I.A. Bunin in Latvia. Long approaching (1933–1938)
Бакунцев Антон Владимирович
кандидат филологических наук, доцент кафедры редакционно-издательского дела и информатики факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, auctor@list.ru
Anton V. Bakuntsev
PhD, Associate Professor, chair of editing, publishing and information science, Faculty of Journalism, Moscow State University, auctor@list.ru
Аннотация
В статье рассказывается об обстоятельствах, предшествовавших посещению И.А. Буниным Латвии в апреле – мае 1938 г. в рамках литературного турне писателя по странам Балтии. В статье использованы материалы прессы Русского зарубежья 1933–1938 гг., а также редкие архивные документы, обнаруженные автором в Латвийском государственном историческом архиве (ЛГИА, Рига), Центральном государственном архиве Литвы (ЦГАЛ, Вильнюс) и Эстонском государственном архиве (ЭГА, Таллин).
Ключевые слова: И.А. Бунин, Латвия, Нобелевская премия, Прибалтика, турне.
Abstracts
The author of the article tells us about the events which preceded to I.A. Bunin’s visit to Latvia in April – May 1938 within the frames of his literary tour to the Baltic States. The author uses materials of the Russian emigration press (1933–1938) and also rare archive documents which the author found in the Latvian State Historic Archives (Riga), in the Lithuanian Central State Archives (Vilnius) and in the Estonian State Archives (Tallinn).
Key words: I.A. Bunin, Latvia, Nobel Prize, Baltic states, tour.
Весной 1938 г. русский писатель-эмигрант И.А. Бунин совершил трехнедельное турне по странам Балтии – бывшим провинциям Российской империи, обретшим независимость после Октября 1917 г. Эта поездка была напрямую связана с присуждением писателю Нобелевской премии по литературе. Еще в середине ноября 1933 г., в первые дни своего триумфа, Бунин сказал в интервью корреспонденту парижской газеты «Последние новости» Андрею Седых, что по дороге в Стокгольм ему «очень хотелось бы проехать через Ревель, побывать в Риге, в нашей, родной обстановке»1. Через три дня это интервью было перепечатано в рижской газете «Сегодня», где А. Седых тоже сотрудничал.
Нобелевский переполох
Известие о желании нового Нобелевского лауреата посетить Прибалтику русские прибалтийцы (и не только они) встретили с воодушевлением. Например, М.В. Добужинский, живший с 1924 г. в Литве и работавший декоратором и сценографом в Литовском государственном театре, письмом от 23 ноября 1933 г. пригласил Бунина заехать на обратном пути из Стокгольма к себе в Каунас2. Радовался в своем итальянском поместье в Леванто и А.В. Амфитеатров. «Хорошо будет, – писал он главному редактору газеты «Сегодня» М.С. Мильруду 4 декабря 1933 г., – если русская Рига очень расстарается на дружный прием Ивану Алексеевичу». В том же письме Амфитеатров выразил надежду на то, что «русские рижане удивят мир гостеприимством и заткнут за пояс парижан. Бог знает, скоро ли повторится такой повод к празднеству»3.
Европейские импресарио, узнав через газету «Сегодня» парижский адрес Бунина, буквально завалили его предложениями одно другого заманчивее. Об этом А. Седых 27 ноября писал в «Сегодня»: «Импресарио предлагают Бунину прочесть 20 лекций в крупнейших европейских центрах. Главное внимание будет, конечно, уделено городам с большим русским населением: Риге, Ревелю, Двинску4, Вильне, Варшаве и т.д. Но предложения о лекциях пока не приняты. Как-то вечером, в свободную минуту, мы начали говорить с Иваном Алексеевичем о предстоящей поездке в Стокгольм – она обещает быть утомительной. <…> Поэтому маловероятно, чтобы Бунин сейчас же после стокгольмских торжеств предпринял длинное турне. Но, возможно, он поедет обратно в Париж не через Гамбург, а сделает крюк и побывает в Ревеле и Риге. Вопрос этот, вероятно, решится уже на месте, в Стокгольме»5.
Со второй половины ноября 1933 г. в Риге активно обсуждалась возможность приезда Бунина в Латвию. Вопрос этот не раз поднимался в русской прессе Риги. Для приема писателя была даже создана специальная комиссия, которая собралась на свое единственное заседание 3 декабря 1933 г.
Отложенный замысел
Бунина действительно с нетерпением ждали в Риге. Поэтому легко можно представить себе разочарование русской колонии в Латвии, когда газета «Сегодня» вдруг сообщила, что… «И.А. Бунин в Ригу не приедет». Газета писала: «Реакцией “Сегодня” получено письмо от И.А. Бунина, отправленное из Парижа 2-го декабря, накануне отъезда писателя в Стокгольм.
И.А. Бунин сообщает, что, к сожалению, ему приходится отказаться от прежнего намерения посетить на обратном пути из Стокгольма Ригу, Ревель и Каунас.
Из Стокгольма после нобелевских торжеств писатель возвращается во Францию и свой приезд в балтийские страны вынужден отложить»6.
Это известие огорчило даже тех, кто жил далеко от Латвии. Амфитеатров писал Мильруду 15 декабря из Леванто: «Какая жалость, что Бунин изменил свой план поездки и не будет в Риге, Ревеле и Гельсингфорсе. Следовало бы»7.
Но ни Амфитеатров и никто другой не знал тогда, что именно редакция «Сегодня» отговорила Бунина ехать в Прибалтику. Еще 29 ноября М.С. Мильруд отправил обширное письмо А. Седых, который стал «литературным секретарем» Бунина на время нобелевских хлопот и торжеств. В своем письме главный редактор газеты «Сегодня» предостерегал Нобелевского лауреата от поездки в Балтийские страны и объяснял, почему он и некоторые его коллеги по газете сочли эту поездку несвоевременной и неоправданной как с моральной, так и с материальной точек зрения.
«Положение сейчас здесь такое, – писал Мильруд, – что на большой сбор рассчитывать нельзя. В лучшем случае можно устроить по одному выступлению в Риге, Ревеле и Ковно8, но все это сопряжено с такими большими накладными расходами (прежде всего очень крупный налог на иностранцев), что вряд ли можно рассчитывать на чистый остаток. <…> Чествование со стороны местных мелких организаций, возглавляемых к тому же очень незначительными и порой даже неизвестными людьми (это не Париж, куда собрался весь цвет эмиграции), конечно, представляет мало интереса для Ивана Алексеевича и только лишний раз утомит его и отнимет много времени. Поэтому надо не придавать цены тому, что Ивана Алексеевича захотят возить по школам и по гимназиям (здесь уже имеются такие проекты), а следует лишь поинтересоваться вопросом, окупится ли все это в смысле материальном. Но в этом отношении <…> по нашему строгому обследованию дела, перспективы весьма неважные»9.
После такого письма Бунин счел, что ехать в Прибалтику ему не стоит. И 2 декабря его «литературный секретарь» А. Седых написал Мильруду, что новоиспеченный Нобелевский лауреат в Ригу не приедет: «Чествования И<вана> А<лексеевича> сейчас не только не прельщают, но отпугивают. Он порядком уже измучен, а в Стокгольме будет еще больше. Поэтому поездка в Прибалтику интересовала нас, главным образом, с матерьяльной стороны. Импресарио уверяли, что за 3 лекции в Риге, Ревеле и Ковно Б<унин> может получить тысяч 20 франков. Зная местные условия, я в этом сомневался. Ваш ответ убедил И<вана> А<лексеевича> в справедливости моих слов. Таким образом, при всем желании увидеть всех Вас, поездка через Ригу и Ревель не состоится»10.
Во многом это было мудрое решение. Нобелевские торжества оказались для 63-летнего писателя очень утомительными. 15 декабря специальный корреспондент газеты «Сегодня» в Стокгольме И.М. Троцкий писал о Бунине: «Устал он смертельно. Его мечта, как он говорит, выспаться. А тут депеши, письма, челобитные из Риги, Каунаса, Гельсингфорса, Варшавы, Праги и других весей Европы с мольбами о приезде.
Никуда И<ван> А<лексеевич> не поедет. Да и грех его тревожить. Второй месяц ему не дают покоя»11.
Европейские «гастроли»
В последующие четыре года желание посетить Прибалтику у Бунина, по-видимому, не возникало. За это время писатель успел почти полностью потратить те 171.000 шведских крон, что были получены им в Стокгольме в виде денежного содержания Нобелевской премии. Больше половины этой суммы Бунин раздал разным явным и мнимым нуждающимся. Уже к середине 1935 г. он вновь оказался весьма стеснен в средствах, как будто премии и не было. Тогда Бунин вспомнил о сделанных в «нобелевские дни» предложениях импресарио посетить европейские города с большим русским населением. Теперь он уже не мог уклониться от таких поездок: как говорится, нужда заставляла, причем в самом что ни на есть прямом значении этого слова.
И вот с ноября 1935 г. началась череда своего рода европейских «литературных гастролей» Бунина. Первой страной, которую он посетил, была Бельгия. В Брюсселе он выступил с публичным чтением своих произведений и был принят русской диаспорой восторженно. В письме к писателю Н.Я. Рощину от 19 ноября 1935 г. Бунин рассказывал об этом так: «Меня оч<ень> чествуют. На вокзале – встреча: представители рус<ской> колонии, журналисты, фотографы (это 16-го вечером). После сего (вечером же) – обед в Рус<ском> клубе. Речи, приветствия. 17-го, в 5 часов, было мое выступление – народу пушкой не пробьешь. Читал не плохо! Овации. <…>»12.
После этой поездки Бунин еще побывал пять раз в Швейцарии (1935, 1936, 1937), три раза в Италии (1936, 1937), по разу в Чехословакии (1936), Великобритании (1936) и Югославии (1937). И во всех этих странах, как и в Бельгии, были встречи на вокзалах, интервью, приемы, творческие вечера, банкеты, приветственные речи, экскурсии. Как будто везде действовал один и тот же «сценарий».
Визит в страны Балтии стал не только последним «звеном» в «цепи» этих поездок, но и вообще – последним заграничным путешествием писателя.
Возобновление ожиданий
Сообщения о вероятности такого путешествия стали появляться в прессе Русского зарубежья в декабре 1937 г. В своем обзоре «Злобы дня русского Парижа» для газет «Сегодня» и «Новое русское слово» А. Седых писал: «…Бунин подумывает о поездке в Балтийские страны. Следует оговориться: все это пока что относится к области предположений. Ивану Алексеевичу предлагали совершить турне в Латвию, Литву, Эстонию и Польшу. Около 20 литературных вечеров: чтение беллетристических произведений, воспоминания.
Если будут устранены различные препятствия, – поездка состоится в средних числах января. И.А. Бунин давно мечтает подышать морозным воздухом Риги, Таллина, Каунаса и Варшавы»13.
Более определенно на этот же счет 31 декабря высказалась газета «Сегодня вечером»: «Около 20 января <1938 г.> в Русском театре намечены выступления Ивана Алексеевича Бунина. Писатель предполагает прочитать в Риге 2 лекции на тему: «Толстой как писатель и философ» и «Мои встречи со знаменитыми людьми» (Толстой, Горький, Дорошевич, Сологуб, Леонид Андреев и др.).
– Само собой разумеется, – говорит руководитель Русского театра14, – что выступления знаменитого русского писателя в Русском театре будут событием для русских жителей Риги и доставят всем многочисленным почитателям И.А. Бунина большое художественное наслаждение»15.
Кто именно занимался организацией бунинской поездки в Прибалтику, пока установить не удалось. В Каунасе, Риге и Таллине выполнением формальностей, связанных с выдачей писателю въездных виз и разрешений на публичные выступления, занимались местные антрепренеры. В Каунасе это было частное лицо – некий Стасис Григалюнас, секретарь Литовского государственного театра и «по совместительству» импресарио. В Риге за Бунина хлопотало Общество друзей Русского театра. В Таллине – дирекция театра «Эстония». Но и в Париже, несомненно, был кто-то, кто «дирижировал» процессом добывания для Бунина разрешений на въезд и на чтение лекций.
Уверенность в существовании такого парижского «координатора» основана на письме Н.А. Тэффи к Бунину от 20 февраля 1939 г. В этом письме Тэффи интересуется финансовой и организационной стороной бунинского турне по Прибалтике и упоминает (не называя по имени) некоего «эксплоататора» и «негодяя»16. Из контекста видно, что под этими «ласковыми» кличками подразумевался некий, явно знакомый обоим писателям импресарио. К сожалению, бунинский ответ Тэффи (если он, конечно, был) не сохранился.
Как бы то ни было, в первых числах января 1938 г. в соответствующие отделы министерств внутренних дел Литвы, Латвии и Эстонии поступили просьбы разрешить Нобелевскому лауреату писателю Ивану Бунину посетить эти страны и выступить с публичными лекциями. В Латвии подобными вопросами ведал Иностранный отдел Административного департамента МВД. Однако первое ходатайство Общества друзей Русского театра, датированное 7 января 1938 г., было адресовано министру общественных работ А. Берзиню. В ходатайстве содержалась просьба разрешить Бунину приехать в Латвию и прочесть две лекции в Риге и одну в Даугавпилсе. В этом же ходатайстве, наряду с Буниным, упоминались румынская певица Д. Лепинская и ее аккомпаниатор венгр В. Лайтай-Лазарус, чьи гастроли планировались в Русском театре в феврале того же 1938 г.
Чиновничьи проволочки
Почему-то письмо Общества шло до адресата целых две недели. Судя по отметкам на оригинале, получено оно было только 21 января, и в тот же день Министерство общественных работ отослало его в Иностранный отдел Административного департамента МВД, где оно и было официально зарегистрировано.
Видимо, об этой двухнедельной проволочке стало известно за пределами официальных кабинетов. По крайней мере, газета «Сегодня» сообщала о предстоящем приезде Нобелевского лауреата весьма неопределенно. 20 января она писала: «Ив. Бунин в скором времени приезжает в Ригу. Здесь будет вечер его рассказов. Такие же вечера будут и в Каунасе»17. Спустя девять дней издание сообщало, что «в ближайшем будущем» две лекции писателя ожидаются еще и в таллинском театре «Эстония»18. Из всего этого видно, что истинные сроки бунинского турне в те дни никому еще не были известны.
Кстати, в Эстонии и Литве вопрос о дозволении Бунину прибыть в эти страны был решен довольно оперативно: в Таллине это было сделано 14 января19, в Каунасе – 20 января 1938 г.20 Только рижские чиновники почему-то медлили с ответом.
В Иностранном отделе ходатайство Общества друзей Русского театра рассматривалось три дня, с 21 по 24 января, после чего Иностранный отдел вернул это ходатайство в Министерство общественных работ с просьбой дать окончательный ответ. Ведомство А. Берзиня вынесло благоприятную для организаторов бунинского турне резолюцию: «Против Бунина возражений нет»21. При этом о румыно-венгерских гастролерах, напротив, было сказано, что их приезд нежелателен.
У Иностранного отдела возражений против Бунина тоже как будто не было, и все же 25 января он телефонограммами запросил латвийские Политуправление и Управление криминальной полиции, не имеются ли у них компрометирующие сведения о бывшем российском подданном писателе Иване Бунине и венгерском гражданине Вальтере Лайтай-Лазарусе. Оба ведомства в тот же день и тоже телефонограммами ответили отрицательно. Тем не менее в итоге румынской певице и венгерскому музыканту в визе было наотрез отказано.
26 января Общество друзей Русского театра обратилось в Иностранный отдел с просьбой разрешить Бунину пребывать в Латвии не менее 30 дней и назначить в качестве страхового взноса как можно меньшую сумму. Резолюция была: «Разрешить въехать. Страховой взнос – 200 латов»22.
Но тут опять произошла какая-то заминка. 29 января таллинская газета «Вести дня», писала, что «вышло затруднение с получением для И. Бунина разрешения читать лекции в Риге»23. В чем выразилось это затруднение, неизвестно. Но только 19 февраля Иностранный отдел отправил Посольству Латвии во Франции уведомление, что Ивану Бунину разрешено выдать визу сроком на 30 дней.
Вероятно, именно эта чиновничья волокита позволила бывшему сотруднику газеты «Сегодня» А.К. Перову впоследствии утверждать, что в 1938 г. «правительство Латвии все время не давало»24 разрешения на приезд Бунина, опасаясь того, что его выступления «всколыхнут русское общество и стимулируют национальную гордость и самосознание»25. Эти слова некоторыми исследователями были приняты на веру. Так, о «настороженном отношении» к Бунину, которое якобы «продемонстрировали буржуазные власти Латвии», писал в своей вступительной статье к процитированному очерку Перова профессор Тартуского университета С.Г. Исаков26. Между тем, на официальных документах, связанных с поездкой Бунина в Латвию, нет ни одной запретительной резолюции. На всех бумагах значится: разрешить. Единственное, с чем спорить не приходится, это то, что вопрос о предоставлении Бунину латвийской визы и впрямь решался на удивление долго. Впрочем, не исключено, что виновником этого был не Иностранный отдел, а Общество друзей Русского театра, которое в своем первом ходатайстве указало неверную дату рождения писателя – 10 января 1870 г., тогда как на самом деле Бунин родился (по старому стилю) 10 октября 1870 г.
Как бы то ни было, Бунин ни в феврале, ни в марте в Прибалтику не поехал – по всей видимости, из-за болезни27.
«Лед тронулся…»
Повторно Общество друзей Русского театра обратилось в Иностранный отдел 14 апреля 1938 г. Общество объясняло, почему Бунин не воспользовался разрешением приехать в Латвию, и просило разрешить ему намеченные ранее на январь лекции прочесть 29 апреля и 2 мая в Риге и 4 мая в Даугавпилсе.
После консультаций с Департаментом общественной культуры Министерства общественных работ Иностранный отдел вторично разрешил Бунину прибыть в Латвию и выступить с лекциями. Разрешение вступало в силу с 25 апреля 1938 г. Аналогичные разрешения были выданы в Литве – 13 апреля28 и в Эстонии – 28 апреля29.
16 апреля Иностранный отдел отправил в посольство Латвии во Франции телеграмму, в которой предписывал «во изменение уведомления от 19 февраля 1938 г. ограничить срок действия визы для Бунина 10 днями»30. С чем это было связано, неизвестно. 23 апреля Иностранный отдел отправил в Париж еще одно уведомление, в котором отменял свое последнее распоряжение относительно сроков действия бунинской визы и сообщал, что визу Бунину выдаст латвийское посольство в Каунасе. В тот же день Посольству Латвии в Каунасе было предписано выдать Бунину визу на срок не более 10 дней.
Кстати, Литва и Эстония в этом отношении оказались в 1,5 раза щедрее: на пребывание в этих странах Бунину давалось по две недели. То есть в общей сложности Бунин имел полное право находиться на балтийской земле в течение 35 дней. На самом же деле он был здесь ровно три недели. Приехал в Каунас 21 апреля, уехал из Таллина 12 мая. В Риге он находился с 28 апреля по 4 мая31.
Латвийскую визу Бунин получил в Каунасе 26 апреля. Поручителем за него выступил владелец Рижской табачной фабрики и одновременно член правления Русского театра доктор Ф.А. Майкапар (он внес за Бунина залог). Решение вопросов, связанных с налогами, взял на себя председатель Общества друзей Русского театра П.И. Мельников.
* * *
Автор благодарит сотрудников Латвийского государственного исторического архива, Центрального государственного архива Литвы, Литовского архива литературы и искусства, Эстонского государственного архива, Латвийской национальной библиотеки, Литовской национальной библиотеки им. М. Мажвидаса, Эстонской национальной библиотеки, Отдела литературы Русского зарубежья Российской государственной библиотеки, а также лично Г. Пурине и Х. Пуриньша (Рига), Е.П. Бахметьеву (Вильнюс), Е.В. Слепову (Таллин) за помощь, оказанную при подготовке этой публикации.
Русский
English