Languages

You are here

Технологии оздоровления современной информационной среды

Научные исследования: 
Цуканов Е.А.
Главный редактор «Московского комсомольца», Павел Гусев в ответ на вопрос Татьяны Толстой и Дарьи Смирновой, ведущих передачи «Школа злословия» на канале НТВ, как соотносятся между собой его изысканные литературные вкусы (Павел Николаевич большой знаток и ценитель творчества Пришвина) и неприкрытая желтизна курируемой им газеты, пестрящей некрофильскими заголовками, совершенно искренне и даже наивно произнес: «Хрен его знает» (НТВ - 30.01.05). Казалось бы парадокс - 21 год у руля столь популярного издания и вдруг такая разрядка. А между тем за откровенностью Гусева скрывается нечто значительно большее, чем просто аморализм или же, наоборот, запоздалое покаянное чувство, выуженное из него дотошными интервьюерами. За этой фразой целая философия - философия человека, признавшего, что современная информационная среда, конфигурацию которой задавал в том числе и «МК» - объект слабо управляемый, во многих отношениях абсолютно непознанный, чреватый любыми сюрпризами.

Надо честно признаться, что на сегодняшний момент мы не имеем сколько-нибудь действенных способов регулирования информационных процессов. Попытки обуздать отдельные выходящие из-под контроля элементы гигантской инфосистемы, ядро которой составляют все разновидности СМИ, включая Интернет, выглядят достаточно жалко на фоне всеобщей эйфории от открывающихся возможностей информационной эры. Всеобщая открытость, доступность, поистине нечеловеческое всеведение сводят многих с ума, вводят в соблазн. Это вполне объяснимо тем, что информация имеет свойство отменять время, упразднять пространство, нейтрализуя таким образом материю как главное препятствие на пути человека к бессмертию. Любопытно, что на заре ХХ века человечество уже переживало сходную с сегодняшней экзальтацию по поводу другого «философского камня» - энергии атома, которую ученые окрестили средством окончательного решения всех насущных проблем. После Хиросимы и Чернобыля пришло понимание, что мы узнали то, что знать нам было не положено. Наивно думать, что эффекты разбухшей инфосреды не столь патогенны, чем, скажем, радиация. Возьмем, к примеру, телевидение. Уже своим постоянным присутствием в жилище оно заставляет считаться с собой, перестраивать индивидуальные ритмы жизни под программу передач на неделю, что в экзистенциальном плане является нонсенсом, поскольку ритм жизни человека должен соответствовать прежде всего природным циклам. «Тяжелый зритель» изо дня в день вынужден переносить травму самодемобилизации. Подлинное бытие проходит мимо него, а желание преуспеть сразу на двух фронтах - реальном и виртуальном - не может не рождать психозов и паники. Информационное обжорство при наличии нескольких десятков каналов не компенсируется произвольной их кодировкой или пультом дистанционного управления. В последнем случае потребитель информации начинает видеть смысл даже в бесцельном перескакивании с одной программы на другую, блуждании в дебрях разрозненных сообщений. Так рождается поэтика зеппинга, по сути же поэтика хаоса. Судорожное восприятие мельтешащих цветных картинок вполне естественно переносится уже после телесеанса и на объективную действительность. Она становится более быстродвижущейся, склонной к внезапным метаморфозам, лишенной прочного фундамента. Медийные установки на актуальность и оперативность расшатывают привычку к обстоятельности главным образом мысли и поведения. В наличной данности неистовую скуку начинают навевать формы опыта, не имеющие взрывной динамики. Ежедневные мнемонические упражнения в исповедовании потребительских ценностей так же не проходят даром. Фактически новый символ веры, состоящий из чаяний господства над ближним, успеха, комфорта любой ценой, богатства дает о себе знать нарастанием социальной напряженности, гниением политической, экономической и культурной сфер.

Информационная среда без сомнения патогенна и к тому же принципиально неуправляема. Она есть действительно открытая саморазвивающаяся система, компоненты которой невозможно отслеживать каждое следующее мгновение. Ежедневно на ее горизонте возникают десятки новых СМИ, десятки уходят в небытие, едва успев прокричать во всеобщем шуме что-то свое. Знает ли сама система СМИ - что она есть такое на самом деле? В каком направлении движется? И кто мог бы оценить уровень ее шума, уровень приносимого ею вреда и негатива, будучи частью ее, купаясь в ее волнах? Диагноз поставит тот, кто сподобится выбраться за пределы сверхинтенсивного инфомира, буквально - в сферу молчания. Именно молчание и связанное с ним одиночество, располагающее к вдумчивым размышлениям - нетривиальные способы оздоровления и постижения современной информационной среды. Еще Маклюэн предлагал навсегда избавиться от телевизора как культурного артефакта. Его постоянное бормотание, его магнетизм всерьез беспокоили канадского культуролога. Но дело не в телевизоре. Проблема значительно шире. Беспрестанное говорение - признак бездеятельности и апатии, ибо мы только тогда делаем, когда молчим, а когда говорим - бездействуем.

В истории случались прецеденты тотального абстрагирования от информации. В XIV веке в Византии на почве православия возникает мистическое течение исихастов (с греч. «исихия» - тишина, спокойствие). Оно распространилось в основном в среде монахов, его ярым апологетом был митрополит Фессалоникийский св. Григорий Палама, учивший, что лишь благодаря полной отрешенности от действительности, глубокой молитве и всецелому погружению в молчание можно достигнуть «деификации» - соединения с Богом. XIV век в истории Византии отмечен по истине лихорадочным темпом жизни, полной социальных и политических катаклизмов. Вероятно, исихазм, затронувший также и светскую жизнь, явился своеобразной реакцией на информационный шум эпохи. Легитимация одиночества и тактика аутсайдерства становятся спасительными средствами в условиях разрушения общей картины мира византийского суперэтноса, вступившего в фазу обскурации. Исихазм позволил законсервировать на время православную духовность, чтобы потом завещать ее молодому Московскому государству.

Между прочим, целесообразность немотствования - это факт, сформулированный самим обществом, санкционирующим молчание как явление социальное. Можно выделить обширные культурные зоны, в которых приветствуется тишина и неразговорчивость: библиотека, музей, пространство кино- и театрального зала, лекционной аудитории, церкви, кладбища. Молчат на дорожку, храня тайну, на поминках, в маршрутных такси. Говорят, что молчание - золото, а слово - серебро. Ценится прежде всего умение слушать, а значит помалкивать, а не перебивать собеседника. Симптоматично, что словарь русских эпитетов предлагает 78 (!) определений молчания. Право на долю тишины в информационном обществе должно стать таким же незыблемым, как и другие права и свободы граждан, в медицинских целях необходимо всячески поощрять временное индивидуальное отшельничество человека - периоды осознанного избегания им избыточности и назойливости информации.

В условиях современной информационной среды, в целях собственной психической, нравственной и культурной безопасности, очень важно сохранять долю предубежденности и недоверия к информации, поступающей извне. Каждую минуту быть настороже, не впуская в себя без досмотра никаких сведений - залог собственной ментальной и духовной чистоты. Уважая свою аудиторию, масс-медиа обязаны регулярно разъяснять и расшифровывать смысл одиозных терминов, циркулирующих по каналам СМИ, таких, например, как: «электорат», «демократия», «толерантность» и т.п. Пробный шар в этом направлении запустил в январском номере за 2003 год журнал «Ковчег». Читатели были осведомлены, что толерантность, о которой так часто сегодня говорится, есть кроме всего прочего «полное или частичное отсутствие иммунологической реактивности, т.е. потеря организмом человека способности к выработке антител в ответ на антигенное раздражение». Подобные декодировки повышают определенность, а следовательно, работают на оздоровление общественного сознания.

Реклама как элемент современной инфосреды является сегодня чуть ли не главным лепщиком человека. Воспитываемое на рекламных слоганах и брендах глобальное общество, рискует испытать на себе разрушительные последствия грандиозного духовного коллапса. Поэтому, в идеале надо стремиться опережать знакомство детей с рекламой торговых марок оповещением их о вреде, который она наносит интеллекту и психике человека. Хотя бы в сознании ребенка реклама изначально должна быть отодвинута в резервацию. Необходимо чтобы с детства человек знал, что в жизни есть более важные вещи, чем страсть к стяжательству, материальные блага, шоппинг, гараж-сейлинг и прочие формы поведения, свойственные жертве рыночных отношений. На этом пути ликвидны игровые методики, снимающие анестезию рекламы, разоблачающие ее скрытые техники и фальшивые комбинации. Ребенок уже в школе должен пройти курс выживания в напичканном информацией мире, иметь представление о ловушках информационной среды - ментальных, психических и пр. Привычку положительно оценивать и с охотностью воспринимать рекламу можно ослабить в нем лишь в том случае, если он будет ощущать моральный диссонанс между видимой общественной ангажированностью рекламы и негативным настроем в ее адрес школьных наставников.

Обобщая все сказанное, следует еще раз подчеркнуть, что наиболее действенной технологией оздоровления стихийно развивающейся информационной среды на современном этапе будет являться не какое-то волевое усилие или бескомпромиссное решение подчинить ее нашим запросам, а, наоборот, сознательный выход человека за ее пределы, перманентное игнорирование ее чрезмерных претензий. Императив поведения прост: «Нам объявили информационную войну, а мы на нее не пришли».