Reforms in the property sphere and the current crisis: unity and struggle between the rational and the irrational (or what issues Russian journalism should cover)
Макурин Игорь Игоревич
генеральный директор ТД «АБК-Новая Сибирь», makurin@abk.nov.net
Igor I. Makurin
General Director of ‘ABK-Novaya Sibir’, makurin@abk.nov.net
Аннотация
Статья посвящена анализу одного из механизмов выхода из финансового кризиса, созданию и дальнейшему укреплению института частной собственности в России.
Особое внимание уделяется роли и месту СМИ в этом процессе, тщательно анализируется история вопроса, убедительно доказывается, что в России на протяжении многих веков, вопреки расхожему мнению, так и не был создан массовый класс частных собственников, что во многом определило и продолжает определять модели общественного поведения в кризисных ситуациях. Автор исследует сегодняшние возможности правящей элиты по созданию реального класса собственников в России, анализирует возможные позитивные последствия подобного подхода. Работа выполнена на основе исторического похода к исследуемому вопросу.
Ключевые слова: экономический кризис, либеральные реформы, влияние СМИ на общественные процессы, правящий класс, частная собственность, реформа.
Abstracts
The article is devoted to the analysis of one of the mechanisms that can help us overcome the financial crisis. The research also examines the creation and further development of private property ownership in Russia.
Special attention is paid to the role of mass media in this process, the history of the issue is being thoroughly analysed. The author proves that despite the widely spread opinion, the class of private owners in Russia was never formed. This in many ways defined and continues to define the models of public reaction in crisis situations.
The author analyses the current resources of the ruling elite in creating a real class of private owners in Russia. The researcher also examines the possible positive consequences of these actions.
The study was conducted using a historical approach to the issue.
Key words: financial crisis, liberal reforms, the impact of mass media on the social processes, the ruling class, private property, reform.
К сожалению, я слишком поздно узнал о том, что на факультете журналистики МГУ в рамках ежегодной научно-практической конференции проводится «круглый стол» «Финансовый кризис и массовая общественная повестка». Не открою секрета, сказав, что не так много мест в России, где можно на эту тему поговорить спокойно, открыто, без поправок на «упрощение материала». Есть в нашей жизни сложные темы, которые нужно обсуждать именно как сложные, не боясь, что тебя не поймут. Одной из таких тем, которая просто вопиет о том, чтобы быть включенной в «массовую общественную повестку» и является тема создания института частной собственности в России. Эту тему необходимо, конечно, открывать нашим СМИ, устами наших уважаемых журналистов: в смысле эффективности влияния на общественные процессы пресса на сегодня ? наиболее влиятельный институт. По крайней мере, так нам кажется в далекой Сибири. А чтобы была «затравка» для разговора, и если бы мне было представлено слово на «круглом столе», то я бы сказал собравшимся о следующем.
Применительно к России сегодняшний экономический кризис слишком опрометчиво увязывать с крахом либеральной модели развития. В нашем случае мы сталкиваемся с иными факторами, в какой-то мере обусловленные причинами социокультурного и исторического порядка. Либеральные реформы, к сожалению, не привели к тем результатам, что были обозначены на уровне деклараций. Дело в том, что российские реформаторы 1990 гг., морально осудив коммунизм и всеобщую коллективизацию собственности, не создали необходимых правовых механизмов, призванных юридически закрепить право собственности для граждан нашей страны. Собственность, как и до октябрьского переворота, по прежнему принадлежит крайне ограниченному кругу лиц. На сегодняшний момент это всего лишь около миллиона человек, начиная от олигархов и заканчивая последним «ларечником» где-нибудь на Чукотке. Разрыв между первыми и вторыми в обладании собственностью, степенью доступа к ней и возможностью легальной защиты ее еще более громадна, чем разрыв между бедными и богатыми. В то же время основная масса населения страны обладает только морально и физически устаревшими приватизированными квартирами, дачными участками (даже не в каждом случае надлежащим способом оформленными, чтобы по праву считаться собственностью).
Таким образом, либеральные реформы носили в большей степени поверхностный, декларативный характер, не затрагивая тех основ, что были характерны как для многих традиционных обществ, так и для коммунистического государства. В том числе на этой почве произрастают все те изъяны, что отчетливо проступили в кризисной ситуации: отсутствие стимулов к развитию, пассивность населения, низкая диверсификация экономики, сырьевая зависимость, неэффективность управления и так далее. Все это, по большому счету, можно смело отнести к пережиткам прошлого. Базисом такого пережитка, безусловно, является неравный доступ к обладанию собственностью, напрямую связанный с несовершенной, архаичной правовой инфраструктурой. Отсюда напрашивается необходимость в осуществлении реальных реформ существующей социально-политической системы, где главным вопросом должен стать вопрос о либерализации и рационализации права на обладание собственностью, об устранении для гражданина страны искусственных барьеров в реализации данного права. Чтобы данная инициатива не ассоциировалась со многими сомнительными моментами реформам 1990 гг., ее можно условно обозначить как «реформу собственности». Именно она является ответом на популярный в антилиберальных кругах сценарий так называемого «мобилизационного развития», предполагающий возрождение тотального администрирования экономической жизни страны в духе советских времен.
Коротко говоря, реформа собственности - это предоставления равных возможностей обладания собственностью, равного доступа к ее увеличению и ее защите для каждого законопослушного гражданина нашей страны . По замыслу она должна изменить экономические и социальные институты нашего общества, произвести постепенную культурную трансформацию и затем создать предпосылки для модернизации политических институтов нашего общества, когда государство служит для удовлетворения интересов общества, а не наоборот. Иными словами, реформа собственности даст импульс к существенным социокультурным и даже антропологическим изменениям в русском обществе, что станет предпосылкой будущего процветания и могущества России. Безусловно, на это уйдет немало лет. Возможно, несколько десятилетий. Хотя бы одно поколение должно родиться и достигнуть трудоспособного возраста в юридически оформленных рамках, чтобы принять такое положение вещей как традицию и опыт . Конечно, временные рамки не настраивают на оптимистический лад, но когда-то же начинать надо, и сегодняшний кризис – это самое лучшее время, когда правящий класс для своего комфортного существования, а может быть и выживания, должен и даже обязан – по примеру своих западных коллег – включить себя в демократическое правовое пространство и предоставить равные и конкурентные возможности для обладания частью собственности, подчеркиваем ? всего лишь частью,? для основной массы населения нашей страны.
Почему данную реформу необходимо начинать именно в условиях кризиса? Для начала уточним, что такое кризис. Экономически, кризис ? это радикальное сжатие ликвидности, то есть невозможность обеспечивать свои обязательства текущим денежным потоком. К чему это ведет – к разрыву массы вертикальных и горизонтальных коммуникативных связей в обществе, сначала ? экономических, затем – социальных, затем – культурных и политических. Кризис ? это всегда переход к иррациональному , когда привычные конструкции и схемы перестают работать. Наступают предпосылки хаоса , недаром это состояние описывается в терминах так называемой «теории хаоса» с ее « точками флуктуации» и т.д. Далее неумолимо наступает ситуация, очень точно сформулированная В. Булдаковым: «Между тем смута невозможна без своего рода грехопадения власти»1. Рассмотрим один из таких «грехов» ? сознательное отчуждение российским правящим классом основной массы населения от собственности.
На протяжении как минимум двух столетий нам уже успели внушить мысль о нигилистическом отношении простого русского человека к обладанию собственностью, которое обычно преподносится как атрибутивная черта русской ментальности как таковой. Если регулярно просматривать социологические отчеты, касающиеся отношения нашего населения к частной собственности, то независимо от названия агентства, проводившего опрос, ответы будут в большей мере примерно одинаковые: отношение к частной собственности, как правило, негативное, особенно если речь идет о владении землей. В сознании простого человека собственник обычно наделен негативными моральными чертами, часто он – вор или мошенник. И вообще, как полагают многие граждане нашей страны – быть одновременно богатым и честным невозможно.
Но есть и другая сторона, часто упускаемая нами из виду. Отвечая на вопросы, типа: «хотите ли вы, чтобы ваши дети стали предпринимателями и владели собственностью?» ? практически такое же количество людей отвечают утвердительно. Налицо очевидный парадокс, явная иррациональность оценок, отсутствие четких, логически выверенных смысловых связей с примесью нравственного релятивизма. Как такое могло произойти? Обратимся к истории вопроса.
В довольно редкой книге П.Б. Струве « Социальная и экономическая история России», вышедшей в Париже в 1952 г . читаем: « История восточных (русских) славян начинается для нас не с первобытного равенства и общинного быта, не с «демократии», а с очень значительной, даже резкой социальной дифференциации …»2. Далее: « … основой всей русской экономической жизни являлось оседлое земледелие, которым заправляли сильные и богатые люди, сидевшие в городах, но бывшие прежде и больше всего господами в веси-волости, т.е. над селом и деревней»3. В комментариях к «Русской правде» читаем: «Никаких следов территориальной «общины» с другим назначением, кроме судебно-полицейского, для раннего средневековья мы в наших памятниках не можем открыть. И, конечно уж не говорят наши источники о поземельной общине»4. Далее мы с удивлением узнаем, что в раннем и позднем Русском средневековье существовали все виды операций с собственностью: недвижимость и земля покупалась и продавалась, завещалась и дарилась, сдавалась в аренду и в субаренду, закладывалась и перезакладывалась. И хотя эти сделки совершались не часто, в основном не ради выгоды, а в целях обеспечения жизнедеятельности, тем не менее, определенная традиция была. В операциях купли продажи на равных принимала участие даже церковь. К сожалению, исследование заканчивается периодом Ивана III , смерть автора помешала дальнейшему повествованию. Если внимательно изучить дальнейшую историю процесса в плоть до Великих реформ Александра II , то степень управления собственностью непрерывно совершенствовалась: векселя, банки, доверительное управление, стандарты международных гарантий и т. д. Производственные отношения в разрезе собственности, в России, как мы видим, мало чем отличались от западных. За одним маленьким, но очень существенным исключением: все это касалось только очень узкого слоя людей ? правящего класса-дворянства, да и там были постоянные провалы ? и при Иване Грозном и при Петре I . Только манифест от 18 февраля 1762 г . « О вольности дворянства» гарантировал права собственности дворянам по праву рождения и владения. Через несколько десятков лет этого права с определенными ограничениями добились мещане и купцы. Русские крестьяне же, особенно со времен великого государственника Петра I , были, как бы это резко ни звучало для современных патриотов-государственников, на положении рабов. Право семейной собственности им было даровано, видимо за труды праведные по укреплению великой империи, только при Николае I , но это право не касалось ни дворовых построек, ни скота, ни рабочего инвентаря. Отстояв Москву и взяв Париж, русский мужик, наконец, заработал право иметь свою личную, никем ни оспариваемую, нательную рубаху с крестом и посуду с деревянными лавками.
Как указывает В. Булдаков: «В свое время народнический писатель Г. Успенский отмечал, что так называемый общинный коллективизм базировался на формуле «повинуйся и повелевай» ? крестьянин терпелив и деспотичен одновременно»5.
Русское крестьянство было «утоплено» в передельной общине ? в этом гениальном, по продолжительности во времени, изобретении русской государственной бюрократической мысли. Разбор мифа о «природной органичности» общины русскому человеку - не тема данной работы, но тот факт, что до самого начала XX века город жил по писаным законам, а деревня продолжала жить по обычаю, свидетельствует о гигантском ценностном, культурном разрыве в русском обществе. « Так, «Временными правилами о волостном суде» от 1889 г . предусматривалось, что этот суд должен «судить по совести»… Внутридеревенские отношения регулировались почти исключительно обычным правом, и только отношения крестьян с другими сословиями ? писаным законом. Получалось, что народная юстиция, существенно расходившаяся с законом, решала 80% всех дел у 80% населения империи»6.
Казалось бы, такие отношения трудно вписать в рамки политической рациональности. Однако с политической точки зрения здесь все как раз предельно рационально - просто крестьяне не имеют собственности и поэтому не подсудны обычному суду. Писаному гражданскому суду подсуден только гражданин, а он обязательно должен быть собственником. Такие были законы, кстати, по тем временам, ? совершенно европейские. Далее: «…крестьянство накануне отмены крепостного права работало в году 135 дней и на помещика, и на себя, и больше не работало. Причем крестьянская община следила за тем, чтобы все крестьяне соблюдали установленные обычаем праздники. Нарушителей могли избить и поломать их рабочий инвентарь»7. Далее: «Крепостное право было оборотной стороной слабого развития индивидуализма, рациональности в поведении, народного понимания свободы, недостатка самоконтроля и дисциплины»8.
Реформа 1861 г . освободила крестьян от дворян-землевладельцев и слила с другой полусвободной категорией тягловых работников – государственных крестьян. Но за свою полусвободу крестьяне должны были заплатить так называемые «выкупные платежи». Причем дворяне в некоторых случаях могли эти платежи и увеличивать. Государство гарантировало эти выплаты через принцип круговой поруки все той же общины. Реформа не только не определила, возможен ли переход крестьянина в другое сословие, но и четко не разграничила собственность общины, двора, работника. И все это проходило под флагом «Великого освобождения». Допустим, с выкупными платежами понятно: государство гарантировало главным собственникам ? дворянам ? незыблемость права собственности через оплату этой собственности. В этом оно, безусловно, было право. Но почему крестьянин, заплатив выкуп, не становился свободным человеком и не мог обладать частной собственностью, не мог быть в полной мере гражданином, соответствующим тем очень передовым законам, принятым в эпоху реформ? Почему даже в не передельных общинах (а таких было довольно много) крестьянин не мог обладать частной собственностью? Опять кажущаяся нелогичность. На самом деле все логично, все рационально – если мы рассмотрим ситуацию с политической точки зрения. Дело в том, что правящая бюрократия не могла расстаться со своей любимой и такой безотказной «игрушкой», как община с ее круговой порукой ? и в налогах, и в рекрутчине, и в прочих удобствах для власти. Если вы почитаете речи тех государственных мужей в защиту общины, а еще позже ? речи Победоносцева на эту тему, ? то даже современный коммунистический оппозиционер вам покажется «правым уклонистом». В Росси никогда не меняется одно ? стремление правящей бюрократии в любой исторический период упростить для себя управление вверенным ей народом и территорией.
Как же вел себя, в пореформенный период наш правящий класс, дворяне, все наши Раневские и Обломовы и прочие владельцы «механического пианино»? Безусловно, невозможно представить Россию без дворянской культуры и особого патриархального уклада и быта «дворянских усадеб». Но ведь это только часть правды, а вот другая: «Поместному дворянству избыточное сельское население, доходившее в ряде мест Европейской России до 75% всего трудоспособного населения, доставляло немало выгод. Прежде всего оно позволяло поддерживать высокий уровень арендных цен на землю <…> Из-за высокой арендной платы помещичья земля стоила значительно больше, нежели крестьянская. <… > Мысль о том, что переселение в Сибирь лишит их почти дарового крестьянского труда и понизит уровень земельных цен, приводила поместных дворян в смятение»9. Это наблюдение касается времен, задолго до столыпинских реформ. Вот красноречивое высказывание Сергея Витте о тех же поместных дворянах: «В течение 20 лет все подобные собрания кончались тем, что просили побольше давать им денег из Дворянского банка, как можно меньше брать с них платежей на занятые деньги, прощать недоимки и держать крестьян в полной опеке: не давать им ни общих судов (суды особые - волостные), ни общей администрации (земские начальники), ни уменьшать их выкупные платежи (это баловство) и проч.»10. Как это напоминает по своему духу (не букве) некоторые сегодняшние Госсоветы и пр. чиновные собрания…
Давайте оценим, как должно нарастать разочарование в ожиданиях, как росло ощущение иррациональности происходящего для 80% населения страны, и как все было логично и рационально для 5% правящего класса. Не кажется ли это слегка похоже на наши времена? Для полноты и ясности ощущений можно провести небольшую « деловую игру». Вводные исторические факты: только в марте 1903 г . была отменена круговая порука по выкупным платежам и сборам податей, а в августе 1903 г . отменены телесные наказания крестьян за налоговые недоимки. При этом общину вы могли покинуть, по-прежнему, только с согласия всего сельского общества. Хотелось бы отметить: до октябрьского переворота – всего 14 лет.
Вряд ли сегодня кто-то задумывается, почему крестьянская Россия во время октябрьского ( 1917 г .) встала на сторону большевиков. А ведь достаточно одного простого сравнения: давайте вернемся от сегодняшнего дня ( 2009 г .) на 14 лет, на дворе будет 1995 г . Представьте вдруг, что вы работаете там, куда забросила судьба ? кто на заводе, кто в редакции газеты, кто ? в государственном учреждение или научном институте. Как бы ни платили, много или мало, как бы там было комфортно или не очень ? покинуть фирму можно только с одобрения всего коллектива и только в определенное время, например поздней осенью. Если есть взрослые дети, то они устраиваются работать только в ваш отдел, и причем их зарплата будет формироваться в том числе за счет отчислений от вашей зарплаты. Каждые 3?5 лет вас со всей многочисленной родней будут перебрасывать на другое рабочее место (передел), например, из горячего цеха в холодный, из отдела писем ? в отдел новостей, из финансового отдела ? в отдел «подотчистки». Более того, если кто-то из многочисленного коллектива занял денег на стороне и не отдал, или задолжал государству по выплате подоходного налога, вам придется за него вносить свою «долю малую». Если же лично задолжаете, то вас будут пороть в Красном уголке в присутствии месткома и всех любопытствующих. Затем вам, по «Великому указу», разрешат уйти, и вы даже завербуетесь в Сибирь, где начнут сбываться ожидания на лучшую жизнь. Но затем «проклятые американцы» начнут бомбить Белград или Багдад, и наш воинственный премьер-министр отправит вольноотпущенных то ли в Осетию, то ли в Абхазию ? воевать то ли за Багдад, то ли за Белград или за Царьград. Представили? Давайте теперь с трех раз попытаемся угадать, за кого Вы будете в 2009 г . (т.е. в 1917 г .) ? «за большевиков или коммунистов»? Очевидно, Вы будете за тех, кто выступит против действующей властвующей системы, кем бы он ни был.
Главный вопрос – иррационально ли ввергать страну в хаос такой поддержкой? Да, но и дальше жить в бесправии по существующим законам еще более иррационально . Этот «гордиев узел», когда установленные правящим классом нормы вступают в противоречие с ожиданиями общества, разрубается только мечом по имени хаос . Об этом говорит вся общественно-историческая практика человечества. Может быть эта практика воспроизведена сегодня в России, в условиях нарастающего кризиса, обвальной безработицы и тотального падения всех характеристик качества жизни? Увы…
Но есть и другой, рациональный выход из ситуации. Он прост по конструкции и ожидаем обществом – правящая элита России, ее бюрократия должна реально поделиться частью собственности с гражданами. Для этого надо создать (а не воссоздать, как часто пишут журналисты) институт собственников, «крепких хозяев», не зависящих ежесекундно от власти, не ожидающих «антикризисных мер», сам являющийся властью и через своих представителей в ее коридорах, и через институты общественного мнения, среди которых мощнейшим видится пресса.
У России однажды был подобный шанс и тоже в преддверии хаоса – реформы Столыпина. В этой связи хотелось бы процитировать американского исследователя, профессора Нью-Йорского университета Янни Коцониса по его книге «Как крестьян делали отсталыми»: « Предполагалось, что новые крестьяне – собственники полностью впишутся в единообразную систему кредита и сблизятся с другими сословиями благодаря своему праву использовать землю как залоговое обеспечение в кредитных операциях (с риском потерять ее в случаи несостоятельности). <… > … дворяне и крепко стоящие на ногах крестьяне будут владеть землей и распоряжаться ею на совершенно равных основаниях и условиях; понятие собственности получит, наконец, единую, понятную для всех формулировку. … Все это позволит преодолеть культурные барьеры … и сделает давно узаконенные сословно-патриархальные различия - безнадежно устаревшими»11.
Посмотрите, что дальше предлагал Столыпин. Цитируем то же издание: «Законопроект о местном самоуправлении предвосхищал ситуацию, когда право собственности потребует от крестьян участия в выборах в местные органы самоуправления и приведет их в новую волостную администрацию – где, смешавшись со всеми остальными собственниками данной территории, они образуют «ядро будущей мелкой земской единицы»»12.
Можно бесконечно ссылаться на эту попытку реформы, однако, несмотря на все усилия Столыпина и Кривошеина, народ до частной собственности на землю так и не допустили. Указ от 15 ноября 1906 г ., наконец, окончательно покончил с крепостным правом и предоставил возможность самому крестьянину решать, хочет ли он находиться в общине или искать свою «птицу счастья» в других областях жизнедеятельности свободного человека. Это был действительно «День независимости» для 80% граждан нашей страны. По этому же указу и последующим актам, к началу Первой мировой войны 2/3 крестьянских дворов (включая и переселенцев) выделили свою землю в отдельные наделы, а по признанию большинства ученых не менее 10% крестьян отселились на хутора (отруба) т.е. стали фермерами.
Но и здесь российская бюрократия извернулась, нашла для себя выход, вставила в законы свои «две копейки»: землю крестьянам передали не в частную , а в личную собственность с правом наследования близкими родственниками. Большинство журналистов, ученых, пишущих на эту тему, даже не понимают, почему подобное не одно и то же. Поясним: частная собственность подразумевает полную ответственность за результаты своего труда, включая возможную потерю собственности, одновременно предоставляя право владельцу по собственному усмотрению и разумению использовать ее. Личная собственность, в нашем случае, трактовалась как необходимость проведения всех операций с землей, исключительно только крестьянами и только через Крестьянский банк, который по своему усмотрению (государственной необходимости) устанавливал правила финансовых и земельных операций. Государственные землемеры и агрономы (суть, бюрократы, представители правящей элиты) в силу собственных представлений о необходимости, решали, что и где сеять, а затем что и как продавать. Реализация, кстати, шла через систему кооперативов, которые были главными каналами получения государственных субсидий, достигавших 4% государственного бюджета. Хотелось бы напомнить, что речь идет о земле, которую крестьяне считали изначально, даже на метафизическом уровне, принадлежащей им и только им ? «соли земли Русской».
Существующий порядок предусматривал норму получения крестьянином частной собственностью на землю: верни дедовский надел Крестьянскому банку и, если у тебя есть деньги, купи на свободном рынке у помещика земли столько, сколько тебе хочется. Подобный подход правящий класс считал правильным и рациональным, не отдавая себе отчета в том (а может и, отдавая), что никогда крестьянин не обменяет обильно политую потом, обработанную дедом, отцом и им землю, на «вольный надел». В этой ситуации формальное право на частную собственность никак не могло реализоваться и не реализовалось. Подобное, кстати, объяснялось исключительно темнотой и нецивилизованностью русского крестьянина. В Государственной думе и на Государственном совете даже дебатировался вопрос: распространяются ли на русских крестьян «всеобщие законы экономики» или они живут по особому уставу. Безусловно, после столетий рабства не все крестьяне могли за один сезон уподобиться немецким бюргерам, но даже для справного мужика (главной надежде Столыпина), реально подтвердившего не за один год возможность рационально и эффективно вести хозяйство, право передачи личной собственности в частную предусмотрено не было.
Опять революция ожиданий столкнулась с иррациональными идеологическими установками правящего класса. Поэтому в итоге и стал актуален лозунг (несмотря на все проценты личных владений) ? «земля крестьянам», который в том числе и породили смуту. «Революционный взрыв ? это всего лишь соединение традиции и утопии, на пике людского отчаяния и ничего более» . Как крестьяне, которых было более 80% населения страны, могли уважать чужую частную собственность, особенно собственность помещиков, если они сами никогда ничем не владели , и не обладали этим правом даже в теории.
Вот теперь, как нам кажется, становится понятен «секрет» социологических опросов, почему большинство наших граждан «не любят» частную собственность, особенно частную собственность на землю. Да у них просто нет исторического опыта владения ею. Даже те, не самые многочисленные слои населения, которые ко времени октябрьского переворота накопили этот опыт: дворяне, интеллигенция, служащие, квалифицированные рабочие ? «сгорели» в огне исторических потрясений XX века и не смогли передать этот опыт в виде традиции следующим поколениям. Сегодня таким опытом обладает (и то не более полутора десятилетий) менее процента населения нашей страны.
Откуда такой азарт в прожигания денег у богатых? В то числе и потому, что нет массового опыта наследования собственности. Почему у многих неплохо зарабатывающих людей сегодня небрежно оформлены квартиры и дачные участки? Только потому, что они в этом не видят практического смысла, поскольку не имеют опыта конвертации своей собственности в капитал, нет спроса и нет инструментов реализации. Почему сотни тысяч людей в силу своих профессиональных обязанностей (экономисты) на работе ведут себя рационально, а в свои личные сбережения вкладывают в «МММ» или оформляют кредиты под немыслимые проценты в банках, при молчаливом согласии государства? Здесь все по Марксу: на работе – отторжение от труда, тебе не принадлежащего, а опыта управления своей собственностью попросту нет.
В этом случае бессмысленно искать в русском менталитете какие-то высшие проявления соборности, пытаясь обнаружить в историческом, хозяйственном и жизненном укладе какие-то черты, которые бы указывали на наше природное «нестяжание» и «общинный дух». Нелепо на основании сомнительных философских спекуляций утверждать, будто «русская артель» спасет мир от ссудного процента. Еще подлее считать нас нацией «рабов», не способных оценить комфорт и выгоды европейской рациональной организации жизни. Все это дается только через опыт поколений в делах управления частной собственности. Если говорить в этом случае о нашей уникальности, то она заключается, скорее всего, в отсутствии такого опыта.
Например, в Восточной Европе, даже в пределах Российской империи, массовая частная собственность была распространена достаточно широко, а к 1945 г ., ко времени прихода Сталина, и укоренена. Поэтому два поколения правления коммунистов не убили эту традицию и опыт . Даже в Китае, где коммунисты пришли к власти в 1949 г . и реформы Гомитдана не успели дать своих плодов – традиция и опыт не успели забыться, а реформы Дена впоследствии начались на юге, последнем оплоте «буржуазных националистов».
Даже на Украине (забудем сейчас антирусскую риторику), в западной ее части нет раскола в обществе по вопросам частной собственности. Причина проста: коммунизм там утвердился только с 1950 гг. Возможно, именно по той же причине в странах Восточной Европы нет проблемы деления общества на «красных и белых».
В нашей стране коммунисты правили почти четыре поколения – минимальный (как мы видим) опыт и традиция управления и владения частной собственностью были «вытоптаны» и забыты. Наша правящая элита (в том числе и интеллектуальная) имела опыт только созерцания чужой собственности на Западе, поэтому к началу реформ мы и получили жалкие копии их интеллектуального наблюдения. Наш сегодняшний правящий класс, чиновничество с редкими вкраплениями олигархов, черпают свое вдохновение из классических трудов имперских русских историков. А там нет ничего про частную собственность, все больше про сословную, суверенную и «пассионарную» бюрократию.
Безусловно, сегодняшний кризис в России есть комбинация многих факторов: мировых (кризис долгов, падение спроса на сырье) и местных (перепроизводство в одних секторах и недоразвитость в других), но глубина его и острота социального охвата зависит в том числе от обсуждаемой нами темы. Сегодня ясно – только создание класса частных собственников (не так называемого «среднего класса») на базе института частной собственности может заложить основы сопротивляемости кризисам на будущее.
Пресса должна в сегодняшних условиях очень точно донести это до правящей элиты, одновременно дав позитивный сигнал миллионам и миллионам граждан. Не очень сложная система мер впервые в нашей стране позволит гражданам ? на фоне потерь от кризиса - получить собственность и самим сформировать опыт , позволяющий в будущем с уверенностью и твердостью противостоять многим вызовам окружающего мира. Эту систему мер можно условно обозначить как деколлективизацию . Вот ее предполагаемые этапы, последовательность и количество которых могли бы быть с помощью прессы и общественной дискуссии уточнены и расширены:
В ситуации преодоления жилищного кризиса правящему классу не нужно даже особых усилий, достаточно взять немецкое законодательство о строительстве и просто его скопировать. В нем уже содержатся ответы на все вопросы, в частности, очень четко прописано, что такое государственный и муниципальный интерес, что такое социальное жилье и признаки его классификации, что делать с частными землями при массовой социальной застройке (разграничено понятие владение и пользование).
Самое главное – полностью скопировать немецкую государственную ипотечную программу . Она настолько эффективна, что тот ипотечный кризис, который бушует во всем Западном мире, практически обошел Германию стороной.
Учтем еще один момент. В Западных странах жилье, кроме элитного и социального - малоэтажное. В мире разработано немало технологий, позволяющих строить быстро, качественно, эксплуатировать экономно и жить комфортно. Все это к нам сюда принесут наши российские предприниматели, властям необходимо лишь создать законодательные условия и через государственную ипотеку сформировать конечный спрос. После расчета по ипотеке с государством, дом и земельный участок должны переходить в частную собственность владельца.
Вызовы современного миропорядка не позволяют нам расслабляться. Если наш правящий класс в очередной раз не видит, что его идеологические приоритеты и подходы к управлению откровенно иррациональны , если он не готов запустить механизмы перехода собственности из квазисостояния (чиновного владения) в состояние реальное, прекратить заниматься демагогией и строить очередное «азиатское государство», значит, придет новый правящий класс.
Сегодняшняя стратегия и тактика тех, кто является «четвертой властью» – обсуждать и транслировать данную тему, говорить об этом, о новых законах, о новых идеях и технологиях, о том в какой последовательности принимать решения. Наши интеллектуалы, наконец, должны договориться при участии прессы между собой, по главным вопросам. Как когда-то польская «Солидарность», сидя под «домашним» арестом, выработала согласованную технологию перехода возвращения в Европу.
Если же правящий класс найдет в себе силы вернуться к рациональности, то, значит, сможет реализовать свой исторический шанс: кризис ? самое время конвертировать общественную депрессию в революцию социально ответственных действий.
Деколлективизация как обретение прав на частную собственность гражданами нашей страны, как создание реального социально ответственного класса со своим корневым частнособственническим интересом – сама по себе есть немаленькая ступенька возращения нас в Европу, восстановления связи времен, преодоления 70-летнего исторического регресса в развитии.
Русский
English