостроителей. Неожиданностью для редакторов стал тот факт, что коммуникативисты проявили к этому научному проекту гораздо меньше интереса, чем социальные экологи, архитекторы, градостроители, социологи, психологи-энвайронменталисты и лингвисты. В своей статье Гумперт и Дракер также отмечают, что, несмотря на достаточно широкий круг тем, предложенных потенциальным авторам (политический, юридический и гендерный аспекты городской коммуникации, публичность и приватность, семиотическая функция городского ландшафта, ритуалы и повседневность городской жизни), в присланных работах доминировали кейсовые исследования специфических городских социальных групп (бездомные, малоимущие, ВИЧ-инфицированные), в то время как редакторы ожидали нормативного и парадигматического подхода к описанию коммуникации в городе⁴⁶. (Справедливости ради стоит сказать, что такие исследования в сборнике все же были: Л. Вале⁴⁷ выдвинул концепцию трех типов городской коммуникации – в городе, о городе и посредством города, а Э. и М. Аллисон⁴⁸ предложили модель анализа городских пространств). Еще одна примечательная деталь заключается в том, что большинство авторов сборника говорили о «старом добром» живом межличностном формате городской коммуникации как о явлении, навсегда ушедшем в прошлое.

Вероятно, именно под впечатлением от этого спецвыпуска в 1996 г. Гумперт опубликовал статью, подробно анализирующую дисциплинарные проблемы городской коммуникативистики. По мнению автора, трудности, с которыми сталкиваются исследователи городской коммуникации, во многом объясняются разрозненностью коммуникативной науки, изоляцией и конкуренцией составляющих ее субдисциплин, а также удаленностью ученых-коммуникативистов от бизнеса и власти, где их идеи могли бы иметь практическое воплощение. Свое эссе Гумперт завершает словами о миссии коммуникативистов в меняющейся городской среде. Их задачи он видит не только в разработке рекомендаций в сфере городского планирования, но и в «возвращении ценности человеческой коммуникации»⁴⁹. Эта установка на укрепление научных и академических позиций городской коммуникативистики была в полной мере реализована во второй половине 2000-х гг.

 

Современные городские коммуникативные исследования

Масштаб количественных и качественных изменений, происходящих в коммуникативных исследованиях города со второй половины 2000-х гг., возможно, по прошествии нескольких лет позволит говорить о наступлении третьей волны городской коммуникативистики. Очевидно, причиной этого сдвига стало распространение беспроводных технологий, мобильных устройств и локативных медиа. Появилось огромное количество работ, исследующих влияние мобильных телефонов, аудиоплееров и wi-fi на коммуникацию в публичном городском пространстве⁵⁰. Одной из самых популярных тем научных и общественно-политических дискуссий стала концепция «умного города»⁵¹. В некоторых источниках вместо этого названия используется формулировка «убиквитарный город» (от англ. ubiquitous city и ubiquitous computing – повсеместная компьютеризация городской среды)⁵². Результатом проникновения новых медиатехнологий в физическую городскую среду стала смена парадигмы городских коммуникативных исследований: если в 1990-х – начале 2000-х гг. реальный город противопоставлялся виртуальному, то сейчас такой бинарный подход подвергается критике⁵³. В работах последних лет городское пространство описывается как гибридное и многослойное⁵⁴, а новой нормативной моделью современного города становится «tertium quid city» (от лат. tertium quid – нечто третье, среднее, промежуточное; «город третьего типа»). Этот термин, предложенный Г. Гумпертом и С. Дракер, означает такой тип города, в котором физическая и информационная среда дополняют друг друга, а новые медиатехнологии гармонично сочетаются с традиционными формами межличностной коммуникации⁵⁵.

Начиная со второй половины 2000-х гг. эта идея совмещения «цифрового ландшафта и магии тротуара»⁵⁶ проходит через всю деятельность исследовательского тандема Гумперта и Дракер, оказавших значительное влияние на развитие современной городской коммуникативистики. Важным шагом к укреплению дисциплинарного статуса этой области знаний стал созданный ими в 2005 г. Фонд исследований городской коммуникации (Urban Communication Foundation), миссия которого была заявлена как продвижение и поддержка исследований коммуникативной деятельности в городской среде, содействие сотрудничеству коммуникативистов с градостроителями и политиками, а также денежное поощрение научных работ соответствующей тематики⁵⁷. В программном тексте этой организации Гумперт достаточно свободно определил границы коммуникативного подхода к исследованиям городской среды. Согласно его формулировке, в «оптике» коммуникативиста город предстает в трех ракурсах: (1) как комплексная среда межличностных интеракций; (2) как физический ландшафт, формирующий человеческое поведение; (3) как сложная технологическая среда. Неоднократно подчеркнув междисциплинарность городских коммуникативных исследований, он пригласил к сотрудничеству архитекторов, градостроителей, психологов-энвайронменталистов, географов, социологов, политологов, искусствоведов, журналистов⁵⁸.

С 2007 г. одним из приоритетных направлений работы фонда является разработка теоретической модели «коммуникативного города» и внедрение ее в городскую политику. Это понятие, введенное нидерландским исследователем коммуникативного аспекта прав человека С. Хамелинком, предполагает «право на такую городскую среду, в которой архитектурные, пространственные, психологические, топологические и временные условия побуждают людей передавать, искать, получать и обмениваться информацией, идеями и мнениями <…> в обстановке, гарантирующей автономность, безопасность и свободу. Право на коммуникативный город влечет за собой целый набор других человеческих прав – право на свободу собраний, приватность и участие в культурной жизни»⁵⁹. Развивая идею Хамелинка, междисциплинарная группа исследователей под руководством Гумперта и Дракер провела несколько мероприятий, где обсуждались критерии коммуникативного города, возможности их интеграции в городскую политику, а также проекты законодательных норм, регулирующих городскую коммуникацию. По итогам работы над этим проектом в 2008 г. был опубликован специальный тематический выпуск журнала «Вестник международной коммуникации» (The International Communication Gazette) под названием «Коммуникативные города» (Communication Cities)⁶⁰, а в 2013 г. вышел сборник «Коммуникативные города в XXI веке» (Communicative Сities in the 21st Century)⁶¹ – третья хрестоматия по городской коммуникации, изданная Гумпертом, Дракер и командой их единомышленников. Первая (2007 г.) и вторая (2010 г.) хрестоматии, содержание которых не ограничивалось концепцией коммуникативного города, включали в себя такие разнообразные аспекты городской коммуникации, как оспариваемые публичные пространства, картирование, культуру фланирования, паблик-арт, технологии GIS, муниципальный wi-fi, категории «публичное/приватное», наружную рекламу, событийный маркетинг, законы о землепользовании⁶². В 2013 г. Гумперт и Дракер также стали соредакторами еще одного спецвыпуска «Вестника международной коммуникации», на этот раз посвященного главным образом теме гибридных городских пространств и составленного из работ европейских, канадских и австралийских социологов, антропологов, географов, коммуникативистов и искусствоведов⁶³.

Альтернативную попытку концептуализации пограничной области между урбанистикой и коммуникацией предприняли в 2007 г. редакторы-составители сборника «Городская коммуникация: производство, текст и контекст» Т. Гибсон и М. Лоус⁶⁴. По сравнению с плюралистической установкой школы Гумперта и Дракер, предпочитающих не ограничивать коммуникативные исследования города жесткими методологическими рамками, эти авторы демонстрируют более узкий и фокусированный подход. Начав с традиционной критики по поводу «искусственного разделения академического труда на коммуникативистов, изучающих дискурс, и урбанистов, занимающихся историей и политэкономией»⁶⁵, Гибсон и Лоус выдвигают на передний план тему продвижения и ревитализации⁶⁶ городов и предлагают объединить политэкономический подход с концептуальными инструментами семиотики и дискурс-анализа: «Борьба за материальные ресурсы и развитие городского пространства в интересах местного и глобального капитала – фундаментальные черты жизни в современном городском ландшафте. С другой стороны, города также являются центрами культурной жизни. Город не только вмещает в себя потрясающее разнообразие культурных практик и традиций, но и сам по себе наделяется коллективно выработанными и глубоко прочувствованными образами и смыслами»⁶⁷. Согласно концепции Гибсона и Лоуса, культурно-экономический цикл продвижения города складывается из трех стадий: производство – мотивы, стратегии и конкретные практики продвижения и ревитализации городов; текст – репрезентация города в глобальной медиасреде; сообщения и смыслы, генерируемые архитектурой и физической средой; контекст – воспроизведение городских текстов в повседневных социальных отношениях. В соответствии с этой моделью сборник разделен на три части. В работе над ним приняли участие социологи, географы, филологи и коммуникативисты, а географический разброс представленных кейсов редакторы прокомментировали следующим образом: «От Каира – столицы Египта до города Каира в американском штате Иллинойс»⁶⁸.

Помимо уже привычных направлений городской коммуникативистики (исследования городских СМИ⁶⁹, анализ репрезентации города в медиапродукции⁷⁰), во второй половине 2000-х гг. продолжает развиваться относительно новая тема коммуникативного подхода к городскому планированию⁷¹, появляются актуальные исследования коммуникативного аспекта городских протестов 2000−2010-х гг. в разных странах⁷², большой популярностью пользуются визуальные исследования городской коммуникации⁷³, коммуникативный подход распространяется на сферу, которая ранее была прерогативой искусствоведов – стрит-арт и художественный активизм в городской среде⁷⁴. Исследователей интересует не только современное состояние городской среды, но и, например, история публичной речи в немецких городах конца XIX – начала XX в. и ее роль в формировании города эпохи модерна⁷⁵; история влияния новых медиа на городскую жизнь, начиная с фотографии в Париже 1850-х гг.⁷⁶ Наряду с упомянутыми выше теориями «умного города», «убиквитарного города», «города третьего типа» и «коммуникативного города», в этот период появляются еще две нормативных модели – «медиаполис» Р. Силверстоуна⁷⁷ (2006) и «медиагород» С. Маккуайра⁷⁸ (2008). Разница между этими на первый взгляд синонимичными понятиями заключается в следующем. Первый термин отсылает к арендтовскому пониманию полиса как пространства, не привязанного к физическому месту, а возникающего там, где люди взаимодействуют и говорят друг с другом⁷⁹. Медиаполис, по Силверстоуну, – это медиатизированное публичное пространство политической жизни, полифонический дискурс, сконструированная средствами массовой информации моральная вселенная, в которой можно встретить Другого⁸⁰. Из этого определения становится ясно, что концепция Сильверстоуна в большей степени имеет отношение к моральной философии и этике медиа, чем к вопросам городской коммуникации. Маккуайр же, напротив, избирает схожую метафорическую модель для того, чтобы показать неразрывную слитность города и медиа: «Современный город – это медиаархитектурный комплекс, возникший в результате широкого распространения спатиализованных медиаплатформ и производства гибридных пространств. <…> я нахожу более продуктивным говорить о медиа как о среде, в маклюэновском смысле, а также рассматривать город как медиум, как это делал Киттлер»⁸¹.

 

Заключение

Проведенный анализ источников показывает, что история городских коммуникативных исследований насчитывает более 60 лет. Тем не менее эта область знаний до сих пор находится в стадии формирования. Характерно, что за все эти годы было предпринято лишь несколько попыток определения дисциплинарного статуса городской коммуникативистики. Этот парадокс можно объяснить тем, что «город» и «коммуникация» сами по себе являются многогранными понятиями, каждое из которых образует вокруг себя сложную динамическую сеть разных дисциплин. Ситуацию также усугубляет тот факт, что и городская среда, и система средств коммуникации постоянно трансформируются, причем скорость этих изменений все больше увеличивается. Разнообразие подходов к городской коммуникативистике и круг рассматриваемых в ней вопросов столь широки, что их систематизации и классификации следует посвятить специальное исследование. Кроме того, отдельного изучения заслуживает российская традиция городских коммуникативных исследований, специфические черты которой во многом обусловлены историческими причинами. В силу того, что эта область исследований долгое время была изолирована от западного контекста⁸², систематический интерес к городской коммуникации наметился только во второй половине 2000-х гг. Вместе с тем, задолго до этого в отечественной гуманитарной науке уже был накоплен огромный материал по семиотике и лингвистике города, в московской и санкт-петербургской школах журналистики давно изучается тема городских СМИ. Сопоставление и взаимоинтеграция российских и зарубежных исследований городской коммуникации представляется весьма интересной и актуальной задачей.

 

---

1. Simmel G. The Metropolis and Mental Life // The Sociology of Georg Simmel. New York, [1903] 1950. P. 409−424.
2. Park R.E., Burgess E.W., McKenzie R.D. The City. Suggestions for Investigation of Human Behavior in the Urban Environment. Chicago, 1925.
3. Wirth L. The Ghetto. Chicago, 1928.
4. Mumford L. The Culture of Cities. New York, 1938.
5. Mumford L. The City in History: Its Origins, Its Transformations, and Its Prospects. New York, 1961. P. 3.
6. Ibid.
7. Janowitz M. The Community Press in an Urban Setting. Chicago, 1952.
8. Meier R.L. A Communications Theory of Urban Growth. Cambridge, 1962. Более поздним популяризатором этой идеи стал в 1970 г. футуролог Э. Тоффлер с его нашумевшей концепцией «шока будущего».
9. Deutsch K.W. On Social Communication and the Metropolis // Daedalus. Vol. 90. No. 1. The Future Metropolis (Winter, 1961). P. 99−110.
10. Kemeny J.G. The City and the Computer Revolution // Governing Urban Society – New Scientific Approaches. Monograph 7. Annals of the American Academy of Political and Social Science. May 1967.
11. Goldmark P.C. Communication and the Community // Scientific American. 1972. September. P. 143−150.
12. Meier R.L. Op. cit.
13. Jowett G.S. The Mass Media and Urban Development: An Historical Overview. Paper presented at the Annual Meeting of the International Communication Association. Chicago, 1975. April.
14. Boulding K. The Death of the City: A Frightened Look at Post-Civilization // The History of the City / Ed. by O. Handlin and J. Borchard. Cambridge, 1963.
15. Gross B. Introduction // Communications Technology and Social Policy; Understanding the New Cultural Revolution / Ed. by G. Gerbner, L.P. Gross, and W.H. Melody. New York, 1973.
16. Arnold W.E., Buley J.L. Urban Communication: Survival in the City. Cambridge, 1977.
17. Burd G. Urban Communications Focus: A Special Obligation for Urban Universities in Post-industrial Society // Journal of Communication Inquiry. 1978. Vol. 3. № 2. P. 37−50.
18. «Городским кризисом» ученые и публицисты тех лет называли начавшийся в середине 1960-х гг. процесс децентрализации американских городов, который сопровождался расовыми столкновениями и городскими бунтами. См., напр., Midura E.M. Blacks and Whites: Why aren’t we getting through? The urban communication crisis. Washington, 1971; Daly Ch. The Media and the Cities. Chicago, 1968.
19. Burd G. Urbanization, Specialization and the Future of Magazines. Paper presented at the Annual Meeting of the Association for Education in Journalism. FortCollins, 1973. August; Ward J., Gaziano C. A New Variety of Urban Press: Neighborhood Public-Affairs Publications // Journalism Quarterly. 1976. Vol. 53 (1). P.61−67.
20. Porte M. The Mission of Urban Communication. Paper presented at the Action Caucus of the Annual Meeting of the Speech Communication Association (58th). Chicago, 1972. December, 27−30.
21. Webber M.M. The Urban Place and the Nonplace Urban Realm // Explorations into Urban Structure. Pennsylvania, 1964. P. 79−153; Loyd B. Community in California // The California Geographer. Vol. 17. 1977. P. 73−81.
22. Carey J.W. Harold Adams Innis and Marshall McLuhan // Antioch Review. 1967. Vol. 27. P. 5−39.
23. Lynch K.A. The Image of the City. Cambridge, 1960.
24. Исследования по семиотике города и маркетингу территорий, несомненно имеющие отношение к городской коммуникации, развивались достаточно независимо от круга работ того направления, которому посвящена эта статья. Суть их дисциплинарных отношений с коммуникативными исследованиями города предстоит выяснить в отдельном исследовании.
25. Sennett R. The Fall of Public Man. New York, [1974] 1977.
26. Gehl J. Life Between Buildings: Using Public Space. New York, [1971] 1987.
27. Gumperz J.J. Dialect and Conversational Inference in Urban Communication // Language in Society. 1978. № 7. P. 393−409; Kallmeyer W., Keim I. The Symbolization of Social Identity: Ethnography and Analysis of Linguistic Variation in a Project about Urban Communication in Mannheim // The Sociolinguistics of Urban Vernaculars: Case Studies and Their Evaluation / Ed. by N. Dittmar, P. Schlobinski. Berlin, 1988. P. 232−257; Canevacci M. Urban Communication and Polyphonic Representation: Conflicts and Syncretisms in a Comparative Metropolitan Landscape: São Paulo-Rome-Berlin // Anthropological Journal on European Cultures. 1998. Vol. 7 (1). P. 111−128.
28. Meyrowitz J. No Sense of Place: The Impact of Electronic Media on Social Behavior. New York, 1985.
29. Sennett R. The Public Domain // The Public Face of Architecture: Civic Culture and Public Spaces / Ed. by N. Glazer, M. Lilla. New York, P. 26−47.
30. Whyte W.H. The Social Life of Small Urban Spaces. Washington, 1980.
31. Fischer C. America Calling. Berkeley: CA, 1992; Putnam R. Bowling Alone. New York, 2000.
32. Gumpert G., Drucker S.J. Introduction. The Urban Dilemma: A Communication Reality // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 622−626.
33. Lieberg M. Teenagers and Public Space // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 720−744.
34. Под аспатиальностью (от англ. non-spatiality, букв. «непространственность») здесь понимается ослабление роли физического городского пространства по сравнению с виртуальным. См.: Garreau J. Edge City. New York, 1991; Wellman B. Physical Place and Cyber Place: The Rise of Networked Individualism // International Journal of Urban and Regional Research. 2001. Vol. 25. June. P. 227−252.
35. Boyer M.C. The Imaginary Real World of CyberCities // Assemblage. 1992. No. 18. August. P. 114−127; Mitchell W.J. City of Bits: Space, Place, and the Infobahn. Cambridge, 1995; Gumpert G., Drucker S.J. Introduction. The Urban Dilemma: A Communication Reality // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 622−626; Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Cambridge; Oxford, 1996; Ishida T., Isbister K. Digital Cities: Technologies, Experiences, and Future Perspectives. Berlin; Heidelberg; NewYork, 2000.
36. Graham S. The cybercities reader. London, 2004. P. 3.
37. Preston P., Simpson-Housley P. Writing the City. London, 1994; Beuka R. SuburbiaNation: Reading Suburban Landscape in Twentieth-Century American Fiction and Film. New York, 2004.
38. Healey P. The Communicative Turn in Planning Theory and its Implications for Spatial Strategy Formation // Environment and Planning B: Planning and Design. 1996. Vol. 23. Issue 2. March. P. 217−234; Yiftachel O., Huxley M. Debating Dominance and Relevance: Notes on the “Communicative Turn” in Planning Theory // International Journal of Urban and Regional Research. 2000. Vol. 24.4. December. P. 907−913.
39. Drucker S.J., Gumpert G. Public Space and Communication: The Zoning of Public Interaction // Communication Theory. 1991. № 4. November. P. 294−310; Hamelink C. Human Rights For Communicators. New York, 2004.
40. Bull M. Sounding out the City: Personal Stereos and the Management of Everyday Life. Oxford, 2000; Bull M. Automobility and the power of sound // Theory, Culture and Society. 2004. Vol. 21 (4/5). P. 243−259.
41. Jeffres L.W. Urban communication systems: Neighborhoods and the search for community. CressKill, 2002.
42. Jowett G.S. Urban communication: The city, media and communication policy // Beyond agendas: New directions in communication research / Ed. by Gaunt P. Westport, 1993. P. 41−56.
43. Ibid. P. 41.
44. Kittler F. The city is a medium // New Literary History. 1996. 27 (4). P. 717−729.
45. Drucker S.J., Gumpert G. Public Space and Communication: The Zoning of Public Interaction. P. 294−310; Drucker S.J., Gumpert G. The Regulation of Public Social Life: Communication Law Revisited // Communication Quarterly. 1996. Vol. 44. № 3. P. 280−296.
46. Gumpert G., Drucker S.J. Introduction. The Urban Dilemma: A Communication Reality // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 622−626.
47. Vale L.J. The Imaging of the City: Public Housing and Communication // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 646−663.
48. Allison E.W., Allison M.A. Using culture and communications theory in postmodern urban planning theory in postmodern urban planning: A cybernetic approach // Communication Research. Special Issue on Urban Communication. 1995. Vol. 22. P. 627−645.
49. Gumpert G. The Urban Dilemma and Research Gaps: Explorations into Scholarship and Identity // Communication Quarterly. 1996. Vol. 44. № 4. P. 525.
50. Hampton K.N., Gupta N. Community and Social Interaction in the Wireless City: Wi-Fi Use in Public and Semi-public Spaces // New Media and Society. 2008. Vol. 10 (6). P. 831−850; Forlano L. Anytime? Anywhere?: Reframing Debates Around Municipal Wireless Networking // The Journal of Community Infromatics. 2008. Vol. 4. № 1. – URL: http://ci-journal.net/index.php/ciej/article/view/438/401; Powell A. Wifi Publics: Producing Community and Technology // Information, Communication & Society. 2008. Vol. 11. No. 8. P. 1068−1088; Okabe D., Anderson K. Portable objects in three global cities // The Reconstruction of Space and Time / Ed. byLing R., Scott C. Edison, 2008. P. 67–88; Hampton K.N., Livio O., Goulet L.S. The Social Life of Wireless Urban Spaces: Internet Use, Social Networks, and the Public Realm // Journal of Communication. 2010. Vol. 60. P. 701–722.
51. Shapiro J.M. Smart cities: Quality of Life, Productivity, and the Growth Effects of Human Capital // Review of Economics and Statistics. 2006. Vol. 88. Issue 2. P. 324−335; Hollands R.G. Will the real smart city please stand up? City. 2008. 12 (3). Р. 303−320; Townsend A. Smart cities. What if the smart cities of the future are chock full of bugs? – URL: http://places.designobserver.com/feature/smart-cities-buggy-and-brittle/38111.
52. Shin D.H., Kim Y. Ubiquitous City: An Analysis From an Information Society Perspective. Paper presented at the International Communication Association annual meeting. 2009; Suopäjärvi T. In the Field of the Ubiquitous City // Suomen Antropologi: Journal of the Finnish Anthropological Society. 2010. Vol. 35. Issue 3. P. 81−84; Anttiroiko A. U-cities reshaping our future: reflections on ubiquitous infrastructure as an enabler of smart urban development // AI & Society. 2013. Vol. 28. Issue 4. P. 491−507.
53. Crang M., Crosbie T., Graham S. Technology, Time-Space, and the Remediation of Neighbourhood Life // Environment and Planning A. 2007. Vol. 39. P. 2405−2422.
54. De Souza e Silva A. From Cyber to Hybrid: Mobile Technologies as Interfaces of Hybrid Spaces // Space and Culture. 2006. Vol. 9. № 3. P. 261−278; Ridell S., Zeller F., Mediated Urbanism: Navigating an Interdisciplinary Terrain // The International Communication Gazette. Special Issue on Mediated Urbanism. 2013. Vol. 75 (5-6). P. 437−451; Owen S., Imre R. Little Mermaids and Pro-sumers: The Dilemma of Authenticity and Surveillance in Hybrid Public Spaces // The International Communication Gazette. Special Issue on Mediated Urbanism. 2013. Vol. 75 (5-6). P. 470−483; Waltorp K. Public/Private Negotiations in the Media Uses of Young Muslim Women in Copenhagen: Gendered Social Control and the Technology-enabled Moral Laboratories of a Multicultural City // The International Communication Gazette. Special issue on mediated urbanism. 2013. Vol. 75 (5-6). P. 555−572.
55. Gumpert G., Drucker S.J. Communication and Urban Life // Intermedia. 2005. Vol. 33 (2). P. 18−23.
56. Drucker S.J., Gumpert G. Steps in the Street // The International Communication Gazette. 2013. Vol. 75 (5-6). P. 436.
57. The Urban Communication Foundation: Mission and Purpose. – URL: http://urbancomm.org/about-ucf/mission-purpose
58. About UCF. – URL: http://urbancomm.org/about-ucf
59. Hamelink C. Human Rights For Communicators. P. 298.
60. The International Communication Gazette. Special Issue on Communicative cities / Ed. by Gumpert G., Drucker S.J. 2008. Vol. 70 (3-4).
61. Matsaganis M., Gallagher V., Drucker S. Communicative Cities in the 21st Century (The Urban Communication Reader III). New York, 2013.
62. Burd G., Drucker S.J., Gumpert G. The Urban Communication Reader. Cresskill, 2007; Jassem H., Drucker S.J., Burd G. The Urban Communication Reader. Vol. 2. Cresskill, 2010.
63. The International Communication Gazette. Special Issue on Mediated Urbanism / Ed. by Ridell S., Zeller F., Gumpert G., Drucker S. 2013. Vol. 75 (5-6).
64. Gibson T.A., Lowes M.D. Urban Communication: Production, Text, Context. Lanham, 2007.
65. Ibid. P. 4.
66. Под термином «ревитализация» в урбанистике понимается процесс обновления, восстановления и оживления городского пространства.
67. Gibson T.A., Lowes M.D. Urban Communication: Production, Text, Context. P. 14.
68. Ibid. P. 16.
69. Jeffres L.W., Lin C.A. Metropolitan Websites as Urban Communication // Journal of Computer-Mediated Communication. 2006. Vol. 11. P. 957–980.
70. Macek S. Urban Nightmares: The Media, the Right, and the Moral Panic over the City. Minneapolis, 2006.
71. Fischer F. Discursive Planning Social Justice as Discourse // Searching for the Just City: Debates in Urban Theory and Practice / Ed. by Marcuse P., Connolly J., Novy J. London, 2009. P. 52−71.
72. Endres D., Senda-Cook S. Location Matters: The Rhetoric of Place in Protest // Quarterly Journal of Speech. 2011. Vol. 97 (3). P. 257−282; Padawangi R. The Cosmopolitan Grassroots City as Megaphone: Reconstructing Public Spaces through Urban Activism in Jakarta // International Journal of Urban and Regional Research. 2013. 37 (3). P. 849–863.
73. См., напр., программу конференции Communication and the City: Voices, Spaces, Media, прошедшей в июне 2013 г. в Университете Лидса (Великобритания). – URL: http://communicationandthecity.leeds.ac.uk/abstracts (Sm., naprimer, programmu konferentsii Communication and the City: Voices, Spaces, Media, proshedshey v iyune 2013 g. v University of Leeds, UK. – URL: http://communicationandthecity.leeds.ac.uk/abstracts)
74. Там же. (Tam zhe.)
75. Stewart J. Public Speaking in the City Debating and Shaping the Urban Experience. Palgrave Macmillan, 2009.
76. McQuire S. The Media City. Media, Architecture and Urban Space. London, 2008.
77. Silverstone R. Media and Morality: On the Rise of the Mediapolis. Cambridge, 2006.
78. McQuire S. Op. cit.
79. Arendt H. The Human Condition. 2nd Ed. Chicago, 1998. P. 198.
80. Silverstone R. Media and Morality: On the Rise of the Mediapolis. Cambridge, 2006.
81. McQuire S. Op. cit. P. vii.
82. Большинство приведенных здесь исследований либо еще не введены в контекст российской коммуникативистики (характерные примеры – работы Р. Сеннета, Я. Гейла, Р. Патнема, цитируемые, как правило, исключительно урбанистами и социологами), либо малоизвестны или вообще не известны в России. Редкие исключения составляют, например, популярные у нас работы М. Кастельса; недавно переведенный в издательстве Института «Стрелка» бестселлер У. Митчелла «Я ++: Человек, город, сети»; концепция медиаполиса Р. Силверстоуна, получившая развитие в крупном исследовательском проекте факультета журналистики СПбГУ. Пока статья готовилась к публикации, в издательстве «Стрелки» также вышел русский перевод вышеупомянутой книги С. Маккуайра – «Медийный город» (2014).